Мои грехи, моя расплата - Владимир Колычев

– Я тебя простила… И ты должен меня простить… Я пойду…

Она соскочила с кровати, вышла из комнаты. Прежде чем лечь в свою постель, долго мылась – как будто хотела избавиться от плотской грязи, в которой испачкал ее Ефим.

Глава 18

Французские бистро брали свое начало от русского слова «быстро». Победители Наполеона не признавали долгого обслуживания, поэтому в парижских кафе этим словом подгоняли официантов… Ефим решил сохранить традицию, поэтому назвал свое кафе «быстро» с ударением на последний слог. Кафе-быстрó, или просто столовая совкового типа с усовершенствованным сервисом. В принципе в прошлом это и была общепитовская столовая, года два назад переоборудованная в магазин обоев. Ефим арендовал здание, взял кредит, чтобы сделать ремонт и закупить современное оборудование: холодильные и тепловые витрины для готовой продукции. Столовая находилась близ рынка, где всегда полным-полно голодных, но спешащих и экономных на расходы людей. А здесь и скорость, и умеренные цены. И конечно же качество – как блюд, так и самого обслуживания. С хамством со стороны персонала Ефим решил бороться нещадно. Здесь же находилась кухня, где готовилась и раскладывалась по пакетам пища для торговцев, которые предпочитали питаться на местах. Не зря Ефим переплачивал бандитам, они позволили ему взять под свой контроль общепит всего рынка. Производство готовых продуктов было монополизировано и поставлено на поток; может, кому-то не нравилось, но претензий пока не было. Зато хватало проверяющих – санэпидемстанция, пожарные, налоговики, но с этим Ефим пока справлялся, и не в убыток себе. Торговцы на рынке сытые, зал в кафе-быстрó полон народу, деньги в кассу текут рекой. И это только начало…

Окрыленный успехом, Ефим всерьез подумывал о том, чтобы создать целую сеть быстрого питания. Чтобы на каждом рынке – свое кафе-быстро… Можно ставить точки в других оживленных местах, возле станций метро например. И людям хорошо, и он не в убытке. А там, где людям хорошо, там должны быть льготы от правительства Москвы. Можно выйти на столичное начальство с предложением раскинуть по городу сеть столовых экономкласса. Если повезет, он получит и доступ к зданиям под свое предприятие, а возможно, еще и послабление в налоговом бремени. Ну а если удача полностью повернется к нему лицом, он получит еще и дополнительное финансирование от московского правительства.

А еще нужно было нанять специалистов для того, чтобы составить обширный бизнес-план и программу развития, которую не стыдно было бы представить на самый высокий уровень. Ефим думал об этом, когда в дверь постучали.

– Ефим Аркадьевич! – в кабинет вошла девушка с косой и в сарафане.

Русский фольклор был фирменным стилем его предприятия, а красавица Вика работала у него на раздаче. Сарафан – чистой воды бутафория, а коса настоящая, светло-русая, до пояса.

В руках Вика держала поднос.

– Опять про обед забыли, а ведь время уже…

– Да, наверное…

Ефим глянул на часы – половина четвертого. Все дела, дела, а о себе и подумать некогда.

Плывущей походкой танцовщицы из русского хоровода Вика обогнула стол, быстрыми плавными движениями поставила на стол первое, второе и компот с ореховым колечком.

– А то я жду, когда вы с проверкой придете, а вас все нет да нет, ну, думаю, заработались…

Она была южанкой, о чем свидетельствовали смугловатая кожа и мягкое гортанное «гэ». Но в этом он видел не порок, а достоинство. И сама Вика ему нравилась – красивая, фигуристая и ароматная, как свежевыпеченный хлеб…

– Заработался…

Вика села за приставной стол, оперлась щекой о подставленную ладонь, мечтательно посмотрела на Ефима.

– Спасибо, можешь идти, – сказал он.

– А можно я немного посижу?

– Я ем, а ты просто сидишь, мне как-то неловко.

– Так я и себе принесу…

Вика обернулась в два счета, но принесла себе только второе.

– Я бы и от третьего не отказалась, – сказала она, взглядом показав на бар.

Первое и пока единственное кафе было для Ефима и офисом. Здесь у него был свой обставленный с комфортом кабинет, но без приемной. А секретарша у него, похоже, уже появилась…

– А как же работа? – удивленно посмотрел на нее Ефим.

– Так очереди уже нет – девочки справятся и без меня. Но это если вы разрешите…

Ей было уже двадцать пять лет, в то время как Ефиму только-только должно было исполниться двадцать четыре. Но она обращалась к нему на «вы». Приятно было осознавать себя начальником. И еще приятней было принимать знаки внимания с ее стороны.

– Я до шести не пью, – покачал он головой.

– А я до семи, – улыбнулась Вика. – До семи утра…

– Я имел в виду вечер.

– Не надо иметь вечер, надо иметь женщин, – шаловливо улыбнулась она.

Это был явный перебор, но поведение Вики не смутило Ефима. Но ему не понравились ее слова.

– Ты так говоришь, как будто у меня этого нет.

– А как будто есть!

Вика поднялась со своего места, сама подошла к бару, достала оттуда початую бутылку «Наполеона», коробку шоколадных конфет, две рюмки, наполнила их.

– У меня есть жена.

– Жена есть, а страсти нет…

– Много ты понимаешь…

– Не много, а кое-что… И знаю, когда жена досыта кормит мужа, а когда на голодном пайке держат… Может, потому и решила вас подкормить, потому что жалко стало…

– За обед спасибо.

– А я не про обед.

– И жалеть меня не надо.

– Надо… Баба должна жалеть мужика, тогда она настоящая баба. А мужик должен ласку принимать. И должен, и любит…

Вика так посмотрела на него, что Ефима бросило в жар. Полтора года он жил с Даной, но так и не дождался от нее той самой ласки, о которой так грубо, но жгуче говорила Вика. Иногда она подпускала его к себе, но такой секс больше напоминал отправление естественных надобностей в экстремальных условиях, нежели настоящую страсть. Дана держала его за друга, ценила его, была ему благодарна за все, что он для нее делал. Но секс она воспринимала как некую грязную обязанность. И вела себя при этом так, как мог бы вести себя мужик, которому по воле обстоятельств нужно было переспать со своим другом… Успокаивало Ефима только то, что не видела она мужчин и в других представителях сильного пола. Она и не думала смотреть на сторону, не говоря уже о том, чтобы загулять… Этого утешения было бы мало, если бы он не любил Дану. А поскольку он не мог без нее жить, то ему приходилось терпеть ее недостатки так же, как она терпела его самого…

– Не подгоняй мужиков под один трафарет, – покачал головой Ефим.

– А чего их подгонять, если они все под этот трафарет мазаны?..

Вика подала ему полную рюмку. Не должен был Ефим пить с ней, но рука сама потянулась за коньяком.

– Как-то неудобно это: вы за одним столом, я за другим…

Вика поднялась и сначала закрыла дверь на защелку, а затем с бутылкой коньяка села на стол поближе к Ефиму.

– На брудершафт пить не будем, – сказала она, снова подняв полную рюмку. – На брудершафт – это пошло… Настоящая страсть не любит фальши…

– И много ты знаешь про настоящую страсть? – выпив, спросил Ефим.

– Уж побольше, чем ваша жена… А посмотрите, сколько во мне этой самой страсти!

Она взяла его за руку, приложила ее к своей груди. Ефим хотел воспротивиться, но не смог. Слишком долго у него не было настоящей женщины…

– А сердце как бьется!

– Это от коньяка, – усмехнулся он. – Спиртное вызывает тахикардию…

– Не знаю, что там вызывает спиртное, а я вызываю настоящего мужчину… Я вызываю вас…

– Куда, на дуэль?

– Я бы сказала, на дуэт…

Она убрала его руку со своей груди, но только для того, чтобы снова наполнить рюмки.

– Выпьем разом, – сказала Вика. – И закусим друг другом…

Они выпили, она бросила в рот конфетку, раскусила – одну половинку съела сама, другую губами передала Ефиму. И он легко попался на эту приманку – даже не дернулся, когда девушка впилась в него губами. И ничего не сказал, когда ее пальцы поползли к его «молнии»…

Домой он пришел поздно. Но даже если бы он вернулся в разгар рабочего дня, все равно бы застал Дану. Она получила свидетельство об окончании курсов, даже пыталась делать карьеру фотомодели. Устроилась в агентство, скоро получила предложение на рекламу нижнего белья, но проспала одну фотосъемку, опоздала на другую, и на ней быстро поставили крест. О чем, кстати сказать, она ничуть не жалела. Рано вставать, в поте лица крутиться перед фотокамерой – это, как оказалось, была чуждая ей стихия. Дане больше нравилось сидеть дома, заниматься аэробикой перед телевизором, ухаживать за собой в домашних условиях – спокойно, медленно, в свое удовольствие. И о своем гардеробе она заботилась, особенно любила его обновлять. Не отказывалась она и от вечерних прогулок по городу в обществе Ефима, где она могла блеснуть перед публикой своей красотой и стилем. Ей нравилось, когда мужчины смотрели на нее с восхищением, но на сторону ее не тянуло. Она была довольна своей жизнью и другой, судя по всему, не хотела.