"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ) - Шульман Нелли

Жанна знала, как появляются на свет дети. Мать была медицинской сестрой, принимала женщин, ожидающих ребенка, навещала молодых матерей. В библиотеке на рю Мобийон стояло много книг по медицине, и анатомических атласов. Они остались от покойного Анри, и перешли по наследству Пьеру. Жанне никто не запрещал их рассматривать.

Девочка ощупала языком шатающийся зуб, один из последних молочных:

- Надо быть осторожной. Отец Жозеф, в церкви, всегда говорит, что девушка до свадьбы должна оставаться невинной, - Жанна, немного, покраснела:

- Ему такое понравится, непременно. Обвенчаться можно, когда мне шестнадцать исполнится. Мама и тетя Марта не будут против этого, я уверена. Тете Мирьям за сорок..., - Жанна смотрела на чистое небо, в полукруглом окне лестницы:

- Я ее младше, намного, и красивей, - она знала, что красива, хотя мать всегда замечала, что для девушки важна не красота, а доброе имя и умение вести хозяйство.

Жанна, перед зеркалом, в умывальной, любовалась длинными ногами, маленькой грудью, и пышными, густыми белокурыми волосами, падавшими ей на плечи. У нее была белая, как лучшие нормандские сливки, нежная кожа. Крохотные веснушки усыпали изящный носик. Голубые, яркие, как летнее небо глаза, смотрели весело и упрямо. Таким же упрямым, округлым был подбородок. Они с Пьером оба напоминали покойного отца:

- Как две капли воды, - вздыхала мать, - жаль, милая, что он умер, не успев тебя увидеть. Он очень хотел дочку, - мама обнимала Жанну. Девочка прижималась к ней, положив голову на мягкое плечо.

- Маме я пока ничего рассказывать не буду, - Жанна позвонила в дверь, - и тете Марте тоже. Они все думают, что я еще ребенок, - она свысока посмотрела на кузена Ника, что открыл ей:

- Он еще ребенок, хоть меня и выше. Мальчики, - Жанна сморщила носик, - медленнее развиваются, мама говорила.

Она решительно прошла на кухню, помыла руки и надела холщовый передник:

- Они все дураки, мои ровесники, - Жанна ходила в городскую школу. Она знала своих соучеников, играла с ними на площади Сен-Сюльпис, и в Люксембургском саду. Тетради у Жанны всегда были в порядке. Девочка писала красиво, без помарок, училась игре на фортепьяно и отлично шила.

- Математикой пусть мужчины занимаются, - Жанна стала доставать тарелки из шкафа, - а женщина должна быть хорошей хозяйкой. Тетя Марта и Люси разбираются в науке, но тетя Марта вдова, а Люси, хоть и станет герцогиней, но все равно, - Жанна понесла посуду в столовую, - она даже не знает, с какой стороны к плите подойти. Впрочем, у нее слуги будут..., - Жанна крикнула: «Мама, я сахар принесла, и на стол накрываю!»

Юджиния появилась в дверях: «Ты, наверное, не увидела, милая. У нас был сахар. Но спасибо тебе, все равно».

- Значит, еще будет, - дочь пожала плечами и занялась столовым серебром.

Юджиния была не против того, чтобы Жанна одна ходила на рынок, в школу, или на прогулки. На Левом Берегу помнили доктора Анри, женщины посещали кабинет Юджинии. Все знали Пьера и Жанну.

- Вырастить бы ее, - вздохнула Юджиния, глядя на высокую, стройную девочку, - замуж выдать..., Приданое у нее есть, слава Богу. Я от пенсии откладываю. Квартира ей достанется, и деньги моих родителей доход приносят. Еще Николаю помочь надо..., - Юджиния, гуляя со старшим сыном по Парижу, услышала, что Коля хочет продолжить заниматься юриспруденцией.

- Адвокатом я не стану, мамочка, - развел руками юноша, - им надо, - Коля помолчал, - как бы это сказать, действовать в интересах клиента. А прокуроры действуют в интересах государства, - он погладил чисто выбритый подбородок:

- Ни то, ни то, я делать не могу, придется избегать правды. У меня это не получается, мамочка.

Они сидели на скамейке, на площади Сен-Сюльпис. Коля, в Париже, вместе с Петром, ходил в православную церковь святого Александра Невского, на рю Дарю, в восьмом округе. Юджиния туда ногой не ступала. Запах ладана напоминал ей о жизни в Санкт-Петербурге и о бывшем, покойном муже. Коле она сказала, что его отец согласился с тем, что она, Юджиния, не будет становиться православной.

- Конечно, - улыбнулся Николай, - папа тебя любил, мамочка. Мне бы хотелось жениться на русской девушке..., - он не закончил и покраснел. Юджиния ласково взяла руку сына:

- Главное, чтобы вы любили друг друга, милый мой. Будете приезжать ко мне, в Париж..., - Юджиния не собиралась появляться в Санкт-Петербурге. Ее тошнило при одной мысли о том, что она может опять увидеть решетку Летнего Сада, и шпиль Петропавловской крепости. Со старшим она сыном говорила по-французски, хотя, до сих пор, не забыла русского языка. Она помолчала: «Ты можешь стать судьей, милый. Мне кажется, это тебе по душе придется».

После реформы судопроизводства, мировые судьи выбирались из уездных землевладельцев. Коля тряхнул головой:

- Правильно, мамочка. Хорошо, что я не стал имение продавать. Вернусь домой, займусь работой в земстве, создам репутацию, и выставлю свою кандидатуру в судьи..., - он поднес к губам руку Юджинии: «Очень красивое кольцо, мамочка. Мне тетя Марта о нем рассказывала. Оно Жанне достанется?»

Юджиния погладила сына по щеке:

- Твоей сестре. Я рада, - она посмотрела в лазоревые глаза, - рада, что мы с тобой опять вместе, милый.

- Ты моя мать, - просто сказал Коля и взял ее под руку:

- Разные вещи в жизни случаются. Папа хорошо сделал, что не стал тебя удерживать. Впрочем, - они пошли к дому, - папа не такой человек был, - Коля задумался, - он всегда достойно себя вел.

Юджиния попросила:

- Господи, пусть Николя никогда, ни о чем не узнает. Но откуда? Семья не проговорится, а в России Третьего Отделения больше не существует. Оно теперь полиции подчиняется. Коля не встретит тех, кто знал его отца. Скоро все это забудется, - уверенно завершила Юджиния.

Петр к обеду не пришел. Коля заметил:

- Наверное, в библиотеке задерживается. Очень вкусная рыба, Жанна, - девочка приготовила форель со свежей спаржей и молодой картошкой, в соусе из белого вина.

- Завтра суп из водяного кресса, - бодро сказала Жанна, - холодный. Лето на дворе. И яблоки появились. Мы с мамой шарлотку сделаем, - она жевала, глядя на каррарский мрамор, которым была отделана столовая, на картину Ренуара над камином, букет белых цветов в вазе. Пьер перенес часть коллекции на рю Мобийон. Старший брат не хотел сдавать квартиру на набережной Августинок.

- Лучше я приведу ее в порядок, - объяснил Пьер, - и поселюсь там с женой, после свадьбы. В кабинет буду пешком ходить, здесь недалеко. Тем более, - он рассмеялся, - у меня есть акции фабрики месье Бенца. Я уверен, что скоро экипажи уступят место механизмам, над которыми он работает. Мы все будем передвигаться, - Пьер указал на статью в газете, - в автомобилях, используя бензиновый двигатель. Петр говорит, что за такими приспособлениями будущее.

Жанна внесла в столовую пряники и вишневый пирог. Кисель был вкусным, сладким, выпечка свежей. Девочка, незаметно посмотрела на мать:

- Мама знает русский язык. И тетя Марта тоже. И Николя, конечно. Его и попрошу меня учить, -обрадовалась Жанна, - это совсем не подозрительно. Мне никто не запрещал интересоваться Россией. Надо начать читать книги, пока в переводах, - на рю Мобийон стояли тома Тургенева и Пушкина, на французском языке.

У Жанны была своя копилка. Девочка решила:

- Поищу в лавках, рядом с университетом, учебники русского языка. К свадьбе я должна свободно говорить, читать, писать. Петр, наверное, с ней..., - Жанна почувствовала, как зарделась ее щека: «Интересно, когда он вернется...»

Он так и не вернулся. После обеда мать пошла в кабинет, ее ждали женщины с детьми. Братья устроились в библиотеке с учебниками. Жанна, нарочито небрежно, сказала: «Я во дворе поиграю». Она проводила мать до угла бульвара Сен-Жермен. На тротуарах было людно, лето стояло отличное. Жанна подняла голову и посмотрела в синее, теплое небо. Пахло цветами, кричали мальчишки-газетчики. По бульвару ехали омнибусы, украшенные рекламой Le Bon Marche.