Неверное сокровище масонов - Сергей Зацаринный

— Во всяком случае, я с удовольствием бы поискал сокровища этим летом где-нибудь на Рижском взморье.

— С удовольствием составил бы Вам компанию. Так Вы займётесь нашим общим знакомым?

— Вы же для этого командируете меня в Самару.

Он рассмеялся:

— Готов взять на себя все расходы, в обмен на отчёт об этой поездке.

Через полчаса я получил в бухгалтерии командировочное удостоверение и десять тысяч рублей.

В тот же вечер поезд унёс меня с Казанского вокзала в старинный русский город Самару, где, если верить телевизионной рекламе, живут самые красивые девушки. Пока всё шло по плану. За мной, судя по всему, решили даже не следить в поезде. Просто передали с рук на руки своему человеку в Самаре. Только одна солидная немолодая женщина всё время торчала возле кассы, пока я брал билет. Нужно же им было узнать номер поезда.

На Востоке мой поступок назвали бы: «Ход конём». Именно так ходит эта шахматная фигура, через головы других и в сторону. Я уводил своих преследователей из Москвы, где им, как говориться, и стены помогают, в чуждую и непонятную им провинцию. Там пожилой и нерасторопный джентльмен с бородкой без труда ускользнёт от бдительного ока новоявленных детективов, позвонит магу-библиотекарю, чтобы тот купил приличный металлоискатель, и будет ждать счастливой возможности опробовать это приобретение в живописном лесочке невдалеке от Сызрани. Благо, неожиданно свалившиеся на голову десять тысяч, позволяли развернуть поиск на всю катушку. Правда, деньги теперь нужно было отработать, но это, как говориться, дело техники.

Низенького и невзрачного отставного сотрудника КГБ Валерия Степановича я нашёл там же, где видел его почти пятнадцать лет назад — в службе безопасности одного из самарских банков. Он всегда напоминал мне старый чехословацкий фильм «Конец агента». Там рассказывалось, как в период отпусков, когда в контрразведке остались только шеф и бухгалтер, заботы о безопасности государства поручили исполнять счетоводу. В общем, комедия. Кем служил в КГБ Валерий Степанович, я не знаю. Он был аккуратен, исполнителен, хорошо знал делопроизводство и стандарты оформления любых бумаг, но был абсолютно непригоден ни к какой оперативной работе. Сколько помню, его всё время собирались выгнать, но как-то забывали. То, что он и сейчас сидел на своём месте, натолкнула меня на мысль, что он всё-таки хороший тайный агент.

Валерий Степанович старому знакомому обрадовался. Даже слезу смахнул.

— Что-то ты, братец, совсем седой стал. Очки надел. Тебе ведь и пятидесяти ещё нет.

А, узнав, что я нигде не работаю, подобрел окончательно. Мне пришлось выслушать длинный спич о людях, отдавших всю жизнь государству и брошенных на нищенской пенсии. После длительной диеты мне хотелось плотно закусить, и наше общение продолжилось в ресторане. Оказалось, стареющий «штирлиц» прекрасно помнит мою любовь к среднеазиатской кухне.

— Лучше, чем «Самарканд» места не найти. Готовят прекрасно, и недалеко.

На том и порешили. Там за салатиком, в ожидании плова, я и попросил Валерия Степановича помочь узнать, что-нибудь об Отто Зольдберге. Он аккуратно свернул копию справки о реабилитации, выданную мне в московской юридической конторе, и сунул её в карман.

— Сейчас ветеранов уже почти не осталось. Шестьдесят лет прошло с войны. Есть один человек, он всегда очень интересовался историей, в архиве сидел, старых сотрудников расспрашивал. Ему под восемьдесят, но голова работает. Может, он чем поможет?

С этими словами Валерий Степанович извлёк из кармана массивную записную книжку. Через пару минут он уже болтал по телефону. Ещё не принесли плов, а бодрый старик в очках с толстенными стёклами уже вошёл в ресторан и остановился, отыскивая нас. Он оказался настоящим любителем истории. Во всяком случае, фамилию Зольдберг вспомнил с полуслова:

— Как же, как же! Один из героев нашей книжки. У нас в Куйбышеве книгу издали лет тридцать назад о чекистах, «Не выходя из боя» называется, так вот он там и фигурирует под псевдонимом Отто Клюге. Читали?

— Конечно. Но меня он заинтересовал вот почему. Несколько лет назад некая зарубежная фирма разыскивала наследников Отто Зольдберга. И единственное, что им было известно, это, что он до революции работал управляющим у помещицы Перси-Френч в Тереньге.

— Очень любопытно. Это лишний раз подтверждает мою версию.

— Сгораю от любопытства.

— Зольдберг был спящим агентом. Надеюсь не нужно объяснять, что это такое?

Объяснять было не нужно, аудитория собралась достаточно продвинутая в этих вопросах. Спящим агентом называют того, кто, до поры до времени, никакую информацию не передаёт, ожидая своего часа. Нередко такой период длится годами и даже десятилетиями.

— Меня всегда интересовала работа иностранных разведок у нас до революции. Место очень важное в стратегическом отношении. Оно не могло не вызвать интереса у противника. Во время русско-японской войны сюда вдруг понаехало полно корейцев. Принимали православие, заводили собственное дело. Один, в Сызрани, пытался даже в полицию устроиться.

— А немцы?

— Их здесь всегда полно было. Один из богатейших людей Самары пивовар фон Вакано был австрийским подданным. Когда война началась, его крепко взяли жандармы в оборот.

— Посадили?

— Обошлось. Но, кровь попортили изрядно. Здесь перед первой мировой войной был настоящий приступ шпиономании. В жандармское управление пачками поступали доносы, что видели, например, в небе неизвестные аэропланы.

— Может, действительно видели?

Старик посмотрел на меня с грустной усмешкой:

— Далековато. Сюда даже в Великую Отечественную немецкие самолёты стали долетать, только в 42-ом, когда фрицы уже на Волге стояли. Но жандармы реагировали на эти доносы со всей тщательностью. Даже взяли под строжайший контроль всю продажу бензина на нефтебазе Нобилей.

— Что ж. По крайней мере, руководство не могло обвинить их в бездеятельности. Да и за нефтепродуктами, наверное, во все времена было выгодно присматривать. Кроме Нобеля с пивоваром, как я понял, других шпионов не нашлось?

Зря я так. Вдруг старик обидится за предшественников. Но он, похоже, был о них того же мнения. Во всяком случае, тут же последовал следующий анекдот:

— Прямо перед войной взяли одного австрийского фотографа, интересовавшегося видами на Волге вблизи стратегических объектов. Но, даже снимки проявить не смогли. Он фотографировал на плёнку, а у нас применяли только стеклянные пластинки. Да и полиция за бедолагу вступилась. Исправник так и написал в рапорте: «Заявления арестованного, что он, человек творческий, подтверждаются всеми свидетелями. Они в один голос уверяют, что ни разу не видели его трезвым».

— Чисто российское алиби.

— Многие вызывали подозрения в связях с германской разведкой. Есть мнение, что, и взрыв в Самаре на оборонном Трубочном заводе в 1917 не сам собой произошёл. Под «колпак» попадал и самарский друг вашего Клюге, сиречь Зольдберга, тот самый, что потом польскую разведсеть организовывал. Но исследования в области работы германской разведки в первую мировую при советской власти, мягко говоря, не приветствовались.

— Почему?

— А Вы, случайно, не помните, кого в 1917 году называли немецким шпионом?

— Вы, никак, самого Ленина имеете ввиду?

— Факт остаётся фактом. Гражданин одной воюющей страны беспрепятственно проехал через территорию другой, да ещё и появился на родине с кучей денег. Сейчас уже никто и не скрывает, что за этой акцией стоял сам Вальтер Николаи, шеф немецкой военной разведки.

— Значит, Вам так и не удалось ничего узнать?

— О деятельности германской разведки до революции? Нет. После 1918 года все её агенты оказались предоставленными сами себе. Разгромленной Германии было не до шпионажа. У меня сложилось впечатление, что их судьбой так больше никто и не интересовался. Ваш Зольдберг представляет исключение.

— Так он шпион?

— Не знаю. Во всяком случае, жандармское управление им никогда не интересовалось. В начале 30-х с ним произошла уже известная нам история с попыткой привлечь к сотрудничеству с поляками. Зольдберг категорически отказался. Что, однако, не спасло его от гибели шесть лет спустя. Дальше начинаются странности.

Я напрягся.

— В конце тридцатых дочь того самого парня из Самары, который пытался организовать разведсеть для поляков, нелегально переходит границу и старается пробраться на Среднюю Волгу. С какой целью? Кто её здесь ждал? Ведь предыдущая попытка создать разведсеть провалилась. А, может, всё дело в том, что её папа в это время уже снова был на службе у старых хозяев, немецкой разведки? Тогда, вполне логично предположить с его стороны надежду, что Зольдберг, отказавшись сотрудничать с поляками, проявит больший интерес к абверу. Ведь в руках немцев, наверняка, было его прежнее досье. Так или иначе, девушка до наших краёв не добралась и снова скрылась за кордоном.