Алькатрас и рыцари Кристаллии - Брендон Сандерсон

— Битые Стекла! — ругнулся я.

— В чем дело? — спросил Фолсом, выглядывая за борт кареты.

— Она улизнула, — ответил я.

— Ты уверен, что это не она? — уточнил Фолсом.

— Мм, да. Уж поверь. — «Мисс Флетчер» присматривала за мной почти все мое детство, хоть тогда я и не знал, что она приходится мне родной матерью.

— Может, она пользуется Линзами, как и ты, — предположила Гималайя.

— Она не Окулятор, — возразил я. — Не знаю, была ли она в курсе, что за ней следили, но каким-то образом умудрилась сбежать из кареты, пока мы этого не видели.

Фолсом и Гималайя поднялись с пола и снова сели. Я взглянул на Гималайю. Может, это она намекнула моей матери, что мы едем следом?

— Шаста Смедри, — сказала Гималайя. — Получается, она твоя родственница, да?

— Родная мать Алькатраса, — кивнув, ответил Фолсом.

— Серьезно? Твоя мать — Библиотекарь на перевоспитании?

— С «перевоспитанием» у нее дела так себе, — ответил я. Карета с ее двойником остановилась, и пассажирка вышла у ресторана. Я велел кучеру ждать, чтобы мы могли за ней проследить, но заранее знал, что толку от этого не будет.

— Родители Алькатраса расстались вскоре после его рождения, — объяснил Фолсом. — После этого Шаста вернулась к Библиотекарям.

— Из какого она ордена?

Я покачал головой.

— Не знаю. Она… плохо вписывается в их ряды. Есть в ней что-то особенное. — Мой дедушка как-то сказал, что ее мотивов не понимали даже другие Библиотекари.

У нее были Линзы Рашида; если она заручится помощью Окулятора, то сможет читать на Забытом Языке. И это делало ее крайне, крайне опасной. Что ей понадобилось на той вечеринке? Говорила ли она с моим отцом? Пыталась ли что-то сделать с принцем?

— Давайте вернемся в замок, — предложил я. Возможно, дедушка Смедри сумеет нам помочь.

Глава 9

Перерывы между главами — штука весьма полезная. Именно они избавляют вас от целой уймы скучных эпизодов в любой истории. К примеру, сев на хвост моей матери — а затем потеряв ее след — мы провели какое-то время в приятной поездке обратно к Цитадели Смедри. Самым увлекательным событием нашего путешествия стал момент, когда мы остановили карету, чтобы Фолсом посетил уборную.

Вы уже, наверное, заметили, что героям книг редко приходится ходить в туалет. И на то есть несколько причин. Большинство книг — в отличие от той, что вы держите в руках — это просто вымысел, а вымышленные персонажи, как известно, могут «терпеть», сколько потребуется. Они просто откладывают посещение туалета до конца книги.

В книгах вроде этой, где все происходит на самом деле, проблем куда больше. Мы же, в конце концов, не выдуманные герои, а значит, нам приходится ждать перерывов между главами, когда нас никто не увидит. В длинных главах нам приходится нелегко, но мы готовы идти на жертвы. (Хотя я крайне сочувствую персонажам в романах Терри Пратчетта.)

Наша карета притормозила у сложенной из темных камней Цитадели, и я с удивлением увидел, что у входа в замок собралась небольшая толпа.

— Только не снова, — со вздохом посетовала Гималайя, когда некоторые из зевак принялись махать мне кусочками стекла, делая фотоснимки в странной манере Свободных Королевств.

— Извини, — скорчив гримасу, добавил Фолсом. — Если хочешь, мы можем отправить их восвояси.

— И с какой стати нам это делать? — удивился я. После разочарования из-за упущенной Шасты мне было приятно увидеть людей, которые так и горели желанием меня похвалить.

Фолсом и Гималайя обменялись взглядами.

— Тогда мы будем внутри, — сказал мой кузен, помогая Гималайе спуститься на землю. Я выпрыгнул из кареты и направился к своим восхищенным фанатам.

Первая группа ринулась ко мне, держа в руках перья и бумажные блокноты. Они пытались перекричать друг друга, и я постарался утихомирить толпу, подняв руки. Это не сработало; они все равно продолжали говорить наперебой, пытаясь привлечь мое внимание.

И тогда я сломал звуковой барьер.

Раньше я такого никогда не делал, но мой Талант порой творит на редкость чудные вещи. Я раздосадованно стоял там с поднятым руками, желая, чтобы эти люди, наконец, замолчали. Затем в дело вступил мой Талант, и в воздухе раздался двойной треск, будто кто-то ударил парой хлыстов.

Толпа умолкла. Я заговорил, удивленный созданными мной сверхзвуковыми мини-хлопками.

— Эм, итак, — сказал я. — Чего именно вы хотите? И прежде, чем начнете спорить, давайте первым будете вы, с краю.

— Интервью, — ответил мужчина. На нем была шляпа в стиле Робина Гуда. — Я представляю Гильдию Восточных Глашатаев. Мы хотим выпустить о вас статью.

— О, — сказал я в ответ. Звучало его предложение довольно-таки круто. — Ну да, это можно. Только не прямо сейчас. Может, сегодня вечером?

— До или после голосования? — уточнил журналист.

«Голосования? — подумал я. — Ах да. Голосование насчет перемирия с Библиотекарями».

— Эм, после.

Остальные заговорили одновременно, и тогда я угрожающе поднял руки и снова утихомирил вопрошавших. Всем репортерам хотелось взять у меня интервью. Я назначил встречу с каждым из них, и они разошлись по своим делам.

Следом подошла вторая группа гостей. По внешнему виду они отличались от репортеров, что уже было неплохо. Репортеры, надо заметить, во многом похожи на младших братьев. Тараторят без умолку, действуют на нервы и имеют свойство набегать целыми группами. А если попытаешься на них прикрикнуть, они непременно сведут с тобой счеты, да еще и самым что ни на есть скверным способом.

— Государь Смедри, — обратился ко мне грузный мужчина. — Я бы хотел поинтересоваться… На этих выходных моя дочь выходит замуж. Не согласитесь ли вы провести церемонию?

— Эм, почему бы и нет, — ответил я. Меня уже предупреждали на этот счет, но его предложение все равно несколько застало меня врасплох.

Он просиял и рассказал мне, где именно будет проходить свадьба. Следующая в очереди женщина хотела, чтобы я представлял на суде ее сына и выступил от его имени. На счет этой просьбы у меня были сомнения, поэтому я ответил, что сообщу о своем решении позже. Дальше был мужчина, который хотел, чтобы я нашел — а затем наказал — злоумышленника, который выкрал из его сада какие-то галфалгосы. Я сделал мысленную пометку спросить у кого-нибудь, что именно из себя представляли эти галфалгосы, и ответил, что изучу вопрос подробнее.

В общей сложности с такими просьбами или вопросами ко мне обратилось с две дюжины человек. И чем больше с меня спрашивали, тем больше росло мое чувство неловкости.