Повешенный. Том II - Алексей Викторович Вязовский

— Костя, откуда ты такой наивный только взялся⁈ Да, разве Церковь разрешит людям есть и пить на могилах предков? — усмехнулась Василиса — Это же против всех церковных канонов. На самом деле тризна нужна не только, чтобы почтить усопших родных, но и отогнать злые силы от живущих.

Дальше я узнаю, что далеко не все души после смерти проходят путь перерождения. Иные не могут очиститься от былых обид, простить себя и близких, они остаются злыми духами — навьями, скитаясь по земле. Но есть души, которые сами не желают для себя перерождения в мире Яви, а выбирают вместо этого стать хранителями своего Рода.

Такие души остаются в Светлой Нави — преддверье мира мёртвых. Но несколько раз в год они возвращаются в Явь, чтобы встретиться тут с родными и дать им свою помощь. Вот к ним и идут на кладбище, для них на красивом рушнике расставляют еду и поливают могилы пивом и хлебным вином, поминая своих предков. В этом и есть истинный смысл Радоницы, а церковь лишь «прихватизировала» языческий праздник.

— Вот, бери и неси все на стол…

Наша хозяюшка накрасила яиц, как на пасху, только сегодня они все зеленого и желтого цвета — «жалобного», как назвала их Василиса. И кутью сготовила, как у нас на поминках, и поминальные блины напекла, и пироги с самыми разными начинками. И конечно, за своим фирменным полугаром мне в кладовую отправила — куда ж без него.

В общем, помянули мы и Володара, и погибших волхвов, и потом каждый своих умерших родственников. Все честь по чести. Так, как столетиями и поминали наши предки своих прародителей. А мы потом растеряли их традиции, забыв исконный смысл обрядов и народных праздников.

А к вечеру пошел первый по-настоящему весенний дождь. И Василиса погнала нас всех на улицу умываться «небесной водицей». Потом мы пили чай под тихий шелест дождя и предавались воспоминаниям из детства. Засыпал я таким умиротворенным, каким давно себя не чувствовал. И снились мне умершие родители и бабушки с дедушками, сидящие за длинным столом, заставленным тарелками с едой. Все молодые, веселые — такие, какими я видел их в далеком детстве, на наших семейных праздниках.

И от них пришло мне понимание, что все в моей жизни наладится, и иду я правильной дорогой…

Глава 8

Неделя, наполненная тренировками с Истиславом, «лекциями» Алексея Петровича и моим усиленным откормом стараниями Василисы, пролетела незаметно. И вот уже нас снова провожают в дорогу. Насколько мы расстаемся с друзьями — пока непонятно, но надеюсь, что ненадолго. Окончательное решение будет принято после того, как Бекетов озвучит новости, привезенные из столицы.

Конечно, было бы очень неразумно ехать сразу всей компанией, не зная обстановки на дорогах. На всех ямщицких станциях, не говоря уже о становых приставах в селах и городах, наверняка есть «ориентировки» со словесным описанием беглецов из Шлисской крепости. Случай все-таки неординарный. Еще и двух недель не прошло, как наш розыск отменили, а, зная русскую нерасторопность, эти ориентировки еще год там будут лежать. Меня-то по ним теперь точно не узнают — седой и цвет глаз поменялся. А остальные? Поэтому сначала будет разведка, а уже потом переправка остальных в Кострому — второй партией, так сказать.

Планы у Бекетова слегка изменились, и встреча с ним у нас снова назначена в Старой Ладоге, но почему непонятно. Сокол принес лишь записку с краткой просьбой доставить меня в определенный день по известному адресу. Истислав думает, что дальше мы уже поедем на лошадях до Олонецкого почтового тракта, чтобы на переправе перебраться на другой берег Волхова. Водного пути до Вологды, где нас будет ждать мой двойник, нет, это я и сам знаю.

Наш с Истиславом маршрут от болот до Старой Ладоги повторяется, как под копирку, и вечером мы уже на месте. А вот дальше случилось совсем уж неожиданное — вместе с Бекетовым в дом Василисы неожиданно приходит еще один важный гость.

— Ну, здравствуйте, Константин! Давно не виделись с вами!

Ох, ты ж… архимандрит Нектарий пожаловал, собственной персоной! Вошел в горницу, широко улыбаясь, поискал глазами образа в красном углу. Не найдя, покачал укоризненно головой, но все равно перекрестился.

— Добрый вечер, отец Нектарий! — вышел я из-за стола и уважительно склонил голову.

— Павел… — начал было «дед», но тут же исправился — Константин, ты, наверное, не помнишь, но к архимандриту Нектарию нужно обращаться: Ваше Высокопреподобие и приложиться к руке не мешало бы, попросив благословения.

— Да, полно вам, Александр Иванович — махнул рукой настоятель — чай не на приеме во дворце. Без посторонних можно и по-простому. Ну, как, Костя, пришли уже в себя? Слышал, вы болели сильно?

— Вроде бы да. Вот только видите — показал ему на свои волосы — поседел, как старик.

— Прискорбно, конечно, но гораздо важнее, что дар ваш не уничтожен. Он ведь цел?

Вместо ответа я легко призвал родар и быстро переместился в другую часть горницы. Гости еще смотрели в ту точку, где я был секунду назад, но от меня там и след простыл.

— Прекрасно… — задумчиво проговорил Нектарий — прекрасно… Не хотите исповедаться, Константин, раз уж мы с вами встретились?

Это он так намекает на приватный разговор, хочет о чем-то расспросить? Ну, почему нет, у меня к нему тоже очень важные вопросы имеются.

— С большим удовольствием. В моей комнате вам будет удобно?

— Вполне, сын мой. В исповеди важно не место, а ваша готовность к покаянию. Ведите. А Александр Иванович чаю выпьет, пока нас ждет.

…Стоило нам переступить порог моей комнаты и прикрыть за собой дверь, как Нектарий тут же стал серьезным и продолжил говорить со мной безо всех этих своих церковных штучек.

— Как удачно с вашим новым именем получилось, даже привыкать к нему не придется.

— И не говорите! Сам посмеялся над таким удивительным совпадением.

— Ладно, Костя, расскажите, что там у вас с проклятьем случилось, и поподробнее, если можно. Александр Иванович уже поведал мне то, что от вас услышал, но подозреваю, что это далеко не все?

Пришлось рассказывать. И подробно. Нектарий ведь один из немногих, кто в курсе моего настоящего происхождения. И подозреваю, что архимандрит играет далеко не последнюю роль в намечающейся заварушке. Володара больше нет, на кого мне теперь положиться? А так хоть