Секрет зеленой обезьянки - Екатерина Вильмонт

– Ты думаешь?

– Думаю!

– А может, ты и прав. Но тогда, значит, нам можно жить спокойно и ничего не бояться?

– Конечно!

– Митька, может, ты гений!

– Все возможно!

И мы счастливо рассмеялись. Я вдруг полностью поверила Мите.

Глава 11

Слежка необходима

Мы еще погуляли, а потом Митька сказал, что ему пора. У него еще есть работа. Он проводил меня до дому и убежал.

– Асюта, тебе тут Валерик обзвонился, – сообщила тетя Липа.

– Ладно, я ему звякну!

И тут же зазвонил телефон. Это был Валерка. Я пошла с телефоном к себе в комнату.

– Аська! Я ничего не понимаю!

– Подожди, Валер, ты ни в чем не виноват!

И я изложила ему Митину версию происшедшего.

– То есть ты считаешь, что они выследили меня и сумели разгадать шифр?

– А почему бы и нет? Вдруг у них какой-то прибор есть, дальнего видения? Или просто очень сильный бинокль?

– Это мне в голову не пришло… Но почему они пошли за мной?

– Вероятно, видели тебя со мной как-нибудь…

– Да, похоже на то… Но ты ведь не думаешь, что я их взял, эти деньги? – дрожащим голосом спросил Валерка.

– Да ты что, с ума сошел?

– Спасибо, Аська!

– Не за что, чудак-человек! Еще не хватало своих подозревать.

– Тогда ладно, мне легче стало!

– Ну и хорошо!

Простившись с Валеркой, я позвонила Степаниде и попросила сказать Мотьке, чтобы позвонила мне, как только придет?

– А шо случилось?

– Ничего не случилось, просто хотела с ней поговорить.

– А… Ладно, передам.

На меня вдруг навалилась такая усталость, как будто я одна разгрузила вагон бревен. Я пошла к тете Липе и сказала, что хочу поспать.

– И хорошо! У тебя усталый вид. Ты, Асюта, не вались на диван, а разденься и ляг в постель. Вот это будет отдых.

– Правильно, тетя Липочка! – согласилась я.

И вправду, я разделась и легла в постель. Ох, какое блаженство. Я закрыла глаза в надежде заснуть, но не тут-то было! Мысли в голове жужжали, как пчелиный рой.

И вдруг я подумала – а ведь мы сами предопределили судьбу этих денег. Мы притворились, будто их у нас украли, и их украли взаправду. Недаром говорят, нельзя притворяться больным – заболеешь! То же самое случилось и с нами.

Через час мне позвонила Матильда.

– Привет, ты меня искала?

– Да. Ты уже дома?

– Нет, я в театре, просто я позвонила домой, а Степанида мне сказала, что я тебе нужна. Аська, что у тебя с голосом?

– Матильда, деньги пропали!

– Какие деньги? – не поняла она.

– Твои! То есть не твои, а эти… Из камеры хранения!

– Как пропали? – опешила Матильда. – Куда?

– Мотька, я сегодня встречалась с Митькой, и мы решили, что…

– Подожди… Их что, больше нет?

– Нет. Понимаешь…

– Слава богу! Я счастлива, Аська! Это такое облегчение! На нет и суда нет! Все!

– Матильда, я хочу объяснить…

– Ты дома? Никуда не уходишь?

– Нет.

– Тогда жди, меня сейчас Журик к тебе подбросит.

И ты мне все спокойно расскажешь. Господи, вот радость-то!

Странная Мотька. Еще утром она собиралась купить на эти деньги компьютер для Степаниды, а сейчас…

Вскоре она явилась. Открыла ей тетя Липа.

– Здрасте, тетя Липа!

– О! Мотечка! Как дела?

– Лучше не бывает!

– Рада слышать! Ты небось голодная?

– Пока нет, спасибо.

– Ладно, вы болтайте, а через полчаса у меня будет готов пирог.

Мы закрылись у меня в комнате, и я все выложила Матильде.

– Значит, вы придумали упрятать эти денежки у меня, под самым носом у Степаниды? Ничего не скажешь, светлая мысль. Но господь не допустил! И Митька, конечно, прав, они уперли у нас эти бабки умно и тихо.

Я так рада, Аська, ты себе даже представить не можешь… У меня все время было ощущение, будто это не Степанида, а я их уперла…

– А я сначала так огорчилась, ужас просто, но потом Митька меня убедил. А вот Валерка жутко расстроился.

Ему кажется, что его могут заподозрить.

– Глупость какая! А знаешь, Аська, давай на радостях в нарды сыграем. Так давно не играли…

– Давай! – обрадовалась я.

Мы поиграли в нарды, потом попили чаю с лимонным пирогом.

– Хорошо, завтра мне в театр не надо, – сказала Мотька.

– Выходной? – спросила я.

– Нет, просто Меркулов считает, что мне надо денек передохнуть… Я завтра к маме съезжу, а то уже целую неделю ее не видела, на Игорька погляжу, а потом еще дома кое-что сделать надо, я же целыми днями в театре, запустила все… Ну ладно, я пойду. А то там Степанида одна и вообще…

– Я тебя провожу с Лордом!

– Отлично!

Когда мы вышли на улицу, Мотька вдруг сказала:

– Ой, я совсем забыла тебя спросить… Ты не помнишь, вот когда на нас красная машина летела…

– И что?

– Ты тогда не заметила, висела там на лобовом стекле зеленая обезьянка?

– Я не помню!

– А вот мне кажется, что висела…

– Ну и что?

– А то… Я видела нынче возле театра эту обезьянку и сразу даже не поняла…

– Матильда, ты что, заговариваешься? Как ты могла разглядеть тогда какую-то обезьянку?

– Думаешь, не могла?

– Конечно, нет! Я вот ничего не заметила…

– Ну, может, мне приснилось…

– Где же ты эту обезьянку видела?

– В красной «Мицубиси».

– А номер не заметила?

– Почему, заметила. У-232 ка.

Это был номер машины, принадлежащей Додоновой.

Вот уж поистине, «покой нам только снится»!

– Аська, ты чего побледнела?

– Я не знаю… Разве я побледнела?

– Еще как! Тебе что, эта машина знакома?

– Номер знаком, а вот обезьянку я не замечала…

– А чья это машина?

– Мотька, это машина… Додоновой.

– Что? – ахнула Матильда. – Додоновой?

– Да.

– Ты уверена?

– Уверена!

Мотька подавленно молчала. Потом произнесла каким-то неживым голосом:

– Я думала, такое только в кино и в книжках бывает… Господи, Аська, неужели она так меня ненавидит, что хочет убить?

– Мотька, но ведь с тех пор ничего не было… Скорее всего это случайность… Знаешь, как бывает… На нас чуть не наехала красная машина, и у Додоновой красная… Вот и все. В Москве, знаешь, сколько красных иномарок.

– Нет. Теперь я твердо знаю, это она… Сводит счеты. Как страшно, Аська…

– Моть, погоди паниковать, про нее все неплохо говорят, и мама, и Митька.

– При чем тут Митька?

– При том, что Додонова близкая подруга его тетки.

Он ее хорошо знает.

– Это еще ничего не значит. А вот что ты скажешь…

У нас в театре сегодня тоже кое-что случилось, и теперь я, кажется, понимаю…

– Что случилось? – холодея, спросила я.

– Мы репетируем в декорациях… И там на заднем плане есть мостик, такой красивый кружевной мостик.

И по ходу спектакля я на нем стою, а потом начинаю танцевать…

– И что?

– А то, что он подломился. Хорошо, я успела спрыгнуть. Меркулов так орал на рабочих сцены… Дядя Леша, это один из них, сказал, что.., кто-то, видимо, подпилил доску. А Меркулов сказал, что это бред, что они просто хотят оправдать свою нерадивость…

– Я тоже думаю, что это бред. Неужто ты считаешь, что Додонова пробралась в театр и подпилила доску? Да еще и машину возле театра оставила? Да если б она это сделала, никто бы ее машину не увидел!

– А если она именно на это и рассчитывала. Мол, если я оставлю машину, никто меня не заподозрит!

– Ну, это уж слишком… Матильда, помнишь, когда мы ходили на «Бешеные деньги», ты тоже приметила эту машину?

– Ну?

– Обезьянка была?

– Не помню. Но я тогда не обратила внимания…

– Ладно, я узнаю!

– Как ты это узнаешь?

– Валерку спрошу. Он наверняка ее заметил, если бы она была.

– Понимаешь, я как ее увидела, меня будто что-то стукнуло… И я вспомнила. Ладно, подруга, я пойду.

Мне и вправду надо отдохнуть, выспаться, может, все и пройдет. Наверное, я так боюсь премьеры и вообще…

Мне уже невесть что мерещится. Ведь в жизни из-за роли не убивают, правда же?

– Конечно! А я что говорю!

На этом мы расстались. Дома я первым делом позвонила Валерке. И спросила, была ли на лобовом стекле зеленая обезьянка.

– Была! – твердо ответил он. – Такая смешная, с длинными руками… А ты ее не заметила?

– Я? Нет. А вот Матильда утверждает, что заметила ее еще тогда, когда машина мчалась прямо на нас.

Я, правда, не знаю, как там можно было что-то заметить, но…

– Знаешь, говорят, что в момент большой опасности человек невольно многое замечает, но потом просто не помнит. А вчера Матильда увидела обезьянку и вспомнила. Аська, мы должны заняться Додоновой. Пока не поздно!

Я рассказала ему о происшествии в театре.

– Ну, что я говорил! Мы обязаны спасти Матильду!

– Валер! Ты случайно горячку не порешь?

– Я? Неужели ты сама не видишь? Для меня как будто последняя картонка в паззл легла на место. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Да, но…