Дамасские хроники крестоносцев - Гамильтон Гибб

Когда правитель Антиохии отделился со своей армией от короля Балдуина, чтобы вернуться в свой город, сын короля Такаша, сына султана Алп-Арслана, покинул его и отправился в Тир, откуда послал письмо атабеку Захир аль-Дину с просьбой разрешить ему вернуться в Дамаск. Атабек весьма деликатно отказал ему в этой просьбе, вежливо извинился и привел убедительные аргументы. Отчаявшись получить у него убежище, он отправился в Египет, где аль-Афдал принял его с большими почестями и глубоким уважением, чему тот весьма обрадовался, и положил ему доход, достаточный для того, чтобы обеспечить комфортное существование и реализацию его надежд.

Во втором месяце джумаада пришли новости из Алеппо о том, что его князь Фахр аль-Мулюк Рудван, правитель города, серьезно заболел, его болезнь обострилась, и он умер, да будет милостив к нему Аллах, на 28-й день этого месяца (10 декабря 1113 г.). После его кончины Алеппо охватило всеобщее смятение, а его офицеры горевали о такой утрате. Рассказывали, что он оставил в своей казне примерно шестьсот тысяч динар в золотых и серебряных монетах, движимой собственности, оружии и кораблях. После него трон занял его сын Алп-Арслан, которому исполнилось шестнадцать лет. Он заикался, и у него были трудности с речью. Его мать приходилась дочерью эмиру Яги-Сияну, (в прошлом) правителю Антиохии. Алп-Арслан арестовал нескольких придворных отца, некоторых из них казнил и захватил собственность других. Вместе с ним все дела вел вольноотпущенник его отца Лулу, и оба они правили плохо. Он также арестовал двоих своих братьев, кровного брата Малик-шаха и полукровку Мубарака, сына его отца и рабыни, и казнил их обоих. Его отец, аль-Малик Рудван, в начале своего правления вел себя аналогичным образом и казнил двоих своих братьев, Тадж аль-Даула Абу Талиба и Бахрам-шаха, которые были внешне весьма красивыми людьми. Поэтому участь его сыновей после его смерти стала расплатой за то, что он сам совершил со своими братьями.

К этому времени батиния укрепилась в Алеппо, и власть секты стала значительной. Ибн Бади, глава охраны в Алеппо, и знатные горожане стали бояться их из-за большой численности, силы организации, а также защиты, которую они предоставляли нуждавшимся в ней членам своей секты. Аль-Хаким аль-Мунаджим и Аба Тахир, золотых дел мастер, были первыми, кто стал открыто проповедовать эту отвратительную доктрину в Сирии во времена правления князя Рудвана. Обманом и интригами они старались добиться его благосклонности, и их поддерживало большое войско исмаилитов из Сармина, Джавра, Джабал-аль-Суммака и Бану-Улайма. Ибн Бади, префект Алеппо, обсудил эту проблему с князем Алп-Арсланом, сыном Рудвана, рассказал ему об этом движении, и они приняли решение предпринять против него строгие меры и искоренить секту. Во исполнение этого решения он арестовал Абу Тахира, золотых дел мастера, и всех приверженцев его секты, примерно двести душ. Абу Тахира, золотых дел мастера, незамедлительно казнили вместе с миссионером Измаилом, братом аль-Хакима – аль-Мунаджимом и другими лидерами их движения, на которых было указано. Остальных заключили в тюрьму и конфисковали их собственность. Некоторых впоследствии помиловали, некоторых освободили, некоторых сбросили со стены крепости, а других казнили. Нескольким членам секты удалось бежать, и они присоединились к франкам и разбрелись по всей стране.

Тогда князь Алп-Арслан почувствовал необходимость найти кого-то, кто бы занялся его делами и компенсировал его недостатки, его выбор пал на атабека Захир аль-Дина, правителя Дамаска. По этому поводу он отписал ему, попросил у него совета и положился на него в упорядочении своих дел. Поначалу он просил его приехать в Алеппо, чтобы контролировать его правление, однако ход событий заставил его самого отправиться со свитой к атабеку Дамаска, чтобы встретиться с ним и решить все общие вопросы. Он прибыл в город в середине месяца рамазана этого года, и атабек принял его с почестями, положенными человеку его ранга, пригласил в цитадель Дамаска и посадил на трон своего дяди Шамс аль-Мулюк Дукака, сына Тадж аль-Даулы, а сам в это время стоял со своими придворными рядом. Он также преподнес ему всевозможные дары и драгоценности, подобающие его рангу и какие мог себе позволить, а также одарил всех, кто прибыл вместе с ним. Алп-Арслан оставался у него несколько дней, а затем отправился назад в Алеппо в 1-й день месяца шаввала (11 марта) вместе с атабеком Захир аль-Дином, который сопровождал его по пути в город, и оставался там несколько дней с большей частью своего аскара. Некоторые сподвижники Алп-Арслана советовали ему арестовать ряд его главных офицеров, а также его визиря Абу-л-Фадл бен аль-Мавсула, который правил справедливо, был известен своими благими делами и сторонился зла. Он выполнил этот совет, однако атабек Захир аль-Дин взял из их числа к себе на службу эмира Гумуштегина аль-Балабекки, командира его аскара. Алп-Арслан отверг мудрый совет и похвальное намерение атабека, и тогда последний сам убедился в неправедном и безрассудном поведении Алп-Арслана и понял всю порочность его правления. А поскольку дела складывались вопреки его ожиданиям,[105] он решил, что ему лучше вернуться в Дамаск. На обратном пути по ее собственному желанию его сопровождала мать князя Рудвана. После возвращения в Дамаск он обменялся письмами с Балдуином, королем франков, с целью заключения перемирия и установления мирных и дружественных отношений для того, чтобы разоренные провинции снова могли заняться возделыванием земли, а дороги освободились от лихих людей и грабителей. Между ними было заключено соглашение, и каждый поклялся добросовестно соблюдать его условия и жить в мире и дружбе. Таким образом, дороги и провинции стали безопасными, положение стабилизировалось, и урожай был обильным.

В этом году пришли новости из Шейзара о том, что в день христианской Пасхи отряд батинии в сотню пеших воинов из Афамии, Сармина, Мааррата-аль-Нумана и Мааррата-Масрина напал на крепость Шейзар, когда ее гарнизон того не ожидал, захватил ее, снес много укреплений, закрыл ворота крепости, штурмовал цитадель и завладел ею и ее башнями. В это время Бану Мункид, правитель Шейзара, отсутствовал, наблюдая за праздником христиан. Это нападение готовилось уже давно, но Бану Мункид весьма благосклонно относился к людям, лелеявшим такие ошибочные и злобные замыслы.

При их появлении жители Шейзара поспешили спрятаться во внешней башне[106] и из окон (цитадели) поднимали женщин на веревках, чтобы те были в безопасности под их опекой.[107] Там к ним присоединился Бану Мункид, правитель крепости, который поднялся к ним и с криком «Аллах акбар!» вступил в бой с батинитами. Нападавших оттеснили назад в цитадель, батиниты дрогнули сердцем и стали отступать, а жители Шейзара атаковали их все большим числом, пока не зарубили всех до одного. Все сектанты, которые попадались им на глаза в городе, были убиты, после чего был налажен строгий надзор за тем, чтобы такое больше не повторилось.

Год 508 от хиджры

(7 июня 1114 г. – 26 мая 1115 г.)

В этом году пришло сообщение из Алеппо, что Баба,[108] известный как Лулу, вольноотпущенник[109] атабека князя Тадж аль-Даула Алп-Арслана, сына царя Рудвана, правителя Алеппо, замыслил заговор против него, договорившись с несколькими своими товарищами напасть и убить его при первой удобной возможности. Когда такой шанс представился, они набросились на князя и убили его во дворце в цитадели Алеппо. После его смерти воцарилось всеобщее смятение, так как его правление, как его собственными делами, так и армией и подданными, было настолько жестоким, неправедным и лишенным каких-либо надежд, что окружающие проводили его в последний путь без грусти и сожаления.

В этом году также произошло сильное землетрясение в Сирии. Земля сотрясалась, и люди пребывали в страхе, но толчки прекратились, трепет и тревога в душах людей улеглись, а в их сердцах воцарилось спокойствие.

В этом году также эмир Наджм аль-Дин иль-Гази бен Ортук стал лагерем возле Химса, правителем которого был Кир-Кан бен Караджа. Когда Наджм аль-Дин пил вино и оно брало над ним верх, он обычно оставался в таком состоянии несколько дней, не приходя в чувства, и не мог контролировать себя и принимать какие-либо решения. Когда Кир-Кан, знавший о такой его отвратительной привычке и беспримерной потере сознания, услышав, что он находится в таком состоянии, воспользовался случаем, вышел из цитадели Химса со своими воинами, неожиданно атаковал его лагерь, захватил его и увел в Химс. Это произошло в месяце шаабан этого года (январь 1115 г.). Когда весть об этом дошла до атабека Захир аль-Дина, он рассердился и написал Кир-Кану, упрекал его и выражал свое неудовольствие тем, что произошло с иль-Гази. Тогда Кир-Кан изменил свое отношение к нему и, продержав иль-Гази несколько дней в заточении, отпустил на все четыре стороны.[110]