Смертельные объятия - Анна Васильевна Дубчак

Да, ее слова звучали убедительно, но что бы она сказала, если бы услышала сейчас Кузнецова?

А что рассказал ему сам Льдов в машине, когда Борис вез его в Подольск, к себе домой?

Что он проснулся утром от того, что лежит во всем мокром. Испугался, что обмочился. Да, он так и сказал, уже не смущаясь, потому что было уже не до того. Он сказал, что это чувство, гадкое чувство, он испытывал в глубоком детстве и потому не сразу понял, что это явь, а не сон. Чувство глубокого стыда за то, что он обмочился, крепко засело в его голове, и время от времени ему этот стыд и позор продолжал сниться.

Но он проснулся и увидел, что рядом с ним на подушке лежит голова девушки с перерезанным горлом. Что вся подушка залита кровью, и немного натекло под одеяло, на простыню ему под спину… И что он в постели голый, хотя привык спать в белье. Но он и тогда все еще надеялся, что это кошмарный сон.

А ведь раньше ему ничего подобного не снилось. Он мог, к примеру, увидеть во сне клубок огромных змей близко от себя, мог увидеть сырое мясо, разложенное на столе, да много чего отвратительного, что сулило неприятности, в том числе и болезнь, но чтобы приснилось убийство, труп?! Такого с ним не было.

Он сразу понял, что девушка ему не знакома. Он видел ее впервые. Молодая, красивая…

Понятное дело, что он вскочил и бросился вон из спальни. Али, то есть его домработницы, еще не было. И еще оставалась надежда, что, если он вернется в спальню, то там никого нет… Он даже предположил, что сошел с ума, и это было бы куда лучше, чем оказаться убийцей. И да, на одеяле он нашел нож, который кто-то вложил ему в руку, но потом нож выскользнул из руки его, спящего, на одеяло, оставив на нем красный след. Но отпечатки его на ноже точно есть — тот, кто срежиссировал этот дичайший спектакль, не мог не позаботиться об этом.

Потом пришла Аля, начала как ни в чем не бывало готовить ему завтрак, но завтракать он отказался, отпустил ее. В спальню он больше не заглядывал. Как он сказал, было солнечное утро, обычный летний день, и он снова предположил, что эта девушка с перерезанным горлом ему все же приснилась или привиделась. Он даже допустил галлюцинации!

Почему он сказал про солнечный день? Быть может, именно солнце осветило его душу и вселило в него надежду… Если бы сегодня был пасмурный день и шел дождь, вот тогда он мог бы поверить в этот кошмар…

Что поделать, если Льдов устроен таким вот образом, что настолько психически неуравновешен и сложен?

Так, а что же с трупом? Неужели он сам его и вывез? И окровавленные простыни, и наволочки сунул в стиральную машинку? Разве он не понимал, что Аля, вернувшись, увидит это белье и начнет задавать вопросы? Почему он не забрал с собой это белье, не сжег где-нибудь в лесу или не выбросил? А матрац?

Получается, по словам Кузнецова, что Льдов прямо на пропитанный кровью матрац постелил чистое белье, типа, прибрался. Он, человек психически неуравновешенный, мог вот так хладнокровно расправиться с этим жутким беспорядком? А куда же он дел труп в то время, как сдирал с кровати простыню, одеяло, снимал наволочки с подушки? Неужели переложил его на пол?

Нет, он не мог этого сделать. Он бы умер от ужаса (если верить Лоре). Получается, что трупа уже не было? Но куда он мог деться? Чертовщина какая-то!

И самое главное несоответствие! Кузнецов утверждает, что девушку убили, нанеся ей удары ножом в живот и в бок. А Льдов говорит, что у девушки было перерезано горло. Скорее всего, он ошибается, и у девушки, которой вспороли живот, просто пошла горлом кровь. И немного крови вытекло из раны на животе, поэтому она и натекла ему под спину.

Какое же трудное дело! И как теперь быть? Он пообещал Лоре, что поможет Льдову. Что спрячет в своем доме. Но тогда, когда он это обещал, разве он мог предположить, что дело примет такой оборот? Но и Льдов, получается, исчезнув из поля зрения полиции, не нарушил закон, он же не подписывал никакого документа, запрещавшего ему покидать город. Мало ли куда он мог отправиться?

Конечно, его ищут и будут еще долго искать. И наверняка вычислят отель, где он отсиживался долгие часы после встречи с Кузнецовым. И первым и единственным человеком, которому он мог все рассказать, была эта невероятная женщина.

Кто она такая? Какую власть и влияние имеет над ним. И не только над ним. Теперь уже и над Борисом. Ведь и он не смог ей отказать. Воспринял ее рассказ о Льдове как откровение и согласился помочь.

А Женя? Следует ли предупредить ее о том, что Льдов может быть опасен? Опасен ли?

Борис и сам не мог понять, почему он в это не верит. Льдов не опасен, он просто попал в переплет.

Борис в своей практике не раз сталкивался с провокациями конкурентов, врагов, недоброжелателей богатых людей, с легкостью подставлявших своих коллег, родственников и даже самых близких людей. И все это проворачивали ради денег, наследства.

Нет, конечно, он ничего не расскажет Жене. Но, с другой стороны, она же сама не вытерпит и тайно выпытает у Льдова все подробности дела и начнет ему помогать.

Больше того, подключит к этому или Тоню, или Наташу. Уж если она была так активна по отношению к людям, с которыми не была знакома или знала поверхностно, как Эмму к примеру, соседку, которую чуть ли не обвинили в убийстве мужа [1], то разве остановить ее теперь, когда она будет видеть жертву обстоятельств каждый день?!

Но, с другой стороны, он и сам не так уж и давно знает женщину, обратившуюся к нему за помощью, и что с этим-то делать? А если предположить, что Льдов — убийца? Не спокойнее ли было бы отправить