Турист поневоле (СИ) - Большин Сергей Артурович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ваш возраст?!
– Не перебивайте, а то спугнете мою решимость. Муж хотел своего ребенка, я видела, как он переживает. Мы даже рассматривали вариант взять ребенка из дома малютки… А не так давно я стала замечать разные мелочи и поняла, что у него появилась какая-то жилетка, в которую он плачется. Вызвала на разговор, он мои догадки подтвердил. …Не терплю мужчин, которые вымаливают что-либо у женщины, мужчина должен брать то, что считает своим, не спрашивая разрешения… В общем, я отпустила его. И снова закурила… А вы женаты?
– Нет.
– Были? (Жест отрицания) Почему?
– Откровенность за откровенность. У меня с холостяцкой жизнью получилось как у курильщика с никотиновой зависимостью. Сначала все было баловством, казалось, в любой момент поступлю, как сочту нужным: захочу – женюсь, не захочу – и так хорошо. Потом была стадия, удовольствия, когда сама мысль об отказе от текущего положения дел казалось глупой. Я – хозяин своей судьбы, никто мне не нужен, любые развлечения я могу купить, так зачем мне эта обуза? Наконец, пришел момент, когда одиночество стало тяготить, а поделать с этим ничего не могу. Самое странное, что именно здесь, в этом времени, я это особенно остро ощутил: я тут всем чужой, но и дома никому не нужен. Нет, там полно народу, кому что-то нужно от меня. Но именно от меня, а не я сам.
Вера Сергеевна пристально взглянула на Николая:
– Странно, вы такой… - она замялась. - В чем же причина?
– Думаю, в моем возрасте трудно влюбиться, тем более полюбить, а в браке без любви не вижу ни смысла, ни необходимости. Отношениями без отношений уже сыт по горло.
– Нагулялись, значит…
– Можно и так сказать. Вокруг много женщин, но я им интересен как богатый жених, а как просто жених давно бы вышел в тираж. Им интересен мой кошелек, а не я сам.
– Мне кажется, вы себя недооцениваете. Может, вы плохо смотрите? Откуда эта уверенность, что женщин могут интересовать только ваши деньги? Вы умны, у вас прекрасные манеры, в конце концов, вы привлекательны, – она окинула нарочито оценивающим взором спортивную фигуру Николая. - Для женщин моего возраста и положения вы и без богатства – просто мечта.
Николай невесело усмехнулся.
– Вера… можно без отчества?
– Можно. И лучше на «ты», как с остальными, это я им начальница, а не вам.
– Спасибо, как получится, сразу перейду на «ты». Категорически не согласен с вашими утверждениями насчет статуса и возраста. Послушайте внимательно опытного мужчину. Вы молоды и красивы, а статус разведенной женщины в глазах мужчин привлекает сильнее, чем положение незамужней. Приведу весьма показательный пример. Есть у меня одна знакомая. Не виделись месяц, встретились, спрашиваю: как дела, какие новости? Развелась, говорит. Как развелась, если месяц назад еще не была замужем? А вот так, отвечает, мне уже 30, в этом возрасте одно дело быть не замужем, и совсем другое – в разводе. Так что у вас, Вера, со статусом все в порядке. И со всем остальным тоже. Такую, как вы, полюбить легко.
– Вот и полюбите!
– Вот и полюблю!
Повисла неловкая пауза. Вроде бы сказано все было шутя, в рамках обычной игры в флирт, но надежда, которую оба невольно вложили в эти слова, смутила нешуточно. Какое-то время они молчали, стараясь не смотреть друг на друга, наконец, Вера первая нарушила тишину:
– А кстати, вы к нам надолго? И вообще, как вы путешествуете во времени?
– Скорее всего, возвращаться мне во вторник. Путешествие это – чистая случайность, я вообще-то собирался не к вам, а не Кубу… – Николай поведал, как был ошеломлен визитом Петра из прошлого, и как его, не спрашивая согласия, поставили перед фактом – вместо Острова свободы едешь во времена своей молодости.
Повествование подошло к концу, когда их позвали в зал – фильм закончился.
* * *
Бросилось в глаза, что, кроме Татьяны, все были расстроены.
– Фильм не понравился? Сказали бы, я другой поставил, у меня их полно, – предложил он.
Ответ, похоже, он уже знал от Веры Сергеевны. Так и оказалось.
– Фильм хороший, – ответил за всех Константин, – динамично снят, музыка отличная, шутки смешные… иногда. Скажи, Николай, вот так все и будет? Я понимаю, это комедия, гротеск, но все-таки… откуда это все взялось: бандиты, владеющие заводами и правящие городами, Иммануилы Гедеоновичи, которые назначают губернаторов, казаки нафталинные? Смотрим, понимаем, что на экране шутят, а хочется плакать…
– А мне понравилось, – вдруг подала голос Леночка, – и одеты все классно, и так у них весело! Лучше, чем в нашем институте… Никаких лекций дурацких и комсомольских собраний.
– Лена, – поддержала мужа Валя Тарасова, – при чем здесь одежда! Костя о другом говорит, они же там живут по волчьим законам. В фильме ни одного положительного героя: или продажные, или бандиты, или пьяницы, или педики, прости господи! Откуда все это?!
– Откуда, откуда… Отсюда! Вы же, интеллигенция, вы почти поголовно антисоветчики, небось все тут сидящие и «Хомо советикус», и «Номенклатуру» [1] взахлеб читали, а потом на кухнях и в курилках под каждым прочитанным словом подписывались. И что, вы все-таки верите, что из вас «новых людей» сделали? – снова взял слово Николай. – Вы про рыбную мафию слышали? Или в советской торговле взяток не берут? Или воры и бандиты перевелись? Так вот, страну разграбили бывшие советские люди, такие же, как мы с вами! Кстати, звучит как тост. Давайте-ка за нас, за советских людей, выпьем.
Предложение поддержали, налили по полной и выпили. Леночка поперхнулась, закашлялась и залилась слезами.
– Ленусь, что такое? – обняла ее Лариса.
– Я посчитала, сколько мне будет лет, когда эти-и-и… Я буду старая! Вся жизнь пройдет, пока этот долбаный социализм закончится! А я сейчас хочу, пока молодая, и за границу, и машину, и шубу, и все-е-е-е…
«Да уж, подумал Николай, такие вот – хочу все и сейчас – и распилили советскую державу на металлолом», но вслух ничего не сказал.
– Лаборантке больше не наливать, – скомандовала Вера Сергеевна, – а вы, Николай, исправляйте ситуацию. Вы нас в траур вогнали, вы и веселите, как-никак праздник на дворе!
– Николай, – обратился к нему Константин, – мне в фильме несколько песен понравилось. Возможно как-то перемотать фильм до них, я бы переписал?
– Костя! – Николай игриво-торжественно пожал ему руку. – Отличную идею ты мне подал. Вы просите песен? Их есть у меня [2]! В 2000-е модно проводить дискотеки 80-х, где крутят старую музыку. А мы в 80-х, устроим дискотеку 2000-х! Константин, ставь кассету на запись, будет тебе музыка, у меня отличная подборка русского рока и попсы. С комсомольской юности не вел дискотек. Эх, тряхну стариной! Как вы насчет потанцевать?
Народ радостно загомонил.
- Так. Пока я составляю плей-лист, все закуски на кухню, стол убирайте, напитки и рюмки на стенку.
– Пока ты что составляешь? – попытался уточнить Тарасов.
– Не важно. Ставь кассету и освобождай место для танцев, будет жарко! Свет гаси, оставь в коридоре и спальне.
– Есть цветомузыка…
– Отлично!
Вскоре все было готово.
– Ну что, аборигены, готовы? Поехали! Для начала задохнемся от нежности вместе с Земфирой [3]…
Грянула музыка. Вера Сергеевна и Леночка первыми присоединились к пританцовывающему Николаю…
Дискотека удалась. И хотя рок и поп-музыка в 80-е давно существовали, аборигены, как назвал их Николай, впали в счастливый танцевальный транс. Им было все в новинку: качество и насыщенность звука, яркие аранжировки, незнакомые имена и голоса, неожиданные тексты и, конечно, русский язык. Модное и продвинутое непривычно было только по-русски!
Музыкальные пристрастия Николая формировались в одно время с остальными танцорами, поэтому его подборка легла на душу всем. Благодаря музыке молодые люди совсем растеряли «советскую» скованность: пели, кричали, свистели так же лихо, как это будут делать через четверть века их ровесники.
