Творчество Жака Фейдера - Виктор Божович

Официальная пропаганда старалась замаскировать колонизаторскую политику лживыми словами о «цивилизаторской миссии» Франции, а Иностранный легион, это сборище бродяг и авантюристов, изображала в виде некоего «боевого братства», основанного на законах воинской чести. В 1931 г. правая пресса и националистические организации фашистского толка подняли шумиху в связи со «столетней годовщиной» Иностранного легиона.

Фильм Фейдера срывал с Иностранного легиона героический ореол, развеивал старательно созданную легенду. Он показывал легионеров как людей, лишенных идеалов, выброшенных из жизни, потерянных и отчаявшихся. Глубоко в сердце носят они тоску по родине. Эта тоска звучит и в унылой песне, которую поют немцы-легионеры, и в мимоходом брошенной реплике русского Иванова: «О, ты не видел Москвы!». Свою тоску, свое отчаяние эти люди глушат алкоголем и дикими драками. А если и это не помогает, то есть хороший, «патриотический» способ покончить с собой: подставить лоб под пулю алжирца.

{Кадр из фильма "Большая игра"}

Ощущение тоски и безнадежности ― эмоциональный лейтмотив «Большой игры». В этой атмосфере едкой издевкой звучат слова о «героических традициях» легиона и о «знаменах, овеянных славой».

Народ, который отстаивает свою землю, победить нельзя. Эта мысль явственно звучит в фильме. Человек, оторвавшийся от родной почвы ― живой мертвец. Тоскует о парижской мостовой главный герой фильма ― Пьер. Повсюду возит с собой мешочек с русской землей Николай Иванов. Но пришли они на чужую землю, пришли как незваные гости, и не найти им здесь ни чести, ни счастья, ни покоя... Вот один из безымянных клочков африканской земли, затерянный в горах, залитый слепящим солнцем. Отряд легионеров строит дорогу. Кирки и лопаты отскакивают от каменной почвы. «Нет, эту землю ничем не возьмешь», ― говорит Иванов, и в его словах заключен глубокий подтекст. И хотя французская цензура вырезала из фильма несколько наиболее откровенных фраз (Например, «риффы защищают свою землю»), антиколониальное звучание фильма невозможно было заглушить.

В центре фильма ― судьба солдата Пьера, в прошлом богатого прожигателя жизни, выброшенного из своей среды и оказавшегося в Иностранном легионе. Пьер чувствует низость, фальшь, убожество окружающего, но в себе самом он несет пороки, свойственные его среде, ― эгоизм и себялюбие. Он отказывается принимать установленные «правила игры», но других «правил» он предложить не в состоянии. Отсюда хроническая болезнь тоски и отвращения. Мечта о счастье - лишь пустой мираж. Любовь оборачивается оскорбительной насмешкой. Военная слава? Она оказывается жалкой мишурой. Подвиг с риском для жизни? Но совершенный не во имя высокого идеала, а от пустоты душевной, он только усугубляет эту пустоту. Куда бы ни бежал герой, он повсюду, как проклятие, несет с собой свою душевную опустошенность, свою тоску.

Горизонт Пьера замкнут узкими границами собственного «я». За этими пределами лежит остальной мир, который воспринимается героем как нечто смутное, непонятное и враждебное. Измена любимой женщины, покинувшей его в самый тяжелый момент, подорвала его веру в людей. В Марокко он встречает жалкую певичку Ирму, которая странным образом напоминает ему прежнюю возлюбленную Флоранс. Пьера не оставляет ощущение, что Ирма и Флоранс ― одно и то же лицо. Но голос Ирмы, чужой и незнакомый, разрушает это сходство. (Обеих женщин играет Мари Белль, но в роли Ирмы ее голос дублирует другая актриса.) Сама Ирма не может ничего о себе толком рассказать, потому что в ее памяти образовались провалы в результате полученной контузии. В момент, когда Пьер уже готов отказаться от поисков ускользающей истины и соединить свою судьбу с судьбой Ирмы, он встречает свою прежнюю возлюбленную, и снова убеждается, что без этой женщины жизнь для него невозможна. Однако она во второй раз покидает Пьера и шаткое, с таким трудом достигнутое равновесие его жизни вновь рушится.

Идея фильма была подсказана Фейдеру пьесой Луиджи Пиранделло «Это так, как вам кажется». В процессе совместной со Спааком работы над сценарием Фейдер так далеко ушел от первоисточника, что если бы не собственное признание режиссера, нам, возможно, и в голову не пришло бы искать аналогии между «Большой игрой» и творчеством итальянского драматурга. И тем не менее, если вглядеться в фильм, то явным становится заключенный в его атмосфере «пиранделлизм» ― ощущение неустойчивости, расшатанности мира, неопределенности человеческой личности и человеческой судьбы.

Все герои фильма (за исключением Пьера) «приходят из темноты»: их прошлое зияет каким-то черным провалом, куда настоящее бросает лишь слабые и неверные блики. Особенно ясно это сказывается в образе Ирмы, которая сама не помнит своего прошлого. Друг Пьера, легионер Иванов, напротив, помнит все, он упорно молчит и резко обрывает Пьера, когда тот пытается излить ему душу: «Разве я отравляю тебя своими воспоминаниями?»

После смерти Иванова Пьер и гадалка Бланш разбирают его личные вещи: мешочек с русской землей, несколько бумажных рублей и старый номер «Московских ведомостей» с портретом Иванова в студенческой форме. Эта газета может раскрыть прошлое Иванова. «Перевести?» ― спрашивает Бланш. ― «Нет, не надо» ― отвечает Пьер и бросает газету в огонь. И вместе с клочком бумаги сгорает тайна человеческой жизни, жизни выстраданной, загубленной и никому не рассказанной.

Персонажи фильма почти постоянно находятся в движении, камера неустанно следует за ними. Но вся эта суета лишь прикрывает внутреннюю пассивность и обреченность выброшенных из жизни людей. Перед нами не активность, а иллюзия активности, не жизнь, а иллюзия жизни, иллюзия, которую героям надо непрерывно поддерживать, чтобы не впасть в полное отчаяние.

Подлинный герой фильма ― это сплин, беспредметная тоска; она, кажется, пропитывает самый воздух, которым дышат легионеры. Она принимает бесконечно многообразные облики.

{Актриса Мари Белль в фильме "Большая игра"}

Это печальные глаза девушки, поющей перед солдатами игривые куплеты. Это хозяин кабачка, одуревший от безделья и похоти. Это узкие мавританские улочки с окнами, забранными решеткой. Это мухи, жара и смерть, которую предсказывают засаленные карты.

Из обреченности героя-индивидуалиста, из его бессилия перед враждебным и непонятным миром вырастает тема судьбы. Этот мотив проявляется в образе гадалки Бланш.

Бланш и ее муж Клеман содержат в Марракеше третьеразрядную гостиницу и при ней ― небольшой бар. Бланш ― еще не старая женщина, и если бы не вялость движений, устало полуопущенные веки и пренебрежительная улыбка на губах, ее можно было бы назвать красивой. Мы чувствуем в ней сильную и гордую натуру, но исковерканную жизнью и окружившую себя защитной стеной равнодушия.