Друг детства (СИ) - Вокс Натали

— Видимо, я выразился недостаточно ясно, — хрипло продолжал Стюарт. — Мне не нужен декоративный брак.

— Нет? — Ей было трудно сохранять скептицизм, видя на лице собеседника такую твердую убежденность.

— Определенно не нужен.

— А что нужно мне, уже не имеет значения?

— Мы уже выяснили, что тебе было бы нетрудно выйти за меня. — Розлин открыла было рот, но Стюарт не дал ей возразить. — И насчет нашей сексуальной совместимости тоже. — Он вопросительно изогнул одну бровь. — Или ты только имитировала удовольствие?

— Как я уже сказала, для брака этого… — начала Розлин и покраснела.

— А ты не забыла, что носишь моего ребенка, — перебил ее Стюарт, — и ему нужны оба родителя?

— Тебе не кажется, Стюарт, что это уже слишком? — возмутилась она. — Может, ты обвинишь меня и в ухудшении здоровья твоей матери?

Все, что он говорил, выглядело очень убедительно. Может, я просто хочу больше, чем он предлагает? — подумала Розлин.

— Нет, — твердо ответил Стюарт. — Мне и самому не нравится, что приходится прибегать к моральному шантажу, чтобы ты поняла, что нам нужно пожениться. Ты же вполне разумный, трезвомыслящий человек.

Розлин запоздало подумала, что прежде, чем совершать импульсивные поступки, ей неплохо было бы предвидеть их последствия. Стюарт попал в точку: она сбежала потому, что ее замучила ревность.

— Я убедил маму, что это лишь обычное предсвадебное волнение, — продолжал Стюарт, и сказал, что, по-видимому, по телефону ты выразилась не слишком понятно.

— Я… — Розлин боялась встретиться с ним взглядом.

— Ревела, — подсказал Стюарт. — Мама рассказала мне об этом. Послушай, я понимаю: тебя беспокоит тот факт, что между нами нет безумной любви. Но… — смущенно начал он и, запнувшись, опустил глаза.

— Я представляла себе замужество совсем по-другому, — тихо призналась она.

— Но я намерен отнестись к брачным обетам серьезно, — сказал он. — Тебе не придется переживать из-за других женщин, поверь. Для этого я слишком сильно тебя уважаю.

— Уважаешь, — с горечью повторила Розлин. — А мне не нужно уважение, мне нужно… — Она зажала рот руками.

— Чего ты хочешь, Розлин? — Стюарт коснулся ее щеки.

Я хочу, чтобы ты меня любил, мысленно ответила она. Их взгляды встретились, и на какое-то мгновение ей показалось, что она произнесла эти слова вслух. До смерти напуганная этим, Розлин резко встала.

Стюарт отпрянул, прикрывая рукой нижнюю часть лица, и она поняла, что стукнула его головой.

— Ой, прости, я не хотела… Ты в порядке?

— Ранен, но не побежден, — усмехнулся он.

Я не могу от него убежать, вдруг поняла Розлин. Это так же невозможно, как убежать от собственных чувств. А значит, завтра я выйду за него замуж, причем не потому, что признала его правоту, а просто потому, что так приказывает мне сердце.

— Если тебя беспокоит Линда, то я могу все объяснить… — тихо сказал Стюарт.

— Не надо! — вскричала она, но тут же понизила голос. — Не надо, прошу тебя, я не хочу ничего знать.

Он пожал плечами.

— Как хочешь. — На его лице появилось непривычное, настороженное выражение. — Мы можем добиться, чтобы у нас все получилось, — сказал он с нажимом.

Розлин ни минуты не сомневалась, что он никогда ей не изменит, — во всяком случае, в физическом смысле слова, но над своим сердцем человек не властен, и она хорошо это знала. Ей было невыносимо представлять себе, что Стюарт будет страдать, полюбив другую женщину, но отказывая себе в счастье соединиться с ней из-за того, что связан брачными узами. А потерять его любовь мне не грозит, думала она, потому что ее никогда и не было.

— Мне неловко, когда ты ведешь себя на людях так, будто мы — пара, — пробормотала она.

— Мы и есть пара.

Розлин бросила на него раздраженный взгляд.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Все эти прикосновения… — она замялась, подбирая слова, — и все такое. По-моему, это необязательно, потому что люди все равно поймут, что мы женимся только из-за ребенка.

Но Стюарт не оставил камня на камне от ее логических построений:

— Масса пар женится из-за того, что ждет ребенка, но при этом не ведут себя как чужие люди. Когда я к тебе прикасаюсь, будь то на людях или наедине, мне не нужно притворяться. Это происходит абсолютно естественно.

Он в упор посмотрел на Розлин, и та растерялась. Не надо придавать его словам глубокий и многозначительный смысл, сказала она себе. Стюарт и раньше к ней прикасался, и сейчас изменилась только ее собственная реакция на это.

— Мне казалось, что тебе это тоже нравится, — тихо закончил он. — Ты хочешь сказать, что я ошибался?

Чувствуя себя виноватой, она пролепетала в ответ:

— Я просто не хотела, чтобы ты чувствовал себя обязанным играть роль счастливого жениха.

Стюарт задумчиво прищурился.

— Но теперь ты убедилась, что это не так? По-моему, никто и не ждет, что ты станешь смотреть мне в рот и ловить каждое слово.

— Наверное, ты привык именно к этому, но я не испытываю такого желания, — процедила Розлин сквозь зубы.

— Конечно, это же не в твоем стиле, и никто не требует от тебя ничего подобного. Когда твой роман с Кевином был в полном разгаре, ты тоже не устраивала представлений в духе…

— Свои представления я предпочитаю устраивать за закрытыми дверями, — оборвала его она.

Воображение Стюарта невольно проследовало за Розлин и Кевином за закрытые двери спальни, и его челюсти тут же окаменели, а лицо ожесточилось.

— Я хочу сказать, что даже если бы ты…

— Была в тебя влюблена? — быстро закончила за него Розлин. — Какая глубина понимания, я просто в восхищении! Полагаю, по части нежных и любвеобильных женщин ты большой знаток. Но, как представительница черствых и неэмоциональных, я бы с удовольствием выслушала твое мнение на этот счет. Кстати, к твоему сведению, когда Кевин меня бросил, я была просто раздавлена.

— Я помню, — откликнулся Стюарт каким-то странным, бесцветным голосом.

Розлин вопросительно посмотрела ему в глаза и поразилась, прочтя в них гнев.

— Я вовсе не хотел сказать, что ты черствая. Скорее, ты… эмоционально беспристрастная.

— Если я ударю тебя по голове тупым предметом, утешайся тем, что я была беспристрастна.

— Так-то будет лучше, — заметил Стюарт.

Как ни странно, он казался довольным, и Розлин вновь чуть не задохнулась от возмущения.

— Как? — поинтересовалась она.

— Когда ты становишься сама собой, — спокойно ответил он, — и швыряешься оскорблениями или даже тяжелыми предметами, мне гораздо спокойнее, чем когда ты безупречно вежлива.

Мысленно оценив свое поведение, Розлин поморщилась.

— Неужели я была так ужасна?

— Весьма, — подтвердил Стюарт. — Но никто не ждет, что в замужестве ты станешь другим человеком. Так что лучше забудь о том, какое ты производишь впечатление, — посоветовал он. — Розлин, нам хорошо друг с другом, и именно это чувство многие ошибочно принимают за близость. А теперь мы близки по-настоящему. Признайся, разве ты не будешь скучать по мне, если я позволю тебе сбежать?

Он окинул все ее тело долгим взглядом.

Когда он говорит так, интимные нотки в его низком, с хрипотцой голосе лишают меня воли к сопротивлению, призналась себе Розлин. А он, черт бы его побрал, это прекрасно понимает!

— Хватит, Стюарт! — воскликнула она, сдаваясь. — Твоя взяла. Я буду завтра в церкви.

Надо отдать Стюарту должное: как победитель он был милосерден. Не выразив открыто своего ликования, он просто сложил вещи Розлин обратно в сумку.

— Пошли, — тихо сказал он и бросил убийственно мрачный взгляд на закрытую дверь у нее за спиной. — Я не могу больше находиться в этом доме.

— Мне нужно оставить Кевину записку, — виновато произнесла Розлин. — Он будет…

— Пошлешь телеграмму, — с сарказмом ответил Стюарт. — Ты знаешь, как это делается.

7

— Что вы сказали, Дороти?