Собака от носа до хвоста. Что она видит, чует и знает - Александра Горовиц

Мы воспринимаем мир глазами. На втором месте, несомненно, слух. Обоняние и осязание способны побороться за третье место, а вкус остается на последнем, пятом. Каждое чувство важно для нас — в зависимости от ситуации. Прелесть свадебного торта была бы подпорчена, если бы предполагаемый вкус вдруг заменился на кислый, или если бы от него не пахло выпечкой, или если бы он оказался черствым. Тем не менее в большинстве случаев мы сначала рассматриваем новую сцену или предмет. Заметив нечто новое и необычное на рукаве куртки, мы разглядываем этот объект, вместо того чтобы понюхать его или отважно лизнуть.

У собак порядок действий обратный. Нюх лучше зрения, а вкус лучше слуха. Учитывая остроту собачьего обоняния, неудивительно, что зрение играет второстепенную роль. Собака поворачивается в вашу сторону не за тем, чтобы посмотреть; скорее, она нацеливает на вас свой нос, а взгляд ему только сопутствует. Возможно, сейчас собака испытующе смотрит на вас из другого конца комнаты. Но видит ли она то же, что и мы?

Зрительная система собаки во многом похожа на нашу. Вторичность зрения по сравнению с другими органами чувств, как ни парадоксально, позволяет собакам видеть детали, которые мы упускаем.

Можно задаться вопросом, для чего вообще собаке нужны глаза. Псы способны ориентироваться на местности и искать пищу исключительно при помощи своего замечательного носа. То, что нуждается в более тщательном изучении, отправляется в рот. Собаки узнают друг друга при помощи сошниково-носового органа. Глаза имеют два основных назначения — дополнять прочие органы чувств и видеть нас. Эволюция собачьего зрения обусловлена ситуацией, в которой она происходила. То, что собаки научились так хорошо наблюдать за людьми, — это благоприятный побочный эффект.

Всего лишь одной подробности из жизни волков достаточно, чтобы объяснить особенности их зрения: большая часть волчьей добычи убегает. Более того, нередко она мимикрирует или сбивается в стада — для пущей безопасности. Добыча активна — следовательно, ее можно обнаружить — в сумерках, на рассвете или ночью. Таким образом, волки, как и все хищники, эволюционировали вслед за своей добычей. Как бы ни был важен запах, он не может служить единственным указанием на присутствие дичи, поскольку воздушные потоки разносят запахи самыми непредсказуемыми путями, прежде чем те успеют достигнуть носа. Запах изменчив: если источник неподалеку, чувствительный нос способен его найти, но если запах принесло ветром, то он скорее напоминает облако, которое могло прилететь откуда угодно. Быстро бегущая добыча опережает собственный запах. Световые волны, напротив, прекрасно передаются на открытом воздухе. Таким образом, уловив запах, волки прибегают к зрению, чтобы обнаружить добычу. Многие животные мимикрируют, пытаясь раствориться в пейзаже, но их «камуфляж» исчезает, как только они начинают двигаться. Волки замечают изменение статичной сцены. Наконец, животные, на которых охотятся волки, нередко выходят на рассвете или в сумерках — им проще прятаться, их труднее найти. Чтобы справиться с задачей, волки с течением времени обзавелись глазами, способными видеть при плохом освещении и особенно чувствительными к движению в потемках.

Ее глаза — глубокие темно-карие озера. Они такие темные, что трудно понять, куда направлен их взгляд, — но именно поэтому он восхитителен. Я как будто заглядываю ей в душу. Ресницы у Пумперникель стали видны, только тогда, когда поседели. Брови у нее тоже практически невидимы — они заметны, когда находятся в движении, например, когда она следит за тем, как я хожу по комнате. Во сне глаза Пумперникель продолжают изучать мир. Даже когда веки опущены, остается маленькая щелка, словно Пумперникель готова в любую секунду открыть глаза, как только поблизости произойдет что-нибудь интересное.

На первый взгляд, глаза хищника кажутся похожими на наши — это сферы, помещенные в глазницы. Наши глаза примерно того же размера, что и у собак. Хотя головы у разных пород значительно варьируются по величине (в пасти волкодава могут поместиться четыре головы чихуахуа), размер глаз остается практически одинаковым. У маленьких собак глаза очень большие по сравнению с головой.

Тем не менее разницу между глазами человека и собаки заметить нетрудно. Во-первых, наши глаза находятся на передней части лица, поэтому мы смотрим вперед, а объекты на периферии (на уровне ушей) остаются невидимыми. У большинства же собак, как и у прочих четвероногих, глаза расположены по бокам головы, что дает им панорамное зрение (угол обзора составляет 250°-270° — сравните с нашими 180°).

Присмотревшись, мы обнаружим еще одно важное различие. Несложная анатомия нашего глаза нас выдает: всегда понятно, на что мы смотрим, как себя чувствуем и насколько внимательны. Хотя глаза человека и собаки примерно одного размера, величина нашего зрачка значительно варьируется. Если мы находимся в темной комнате, возбуждены или испуганы, зрачок расширяется до 9 мм, если стоим на ярком свету или расслаблены, сжимается до 1 мм. Собачьи зрачки, напротив, всегда сохраняют одинаковый размер — 3–4 мм, вне зависимости от освещения или возбуждения животного. Наши радужные оболочки — мышцы, которые контролируют размер зрачка, — контрастно окрашены в сравнении со зрачком и бывают синими, карими или зелеными. У большинства собак глаза одноцветные — настолько темные, что похожи на бездонные озера, воплощение пресловутой собачьей скорби и преданности. Человеческие радужные оболочки расположены в склере — белке — глаза, тогда как у многих (хоть и не у всех) собак белка почти нет. Таким образом, мы всегда можем определить, куда смотрит наш собеседник: зрачок и радужная оболочка указывают направление. Собачьи глаза, без хорошо заметных белков и зрачков, не указывают столь же отчетливо на направление собачьего взгляда.

Вглядевшись еще внимательнее, мы заметим серьезные различия. Глаза собаки ухитряются впитывать больше света, чем наши. Когда в глаз собаки попадает свет, он проходит через желеобразную массу, которая прикрепляет нервные клетки к сетчатке, затем через саму сетчатку и достигает треугольного участка рецепторов, отражающих свет, так называемого зеркальца (на латыни — tapetum lucidum, «ковер света»). Именно зеркальца «виноваты» в том, что на фото ваша собака получается с ярко-желтыми «фонарями» вместо глаз. Свет, проникающий в глаза собаки, касается сетчатки минимум дважды, так что в результате получается не только удвоение картинки, но и удвоение света, который делает картинку видимой. Благодаря этому собака отлично видит и в темноте, и в полумраке. Если мы способны разглядеть свет спички, зажженной вдалеке ночью, то собака может увидеть слабый огонек свечи. Полярные волки проводят целых полгода в темноте; если на горизонте вспыхивает огонь, они способны его заметить.

Анатомия глаза — вот где коренятся некоторые типичные привычки собак. Сетчатка — совокупность рецепторов на задней стенке глазного яблока — воспринимает и преобразовывает свет в электрические сигналы и передает их в мозг; в результате у нас возникает ощущение, что мы что-то видим. Большая часть того, что мы видим, имеет смысл единственно благодаря мозгу — сетчатка лишь принимает световые волны, — но без ее помощи мы бы видели только темноту. Даже незначительные изменения структуры сетчатки могут кардинально изменить картинку.

Собачья сетчатка имеет два отличия от нашей. Отличия эти касаются распределения фоточувствительных клеток и скорости реакции. Первая особенность помогает собакам преследовать добычу и приносить брошенный мяч, однако оставляет их равнодушными к большинству цветов и делает неспособными увидеть предмет, расположенный прямо под носом. Вторая особенность обуславливает отсутствие у собак интереса к включенному телевизору, если перед ним нет хозяина.

Людям принципиально важно видеть других людей на расстоянии нескольких шагов перед собой. Наши глаза устремлены вперед, и у нашей сетчатки есть центральная ямка, или fovea centralis, — область с избытком фоторецепторов. Наличие их в центре сетчатой оболочки позволяет нам хорошо видеть вещи, которые находятся прямо перед нами, во всех подробностях и в красках. То есть мы способны понять, что цветовое пятно определенной формы, которое движется на нас, — это наш друг или, напротив, смертельный враг.

Центральная ямка есть в глазу приматов. У собак же вместо fovea centralis имеется так называемая area centralis: обширная центральная область с меньшим количеством рецепторов, чем в ямке, но с большим, чем на периферической части глаза. Собака видит предметы, которые находятся перед ней, но не так отчетливо, как мы. Хрусталик, который меняет кривизну, направляя свет на сетчатку, не приспособляется к близлежащим источникам света. Собака может вообще не заметить мелкий предмет, расположенный перед ней (на расстоянии 30–40 см), поскольку у нее в сетчатке меньше рецепторов, предназначенных для восприятия света от близлежащих источников. Не нужно удивляться неспособности собаки найти игрушку, которая лежит буквально у нее под ногами: пес не увидит предмет, пока не отступит на несколько шагов.