Любит – не любит - Елена Рахманова

– Знаешь, – обратилась Тина к своей родственнице и бывшей начальнице, – когда живешь в деревне или в небольшом провинциальном городке, мечтаешь очутиться в Москве. А когда мечта сбывается, начинаешь понимать, как же хорошо, когда нет людской толчеи и потоков ревущих автомашин.

Александра поднялась на крыльцо и, заслонившись рукой от солнца, огляделась вокруг. Она здесь уже год, а все не может налюбоваться. Небо, облака, деревья, запахи и звуки – все они каждый день, каждую минуту разные. И всегда можно найти что-то созвучное твоему настроению. При условии, конечно, что не надо заботиться о хлебе насущном. Точнее, о деньгах…

– Да, здесь хорошо, – сказала она. – Но смогу ли я прожить тут всю оставшуюся жизнь, не знаю.

– Ну, когда поселок будет построен и в коттеджах поселятся симпатичные вам люди, вы с Романом окажетесь вроде как в привычной среде, – заметила Тина. – Да и на работу при желании ты всегда сможешь устроиться. Тебя же с руками оторвут.

– Это пока не забыли, а годков эдак через пять все придется начинать сначала. А я уже стану старой…

– Ты – старой? – Тина фыркнула. – Ты еще очень и очень долго будешь молодой и красивой! И вообще, ничто так не красит женщину, как любящий и заботливый муж.

Она тут же вспомнила Максима и погрустнела. Александра похлопала ее по плечу и ласково улыбнулась:

– Ну-ну, не надо. Возможно, все еще изменится к лучшему. А сейчас, чем предаваться унынию, пойдем-ка обед готовить.

– Ой, я укроп забыла на огороде! – воскликнула Тина и сбежала с крыльца.

Александра посмотрела вслед девушке, и улыбка исчезла с ее лица. Она старалась ненавязчиво отвлекать Тину от невеселых дум, но знала, что, как только она остается одна, тоска и терзания совести возвращаются и одолевают ее. С одной стороны, конечно, хорошо, что она в Выглядовке, вдали от места, где произошла трагедия, возможно разрушившая ее жизнь. С другой – неизбежный разговор с Максимом только отсрочился, и, значит, впереди Тину ждало тяжелое испытание.

Но судьба, видимо, решила, что и так дала девушке слишком длинную передышку. Тем же вечером, когда Александра с мужем отправились в спальню, Тина сказала, что хочет посмотреть телевизор. На самом деле она делала все, чтобы заморочить себе голову и в изнеможении свалиться на кровать и уснуть без дум и сновидений.

Она бесцельно переключала каналы, как вдруг палец на телевизионном пульте словно свело судорогой и он потерял способность двигаться. Только жал и жал на одну и ту же кнопку. Сама же Тина, подавшись вперед, немигающе уставилась на экран. Там Роберт Редфорд как раз ворвался в квартиру к какой-то молодой женщине и пытался втолковать ей, что за ним гонятся недруги и что он нуждается в ее поддержке. А эта дура – иначе не назовешь! – все порывалась позвать на помощь или позвонить в полицию. Идиотка несчастная! Разве с первого взгляда не было ясно, какой мужчина перед ней! Такой благородный, такой отважный, такой умный… Такой… такой, каких просто не бывает на свете, вот какой!

Эти светлые пушистые ресницы, еле заметные веснушки, чуть вьющиеся волосы. А этот взгляд светло-карих глаз – то трогательно-беззащитный, то насмешливо-ироничный, то волевой и твердый…

Тина на одном дыхании просмотрела фильм до конца, видя перед собой совсем другого человека и переживая за него так, как если бы все происходило на самом деле и с ним. К началу двенадцатого с Робертом Редфордом все было в полном порядке. Он избежал беды неминучей и обрел свое счастье в объятиях наконец-то прозревшей красавицы тугодумки. Но тот, другой, так похожий на него, наверняка продолжал страдать.

Во-первых, из-за того, что она так жестоко обошлась с ним в вечер их судьбоносного свидания – не пришла и даже не предупредила, что не придет. Хорошо еще, если ему не стало известно о ее «приключении» в приемной. Хотя это навряд ли. А во-вторых, он же переживает из-за того, что она переживает, застав его с Бинкой. Может, ничего такого у них и не было. Мало ли по какой причине секретарша могла оказаться в его постели. Ей неожиданно стало дурно, например. А то, что на Максиме было лишь полотенце, так это потому, что он находился в ванной, когда она, Тина, позвонила в дверь. Вот если бы они лежали на диване обнявшись, тогда другое дело.

На ум невольно пришла сцена в приемной фирмы, но Тина отчаянным усилием воли прогнала ее прочь. Как это произошло, она и сама не понимала, так что не ей осуждать кого-либо.

И еще Тина поняла: если постараться – точнее, если очень хочется, – можно объяснить и оправдать все и вся. А раз так… Значит, вот она, настоящая любовь, которая превыше подозрений. Сердце чует правду, сердце не обманешь. Так почему же и ее не могут любить безоглядно, вопреки всему? Нет, Александра права: чудеса еще случаются на этом свете. Скоро, скоро ее терзаниям придет конец, и впервые за последние две недели она уснет со счастливой улыбкой на устах. А завтра чуть свет она отправится на станцию – хоть верхом на сером Романовом жеребце Волхине, хоть на новенькой «тойоте» Александры, хоть на битых Генкиных «жигулях», хоть пешком на своих двоих!

Тина порывисто вскочила с дивана и на цыпочках, чтобы не скрипнули половицы, поспешно поскакала в свою комнату. Сейчас она откопает в сумочке и включит сотовый, а затем позвонит Максимчику. Сейчас…

В коротком полутемном коридорчике что-то прокатилось по полу всего в шаге перед ней. Махонькое, мохнатенькое, как комочек пыли. Может, действительно пыль, а может, клочок собачьей шерсти. «Все, что угодно, только бы не паук», – взмолилась Тина, даже мысленно произнося последнее слово еле слышно.

Летние каникулы, проведенные в детстве и отрочестве в деревне у бабы Дуни, не смогли примирить Тину с существованием таких ужасных тварей, как пауки. Даже то, что соседский парень Колька запросто доставал прямо из паутины этих лохматых чудовищ диаметром сантиметра полтора, а с ногами и того больше, и преспокойненько держал их на ладони, не убедило ее, что бояться нечего. Это было превыше Тининых возможностей, и разум тут служить ей наотрез отказывался.

Увидев живой кругляшок с множеством корявых лапок, торчащих в разные стороны, она ударялась в панику и издавала душераздирающий вопль. С возрастом Тина научилась сдерживаться и теперь лишь замирала на месте, тяжело дыша открытым ртом. Затем, не сводя с паука выпученных от ужаса глаз, она старалась удалиться, не попав в поле его зрения.

Но чтобы сделать это, нужно было точно знать, кто стоит на твоем пути. И Тина осторожно протянула руку к выключателю. Ее худшие подозрения подтвердились. Паук от неожиданной вспышки света скукожился и подтянул лапки под себя. «Ага, – поняла Тина, – прикидывается негодяй мертвым. А как только я подойду, мгновенно оживет и кинется на меня!»