Турист поневоле (СИ) - Большин Сергей Артурович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Понял… – помолчал. – А ты проведать родителей не хочешь?
– Хочу. Сейчас понял, что хочу. Но у меня вашего паспорта нет, как я билет куплю? Да и как явиться на глаза? Разве что издали поглядеть…
– На поезд билеты продают без паспорта, забыл?
– Забыл. У нас, в свободном демократическом обществе, без паспорта шагу не ступишь: то менты, то пограничники… Насчет родителей, ты прав, съездить нужно. Если Баба даст еще неделю, обязательно поеду папу с мамой увидеть. Кто знает, получится у тебя или нет? Ну, все, прощаемся. Петьке привет. Зови его, пусть с женой договорит.
После разговора Николай отослал водителя к Надеждам с подарками и извинениями, вооружился ручкой, бумагой и ноутбуком и засел составлять, как он его назвал, назидание. Дело оказалось не таким легким, как казалось - к утру субботы работа едва дошла до середины.
* * *
За завтраком Татьяна сообщила, что завтра они приглашены в гости отмечать День 7 ноября.
– Вообще-то меня с Петей пригласили, но так как его нет, я сказала, что приду не одна, а с сюрпризом. Я подумала, будет несправедливо, если только мы с Петей будем знать правду о будущем. Можно ты ребятам расскажешь все, так же, как и мне?
– Конечно, прогрессорство в режиме лайт в мои планы входит. Вопрос в том, поверят ли? И, кстати, куда идем, кто будет?
– Собираемся нашей лабораторией дома у Тарасовых. Валя, как и я, МНСом [6] трудится, мы с ней с института дружим. Они живут на Пролетарке на Симоновской набережной, от нас три станции метро с пересадкой.
– Какое метро, у меня же машина.
– Ах, да, забыла, ты же у нас капиталист – любитель пожить красиво.
– Не красиво, а удобно. Хотя ГАЗ-24 – это и некрасиво, и неудобно. Довезли, и то слава богу. Кроме нас и Тарасовых, кто еще будет?
– Я же говорю – все наши: три МНСа со своими половинами – мы, Тарасовы, Лариса Малюта с мужем, Гена, по-моему, зовут; лаборантка Лена и заведующая лабораторией Вера Сергеевна. Насчет нее я не уверена, хоть мы собираемся ради нее. Ее недавно муж бросил. Десять лет прожили, а он ушел к молодой, гад. В общем, мы ее хотим поддержать, чтобы развеялась немного…
– Поддержать?! Ну, вы, молодежь, даете! Вы все по парам, а она, бедолажка, должна на вас смотреть и радоваться вашему счастью. Я бы на ее месте не пришел.
– Ты не понял. Мы собирались пообщаться, выпить, попеть песен, возможно, потанцевать. Я, кстати, сказала, что ее ждет большой сюрприз. Тебя имела в виду – пришельца из грядущих годов. Будь она моложе, на дискотеку сходила бы, глядишь, с кем-то и познакомилась… А так куда? Для тех, кому за 30?! Уж лучше в своей компании…
– И сколько ей?
– Тридцать два года.
– Да уж, старушка…
– Не старушка, но уже не девочка.
– Без комментариев. В наше время если ее ровесницу иначе как девушкой назовешь – убьет! В этом возрасте они только начинают пару искать. Так и быть, если придет, буду окружать ее своим вниманием. Хотел лаборантку окружить, но придется ее начальницу. Хоть не уродка? Муж-то чего сбежал?
– Не уродка, наоборот, красавица! Вот муж ее бывший точно – урод! Моральный. Кстати, Коля, ты не обидишься на меня…
– Что еще?
– У нас стол в складчину, я тебя не предупредила, но сказала, что выпивка за нами. Мы твои коньяк и виски только почали, и пива еще пара банок осталась…
– Мать, ты даешь! За кого меня принимаешь? С початыми бутылками в гости! Съезжу куплю, что нужно, тем более народу будет… 8 человек – двумя бутылками не обойдемся. Во сколько нас ждут?
– К четырем, с демонстрации по домам вернемся, переоденемся и к Тарасовым. Коля, возьми с собой компьютер и этот, как его… смартфон, иначе не поверят…
[1] – «Догнать и перегнать Америку» - задача развития экономики, выдвинутая Н.С. Хрущевым после его посещения США.
[2] – В годы третьей пятилетки (1938–1942) из-за приближения новой мировой войны вновь был сделан упор на развитие тяжёлой и военной промышленности и выдвинут соответствующий лозунг.
[3] – По действовавшей на тот момент Программе КПСС (была прията на 22 съезде КПСС в 1961 году) планировалось построить коммунистическое общество к 1980 году.
[4] – в кафе «Метелица» на Новом Арбате (в те времена проспект Калинина) была популярная у московской молодежи дискотека.
[5] – цитата из поэмы В. Ерофеева «Москва – Петушки».
[6] – МНС – младший научный сотрудник.
Глава 9
Николай готовился к выходу в люди основательно.
Во-первых, подарки. Все, что он вез прекрасным мулаткам, было распределено на пять равноценных партий по числу приглашенных дам (Татьяне все, что можно, он уже подарил). Николай прекрасно представлял, что советские женщины начала 80-х также были мучимы одежным и прочим промтоварным дефицитом как и их кубинские товарки начала 21 века.
Во-вторых, требовалось также решить проблему дефицита продуктового. Так что Николаю пришлось в очередной раз заехать в бар «Интуриста», а потом в «Елисеевский», где он купил на стол лучшего, что было доступно из выпивки. Дополнительно мужчинам были приобретены по бутылке виски и блоку сигарет. Николай не стал ограничиваться выпивкой, а заглянул в ресторан «Арагви», где по тройному тарифу (не хотел терять времени на торговлю) ему вынесли килограмм черной икры и огромного осетра горячего копчения. Он любил делать подарки, поэтому не боялся переборщить.
В-третьих, он перетряхнул содержание ноутбука: фотки, фильмы, музыку… Тщательно продумал, что расскажет, понимая, что как бы ни было интересно, рано или поздно придется расходиться.
В своих походах по местам трудовой славы работников советской торговли он больше не встретил крысиных усиков, но несколько раз натыкался на бесцветные глаза, внимательно глядящие сквозь него. Метр не сравнивают с килограммом, но эти усики с глазами можно – они из одного теста, вернее, из одной Конторы. Коллегам Егорыча – привет! Граница на замке, а заграница, приехавшая к нам, под контролем!
«Надо же, как их много повсюду, а ведь раньше я этого не замечал. Правда, раньше я не был “иностранцем”, – с усмешкой думал Николай. – Интересно, как под таким плотным надзором Эдику со товарищи удается фарцевать?»
***
На демонстрацию Татьяна ушла рано, около семи. В этом году их институту была вменена честь пройти в колонне трудящихся Перовского района по Красной площади. Сбор и формирование колонн начинались за несколько часов до тех кратких минут, когда демонстранты вживую увидят своих полуживых вождей, а вожди усталым взглядом чиркнут по представителям советского народа, изображающим энтузиазм и радость.
Николай с Васьком остались дома. Они позавтракали и разлеглись на диване перед телевизором. Против ожидания зрелище вызвало в Николае не любопытство и не ностальгию, а горечь.
«Вот идут они, думал он, радуются или делают вид, что радуются. Все им ясно. Завтрашний день, как и день сегодняшний, им не очень нравится, но они в нем уверены. Они точно знают, что хуже не будет. Лучше? Может быть, а хуже – нет. Строят планы на жизнь, знают, когда в отпуск, когда подойдет очередь на квартиру или машину, знают, где их дети будут учиться и куда потом будут распределены на работу. Они не любят этот строй, но он им кажется таким же надежным, как земля под ногами, и так же незыблем и порядок их жизни… но как же скоро, всего несколько лет, и начнется… Сколько из них найдет свое место в новой жизни? Через что каждый пройдет и как много не дойдет никуда? В принципе, что такого страшного? Разве наша жизнь в начале следующего века стала хуже? Разве мы не свободней, чем они? Не богаче? Страна открыта, весь мир перед нами. Тогда что вызывает эту боль? Да, они! Вот эти, в телевизоре. Вот они идут – валюта, средство платежа, разменная монета, их судьбами будут расплачиваться за все грядущие перемены, за то, чтобы партийных бонз сменили во власти те, кто сейчас, возможно, идут в этой же толпе и радостно кричат здравицы тем, кого ненавидят… Вот почему горько. Я знаю, что их судьбы, их жизни – ставка в рулетке, цена за наше якобы богатство и якобы свободу, и ничего не могу с этим поделать. Калиф, точнее, прогрессор на час, блин. Так, не раскисать! Кому смогу, тем помогу, если захотят. А не захотят, их дело.»