Ты - моя вселенная (СИ) - Мария Сильвер

Хотя бы разрешение спрашивает. Киваю в знак согласия.

— Только форточку открой, — не хочу отравлять свои легкие.

Дрожащими руками Киселев подносит сигарету ко рту, делает затяжку и медленно, наслаждаясь никотином, выдыхает в форточку. Хоть и побитый, но в этот момент похож на адекватного человека, с которым можно нормально поговорить.

Сколько лет существую, до сих пор не могу понять, что за странная штука эта жизнь. Вчера ты его ненавидишь, а сегодня помогаешь.

— Что с тобой тогда случилось? — меня все время интересовала причина его поведения.

— Подруга детства, которую я любил, выходила замуж. Вот крышу и снесло. Я тогда много дел натворил, поэтому и в школе не был. Родаки отослали подальше, — с тоской в глазах называет причину, которая никогда не приходила в мою голову.

У нас с ним, оказывается, много общего. Дикая боль, неподдающееся контрою сумасшествие, невыносимое одиночество, потеря любимого. Можно продолжать бесконечно.

— А от меня ты что хотел, раз другую любил? — не понимаю его мотивов.

— Сам не знаю. Задевала ты что-то внутри меня. Твоя смелость, недоступность, неподчинение заводили не на шутку.

Парень докуривает сигарету и бросает бычок на улицу.

— За мной приехали, — закрывает форточку и ковыляет в прихожую. Иду следом.

Помогаю ему одеться. Сам бы не справился. Киселёв напоследок достает из внутреннего кармана визитку и протягивает мне.

— Если что-то понадобиться, звони. Не люблю быть в долгу.

Убираю визитку во внутренний карман куртки, висящей под рукой. Но не думаю, что когда-нибудь воспользуюсь предложением.

— Выздоравливай, — искренне желаю ему на прощанье и закрываю за ним дверь.

Глава 20

Вечер тридцать первого выдается суматошным. Приходит Даша Смирнова, и мы вместе собираемся в клуб. Накручиваем друг другу волосы, наносим убийственный макияж, распиваем на двоих бутылку шампанского, которую одногруппница прихватила с собой из дома. И всё это под аккомпанемент бесконечного смеха и русской попсы. Дарья — высокая, полноватая шатенка. Но лишний вес её совсем не портит, даже идет ей, придает особый шарм. Благодаря её бесконечным шуткам поднимается настроение, и грустные мысли оставляют меня. Сегодня оттянусь по полной, заполню разъедающую пустоту танцами и смехом.

К восьми вечера мы уже готовы. Перед выходом звоню Виктору Александровичу, поздравляю с наступающим. Он встречает Новый год у своей младшей сестры в Саратове. Про Стаса ничего не говорит, а я не собираюсь спрашивать. Лучшая подруга уехала со своими родителями в Германию на две недели. Я осталась одна, хоть Волков старший звал с собой.

В клуб мы приходим ровно к девяти. «Черная орхидея» встречает дикими танцами, ужасно громкой музыкой, прошибающей насквозь, и пьяными телами, непопадающими в ритм.

Поднимаемся на второй этаж к арендованной комнате, которую староста успела забронировать в последний момент за кругленькую сумму. В помещении около двадцати человек. Среди них не только мои одногруппники, но и их друзья.

Нас с Дашей встречают радостными возгласами и стаканами с непонятным содержимым. На столе в основном алкоголь и немного закусок. Сюда явно пришли не для того, чтобы вкусно покушать.

Через какое-то время и изрядно выпитое количество легких коктейлей организм просится по естественной нужде. Даша уходит с ребятами на танцпол, я же иду на поиски дамской комнаты.

Сделав свои дела, выхожу из кабинки туалета и вглядываюсь в огромное, на половину стены, зеркало у раковин. В глазах озорной блеск, щеки покраснели, макияж немного расплылся.

В таком виде выхожу в коридор и сталкиваюсь с человеком, которого никогда не хотела бы видеть в своей жизни. Неприятное удивление сковывает нас обеих.

— Софья, и ты здесь, — называет очевидные факты Свиридова, расплываясь в мерзкой искусственной улыбке. Даже не старается скрыть свою неприязнь.

В ответ прожигаю Катю ненавистным взглядом. Вот ведь судьба-злодейка, вечно мне подлянки устраивает. Не имею никакого желания встречать Новый год с ней в одном помещении и потом целых триста шестьдесят пять дней лицезреть эту особу, если верить народным приметам.

— Ты здесь откуда? Не старовата для подобных мест? — не могу сдержаться и не задеть эту суку, которая смотрит на меня как на ничтожество.

— Меня Стасик пригласил, его клиент владеет этим клубом, — а она не дура, знает, как бить по уязвленным местам.

— Рада за тебя, я пойду, — нет никакого желания вести светские беседы с любовницей Стасика. Фу! Никогда не нравилась эта уменьшительно-ласкательная форма его имени.

Но уйти мне не дают. Катя больно хватает за предплечье, впиваясь в мою нежную плоть своими длинными когтями, и тянет на себя. Со всей силы смахиваю её руку и отталкиваю подальше, на что она приходит в бешенство. Начинает учащенно дышать.

— Слушай сюда мелкая эгоистичная дрянь, оставь моего мужчину в покое! — за секунду девушка снимает фальшивую маску дружелюбия и превращается в яростную фурию, защищающую свою территорию.

— Он никогда не был и не будет твоим. Сегодня ты, завтра другая. А я подожду, — отвечаю спокойным тоном, игнорируя оскорбления в свой адрес. Меня трудно задеть, практически невозможно. Только Волкову это удается. Рядом с ним всё не так.

— Не в этот раз, милочка. У нас серьезные отношения, — лучше бы она молчала, потому что действие алкоголя на мою нервную систему заканчивается.

Стараюсь сохранить самообладание и не опуститься до её уровня. Бабушка воспитывала во мне чувство собственного достоинства и королевского хладнокровия. Не могу её подвести.

— Предупреждаю в последний раз, еще раз увижу тебя рядом с ним — убью, — пустая угроза на меня никак не действует, если таким образом она думает от меня избавиться.

— Разве мама тебя не учила, что вешаться на чужих женихов, тем более лезть к ним целоваться — нехорошо? — зря Катя это сказала.

Упоминание о маме отключает все мои тормоза. Да еще и Стаса своим женихом называет. Плохо помню, чему учила меня мама, но жизнь научила давать сдачи.

Со всей злости хватаю и тяну эту дрянь за волосы. Она не остается в долгу, царапает мне левую щеку, что злит меня ещё больше. Начинается потасовка. Перестаю соображать, на автомате бью, как показывал Стас. Эта курица визжит и бьет в ответ. Ничего не чувствую, кроме сильной ненависти и ревности, застилающей глаза.

На шум из ближайшей кабинки выбегают люди, пытаются нас разнять. В пылу сражения прилетает и им. Не перестаю драться, пока за спиной не чувствую до боли родной цитрусовый запах.

Стас обхватывает меня руками за талию и утаскивает в чьей-то мрачный строгий кабинет. Голоса внешнего мира