Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - Здравствуйте, - сказала она, входя. - Что вас привело ко мне?

   Посетитель обернулся, и Полина, к своему изумлению, узнала маркиза Унриаля да Шайни.

   - Мистрис, скажите, почему я жив? - спросил он. - Ведь это снадобье, которое я принимал, убивает и за меньшие сроки, как сказали мне ваши врачи.

   Полина прошла на свое место, села на стул, положила на стол руки, сцепила пальцы.

   - Маркиз, тому, что вы выжили, есть три причины: интеллект выше среднего, волевые качества сильнее нормальных и резкий взрывной характер.

   - Откуда вы знаете? - он то ли удивился, то ли был не согласен. - Я пролежал бревном девять лет, а до этого не проявлял никакой самостоятельности.

   - Ну, допустим, какую-то проявляли, - возразила она, - но дело не в этом. Я знаю это потому, что ни одно такое снадобье не убивает всех употреблявших. Кто-то да выживает. И все выжившие чем-то похожи друг на друга, причем для каждого снадобья характеры будут разными. Если вы выжили, то вы похожи на всех, кто принимал это и выжил. У остальных все перечисленное было.

   - Это ошибка, или вы мне льстите, - несколько сухо сказал он.

   - Вещества не умеют ошибаться, - ровно произнесла Полина. - Их свойства заданы, действие тоже. А льстить вам у меня интереса нет.

   - Вы человек князя Димитри? - вдруг спросил маркиз.

   - У меня контракт со школой, мой непосредственный начальник досточтимый директор Айдиш, а досточтимой Хайшен я просто помогаю.

   - Вы из Приозерска?

   - Нет, из Петербурга, - ответила она.

   - Спасибо за ответы, - маркиз как-то рассеянно кивнул. - Думаю, мы еще встретимся?

   - Да, разумеется, я буду присутствовать во время всех визитов досточтимой Хайшен к вам, пока вы не поправитесь полностью.

   Маркиз кивнул еще раз, поднялся и сделал шаг к выходу. Он же устал за эти семь минут, как савраска, вдруг поняла Полина, наблюдая, как Унриаль да Шайни выходит из ее кабинета. Эту походку она знала. Маркиз шел с абсолютно прямой спиной, слегка скользящим шагом, совсем немного медленнее, чем было бы естественно. И только выпрямленная спина позволяла ему не осесть на пол прямо в коридоре. Чертыхнувшись про себя, она вышла, заперла кабинет и легко догнала его в коридоре.

   - Что-то случилось? - Унриаль да Шайни еле повернул к ней голову, задавая вопрос.

   - Нет, - пожала она плечами. - Я иду встречать детей с прогулки и отправлять их обедать.

   Она дошла до холла, чуть опережая его, но так, чтобы успеть позвать на помощь, если будет нужно, а в холле незаметно мигнула Кайдене, и та передала ей детей, а сама отправилась провожать маркиза в его покои.

   Хайшен была печальна. Димитри увидел это сразу, едва она вошла.

   - Что ты принесла мне, досточтимая? - спросил он участливо.

   - Мне больно и грустно говорить это, пресветлый князь, но снятие памяти Полины Бауэр оказалось необходимым для следствия. Мне нужна полная картина дня ее ареста и всех допросов.

   Димитри поморщился, вздохнул и ничего не сказал: он сам это начал, и выбора у него не было. Он еще немного надеялся на то, что у Полины хватит здравого смысла отказаться от своей затеи, но только немного: ее ответ в своей лаборатории он еще не забыл.

   - Иджен, попроси Айриля передать Полине Юрьевне, что я ее жду.

   Хайшен, одним взглядом спросив разрешения, устроилась в кресле у камина, направила взгляд на огонь и погрузилась в размышления. Молчал и князь. Наконец, тихонько булькнул его комм, и Айриль сказал: "Мастер, мистрис Полина идет к тебе, будет через два промежутка".

   Разумеется, она была не против, и больше того, ее лицо осветилось интересом, а после болезни это было большой редкостью. Хайшен спросила, хочет ли она, чтобы присутствовал князь.

   - Зачем? - удивилась Полина. - Пресветлый князь, у тебя без этой рутины мало дел?

   - Гм, - ответствовал пресветлый князь.

   - Ну серьезно, - продолжила она, - тут целый отряд дознавателей, часть из них точно свободна, зачем тебе тратить свое время? Если кто-то из моих кураторов должен присутствовать, то досточтимого Айдиша вполне довольно, мне кажется.

   - Ну хорошо, - вздохнул Димитри. - Надеюсь, ты не против присутствия графа Дейвина?

   - Ну если ему это зачем-то нужно... - Полина недоуменно пожала плечами, потом спохватилась. - Ой, да. Ему же еще с полицией потом объясняться. Да, конечно, я не против. Когда вы хотите?

   - Через час? - улыбнулась Хайшен.

   - Да, отлично. Куда подойти? - быстро спросила Полина.

   - В лабораторию в цокольном этаже. За тобой придут, чтобы проводить, - ответила досточтимая. Ее забавлял энтузиазм, с которым Полина относилась к предстоящему исследованию.

   Через час Полина снова шла в крыло аристократов, на этот раз в сопровождении какого-то юноши в серой тунике. Они миновали холл, спустились по лестнице вниз, но повернули в другую сторону, не в ту, куда Полина шла обычно, чтобы присутствовать при беседе Хайшен с маркизом да Шайни. В лаборатории, большой комнате без окон, стоял стол, несколько стульев и кресло, похожее на стоматологическое, с опускающимся подголовьем и поднимающимся изножьем. Войдя, Полина улыбнулась Хайшен, поздоровалась с Дейвином, который не выглядел особенно довольным, и пожелала доброго вечера всем присутствующим. Их было двое. Тот, который привел ее, тоже остался. Он представился Кулейном, следователем, и представил еще двоих, Мэнлига и Таллена. Мэнлиг был менталист, а Таллен - аналитик.

   Полина выслушала его и кивнула на кресло:

   - Мне сесть сюда?

   - Нет, зачем, - ответил Кулейн. - Оставайтесь с нами за столом, вы же не собираетесь вредить нам.

   Некоторое время они потратили на разговоры про вкус чая, цвет стен и прочие детали и подробности, в которых Полина предположила попытку саалан сориентироваться в ее восприятии. Потом она заметила, что шутки и веселье, царящие за столом, как-то не похожи на рабочую атмосферу.

   - Подождите, - сказала она. - Как это все относится к вашему рабочему процессу?

   - Я просто хотел сделать тебе удобнее, - сказал Мэнлиг, рыжеватый блондин с веснушками на носу и на руках. - Тебе предстоит припомнить день твоего ареста очень подробно.

   - Мне кажется, что так это будет довольно долго, - сказала Полина. - Позвольте, я сама сделаю себе удобно.

   Кулейн насторожился после этих слов и приготовился к сюрпризам, посмотрев на вдруг подобравшуюся, как перед прыжком, Хайшен. Вновь сосредоточившись на сознании допрашиваемой, он отметил, что она подняла голову и смотрит в потолок, дыша слегка замедленно, и полностью открыта, до самого дна души, как будто находится вообще одна в этой комнате и погружена в свои мысли. А перед ее глазами утренний тускловатый серый свет какого-то дня, давно прошедшего для нее, и в этом свете незамысловатым узором плетется песенка с очень простыми словами. "Не сойдутся никогда зимы долгие и лета, у них разные привычки и совсем несхожий вид, не случайны на земле две дороги, та и эта..." Затем Кулейн вдруг увидел, - как нечто, происходящее с ним и прямо теперь, - пол, вымощенный белесовато-розовой плиткой, падающий на него коммуникатор, у которого отлетает крышка и выпадает какая-то часть конструкции, и раскрытую женскую ладонь перед своими глазами. Он вздрогнул, увидев эту же ладонь, держащуюся за край стола напротив.

   - Простите, мистрис, я не успел за вами. Давайте вернемся на несколько минут назад.

   Она кивнула, не глядя на него. Кулейн тихо сказал аналитику Таллену:

   - Начинай.

   - Мистрис, какой день ты сейчас вспоминаешь? - послушно включился Таллен.

   - Тот, о котором вы спрашивали, - сказала Полина, глядя в потолок.

   Мэнлиг написал на доске то, что она подумала, но не сказала.

   День моего ареста. День, когда меня пришли забрать, чтобы убить.