Планета Ка-Пэкс - Джин Брюэр

Несходство характеров у этих различных «я» часто поразительное. Одни из них намного толковее других, у каждого из них могут быть свои собственные таланты, результаты их психологических тестов порой сильно разнятся, а иногда даже отличаются показатели электроэнцефалограмм! Больным может казаться, что их «я» не только выглядят по-разному и разного пола. Неясно, можно ли считать каждое из этих «я» реальной личностью, но до тех пор, пока не произойдет их слияние, многие из этих «я», включая и самое первичное, понятия не имеют, что творят те другие «я», когда они «властвуют» над телом.

У Марии наблюдалось более ста различных независимых личностей, большинство из которых проявлялось очень редко. В остальном же ее случай был вполне типичен. В детстве – впервые, когда ей не было и трех лет, – она была многократно изнасилована своим отцом. Ее набожная мать, по ночам убиравшая с дюжину офисов, ничего об этом не знала, а ее старшие братья были запуганы отцом и молчали, пока не подросли и не стали требовать, чтобы и их «взяли в долю». При таких обстоятельствах жизнь становится совершенно невыносимой, а желание уйти от реальности всепоглощающим.

Красавица, с длинными блестящими, черными как смоль волосами, Мария попала к нам после того, как она – на этот раз Кармен – чуть не выцарапала глаза одному парню, который пытался к ней приставать. До этого случая ее считали тихой и отстраненной. С тех пор никто никогда до нее не дотрагивался, кроме Рассела, который, конечно же, называл ее «матерью».

Сама Мария объявляется редко. Обычно ее подменяет кто-то из ее «охранников» или «защитников». Но изредка, когда на ее место заступает «прокурор», пред нами предстает совсем другая Мария – более темная сторона ее личности. Одна из этих «прокуроров», называющая себя Карлоттой, уже дважды пыталась убить Марию, то есть самое себя и «всех остальных». И эта беспрестанная борьба за «власть» между разными «личностями», сопровождаемая повышенным возбуждением, бессонницей и бесконечными головными болями, превращает жизнь страдающего раздвоением личности в сплошной кошмар.

Чак считал, что все «личности» Марии смердят. Впрочем, по его понятию, смердели и Рассел, и миссис Арчер, и Эрни, и Хауи, и даже маленькая, кроткая Бэсс. А уж весь персонал, включая меня, смердел «просто до небес». К его чести, следует заметить, что, говоря о себе, Чак признавал, что сам он воняет почище, чем все мы, вместе взятые, – как он выразился, «прямо как бочка с потрохами». Единственный, кто, по его мнению, не смердел, был прот.

БЕСЕДА СЕДЬМАЯ

Из-за происшествия, случившегося в конце нашей прошлой встречи, я попросил мистера Дженсена и мистера Ковальского во время нашей седьмой беседы побыть поблизости. Однако прот оказался в необыкновенно хорошем настроении и тут же принялся уминать ананас.

– Как прошла ваша важная встреча? – спросил он с привычной улыбкой.

Я на минуту растерялся, не понимая, о чем он говорит, но тут же вспомнил, как в конце нашей шестой беседы отпустил его пораньше, сославшись на «важную встречу». Я сказал, что встреча прошла хорошо, и по его улыбке понял, что ему приятно было это слышать. А может быть, он не улыбнулся, а ехидно усмехнулся? Так или иначе, часы тикали, и я включил магнитофон. А потом и запасной магнитофон, на котором заиграла заранее мной записанная песня Шуберта. Когда мелодия закончилась, я попросил прота пропеть ее. Он не осилил и первой фразы. Музыкальное дарование среди его талантов явно не числилось. Так же как и дар скульптора. Я попросил его вылепить из пластилина голову человека, а получился какой-то мистер Сморчок. Он не смог как следует нарисовать ни дом, ни дерево. Все его рисунки походили на работы маленького ребенка.

И тем не менее на все это пришлось потратить половину нашего времени.

– Ну что ж, – сказал я слегка разочарованно, – в прошлый раз вы рассказали мне о медицине на КА-ПЭКСе, или, вернее, об ее отсутствии. Расскажите мне о вашей науке – в общих чертах.

– О чем вам хотелось бы знать?

– Кто ею занимается и как? И есть ли у вас ученые?

– На КА-ПЭКСе мы все ученые.

– Так и знал, что вы это скажете.

– У большинства людей, которых я встречал, о науке мнение довольно негативное. Они считают, что она скучна, трудна для понимания и, возможно, даже опасна. Но и на ЗЕМЛЕ каждый человек – ученый, сознает он это или нет. Всякий, кто хоть раз следил за раскрывающимся листком или полетом птицы, и размышлял о том, как она летает, или приходил хоть к каким-то умозаключениям на основе своих собственных наблюдений, ученый. Наука – это часть жизни.

– Скажите, а есть на КА-ПЭКСе какие-нибудь научные лаборатории?

– Они являются частью библиотек. Разумеется, вся ВСЕЛЕННАЯ – лаборатория. И каждый может ее изучать.

– Какого сорта научными наблюдениями обычно занимаются капэксиане?

– Каждое существо, живущее или когда-либо жившее на нашей ПЛАНЕТЕ или на некоторых других ПЛАНЕТАХ, систематизировано и подробно описано. То же самое касается горных пород. То же самое касается ЗВЕЗД и других АСТРОНОМИЧЕСКИХ ТЕЛ. Зарегистрированы все лекарственные травы и их свойства. И все это сделано в течение миллионов и миллионов лет наблюдений и их регистрации.

– А что происходит в лабораториях?

– Ну, там, например, определяют новые вещества, которые могут обнаружиться в какой-нибудь вновь появившейся разновидности растений.

– Вы имеете в виду их химический состав?

– Да.

– Я полагаю, ваши химики могут создать все эти натуральные продукты синтетическим путем. Почему же вы их до сих пор получаете из растений?

– На КА-ПЭКСе никто никогда ничего не синтезирует.

– Почему же это?

– А для чего?

– Ну, например, можно найти какое-нибудь новое полезное лекарство. Или лучшего качества воск для натирки полов.

– У нас для всех известных болезней есть лечебные травы. И у нас нет никаких полов. Зачем создавать красную траву и синие деревья?

– Вы хотите сказать, что вам уже все известно?

– Не все. Поэтому-то я сюда и прилетел.

– Если не считать редких межпланетных путешествий, похоже, жизнь на вашей планете довольно тоскливая.

– Неужели еще тоскливей, чем на ЗЕМЛЕ, – огрызнулся прот, – жители которой большую часть своей жизни проводят в поисках секса, или вперившись в телевизор, или в погоне за деньгами?

Я сделал заметку в своих записях о его неожиданной вспышке гнева, а потом невзначай добавил:

– Я просто хотел сказать, что, наверное, довольно скучно жить, когда уже нечего больше открывать.

– Джин, джин, джин. – Это прозвучало, как звон колокольчика. – Никто из отдельных индивидуумов особо много не знает. Сколько бы мы всего ни изучили, всегда найдется, что еще познать.