Темная Башня - Стивен Кинг

Поэтому она отложила вещи в сторону и просто ждала. А когда первый бледный свет зари разогнал темноту на горизонте, подозвала Патрика и спросила, не хочет ли он пойти с ней. В тот мир, из которого пришел, или в очень похожий, сказала она ему, хотя знала: не помнит Патрик того мира вовсе. Или «выдернули» его оттуда совсем маленьким, или травма, вызванная переходом между мирами, стерла память.

Патрик посмотрел на нее, потом на Роланда, который сидел на корточках, не сводя с него глаз.

— Выбор за тобой, сынок, — сказал стрелок. — Ты сможешь рисовать в любом из этих миров, скажу тебе правду. Хотя там, куда идет она, ценителей будет больше.

Он хочет, чтобы Патрик остался, — подумала Сюзанна и разозлилась. Потом Роланд глянул на нее и чуть качнул головой. С уверенностью она сказать не могла, но у нее создалось впечатление…

Нет, не создалось. Она поняла, что означает это покачивание. Роланд хотел, чтобы она знала: он прячет от Патрика свои мысли. Свои желания. И хотя для нее не составлял тайны тот факт, что стрелок может лгать (особенно ярко это проявилось на собрании жителей Кальи Брин Стерджис перед приходом Волков), она не предполагала, что он будет лгать ей. Детте, возможно, но не ей. Или Эдди. Или Джейку. Бывало, он говорил им не все, что знал, но лгать впрямую?.. Нет, они были ка-тетом, и Роланд играл с ними в открытую. Отдайте дьяволу должное.

Патрик внезапно взял альбом и быстро что-то написал на чистом листе. Потом показал им:

Я ОСТАНУСЬ. БОЮСЬ ИЙТИ В НОВАЕ МЕСТО.

И чтобы подчеркнуть свою мысль, открыл рот, чтобы продемонстрировать отсутствие языка.

Она увидела облегчение на лице Роланда? Если так, то возненавидела за это стрелка.

— Хорошо, Патрик. — Сюзанна попыталась изгнать чувства из голоса. Потянулась к юноше, похлопала по руке. — Я тебя понимаю. И хотя все так, люди могут быть жестокими… жестокими и злыми… добрых тоже предостаточно. Послушай меня, до рассвета я никуда не уйду. Если передумаешь, предложение остается в силе.

Он быстро кивнул.

Довольный тем, что я не стала убеждать его передумать, — сердито подумала Детта. — И этот белый старикан тоже, похоже, доволен!

Заткнись, — предложила ей Сюзанна, и, вот уж чудо: Детта заткнулась.

Но когда ночь сменилась днем (при свете они увидели, что неподалеку, примерно в двух милях, пасется приличных размеров стадо банноков), она позволила Детте вернуться. Более того, передала Детте бразды правления. Так было проще, менее болезненно. Именно Детта снова оползла лагерь, последний раз вдыхая воздух этого мира, вбирая его в память. Именно Детта оползла дверь, сначала по часовой стрелке, потом против, и ничего не увидела с другой стороны. Патрик подошел к ней, потом Роланд. Юноша издал крик удивления, увидев, что двери нет. Стрелок промолчал. Ыш подошел к тому месту, где стояла дверь, принюхался… а потом прошел сквозь нее, через то самое место, где стояла дверь, если смотреть на нее с другой стороны. Если бы мы были там, — подумала Детта, — то увидели бы, как он проходит сквозь дверь, прямо-таки фокус в цирке.

Она вернулась к Хо-3, потому что еще раньше решила въехать в дверь на скутере. При условии, что та откроется. Все происходящее обернулось бы жестокой шуткой, если бы дверь не открылась. Роланд хотел помочь ей забраться на сиденье. Она оттолкнула его руки и забралась сама. Нажала красную кнопку у руля, электрический мотор скутера тихонько загудел. Стрелка, показывающая зарядку аккумулятора, все еще покачивалась в зеленой зоне. Она повернула рычаг на правой ручке и медленно покатила к закрытой двери с марширующими по ее поверхности символами, совокупность которых означала: НЕНАЙДЕННАЯ. Остановилась, едва не коснувшись двери крылом переднего колеса.

Повернулась к Роланду с искусственной улыбкой на лице.

— Вот и все, Роланд. Я говорю тебе, прощай. Долгих дней и приятных ночей. Желаю тебе дойти до Башни и…

— Нет, — оборвал он ее.

Она посмотрела на него. Детта посмотрела на него, ее глаза сверкали и смеялись. Предлагая выгнать ее теперь, когда она была у руля. Давай, хонки, посмотрим, что ты сможешь сделать.

— Что? — спросила она. — Что у тебя на уме, большой мальчик?

— Я не попрощаюсь с тобой, какая ты сейчас, после всего того, через что мы прошли, — ответил он.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Сюзанна, только с интонациями Детты.

— Ты знаешь.

Она вызывающе покачала головой. «Не знаю».

— Во-первых, — он взял ее левую, всю в мозолях руку в свою правую, изуродованную, — есть еще один, кто тоже должен выбрать, уйти ему или остаться, и я говорю не о Патрике.

На мгновение она не поняла. Потом посмотрела вниз, увидела пару глаз с золотым ободком, пару стоящих торчком ушей, и до нее дошло. Она забыла про Ыша.

— Если его попросит Детта, он точно останется, потому что никогда ее не любил. Если попросит Сюзанна… ну, тогда не знаю.

Этого хватило, чтобы Детта ушла. Она, конечно, еще вернется, Сюзанна теперь понимала, что ей никогда не удастся полностью избавиться от Детты Уокер, и ее это вполне устраивало, больше она не хотела от нее избавляться, но тут она ушла.

— Ыш? — мягко спросила она. — Ты пойдешь со мной, сладенький? Возможно, мы снова найдем Джейка. Может, не совсем такого же, но все-таки…

Ыш, который во время их похода по Плохим Землям, Белым Землям Эмпатики и равнине практически не произнес ни слова, теперь заговорил.

— Эйк? — В голосе его слышались вопросительные нотки, словно он не очень-то помнил, о ком речь, и у Сюзанны защемило сердце. Она обещала себе не плакать, и Детта гарантировала, что она не будет плакать, но Детта ушла, и глаза вновь наполнились слезами.

— Джейк, — повторила она. — Ты помнишь Джейка. Сладенький, я знаю, что помнишь. Джейка и Эдди.

— Эйк? Эд? — В голосе прибавилось уверенности. Ыш помнил.

— Пойдем со мной, — позвала она его, и Ыш двинулся к ней, словно хотел запрыгнуть на сиденье. А потом, понятия не имея, для чего она это говорит, Сюзанна добавила: — Есть и другие миры, помимо этих.

Ыш остановился, как только эти слова слетели с ее губ. Сел. Когда поднялся снова, в ней колыхнулась надежда: может, у них будет маленький ка-тет, дан-тете-тет, в том Нью-Йорке, где люди ездят на «такуро спирит» и фотографируют друг друга, пьющих «Нозз-А-Ла», камерами «шиннаро».

Но вместо того чтобы подойти к ней, Ыш вернулся к стрелку и сел около его потрепанного сапога. Они отшагали много, эти сапоги, очень много. Мили и колеса, колеса и мили. Но теперь им осталось пройти совсем ничего.