Золотая ветвь - Джеймс Фрезер

Однако не только время проведения некоторых из этих празднеств, но и способ их проведения указывают на сознательное подражание солнцу. Обычай скатывания с горы горящего колеса, часто соблюдаемый во время этих церемоний, видимо, имитирует солнечный путь по небу. Особенно характерна эта имитация дня летнего солнцестояния, когда начинает убывать энергия солнца. Именно так интерпретировали этот обычай некоторые из описавших его авторов. Не менее наглядно подражают движению солнца посредством вращения вокруг шеста привязанного к нему бочонка с горящей смолой. Более того, распространенный обычай во время праздника бросать в воздух горящие диски, иногда имеющие форму солнца, вполне может относиться к области подражательной магии. В этих и во многих подобных случаях предполагалось, что подражательные магические действия приведут к желаемому результату; подражая, например, движению солнца по небу, считалось, реально можно помочь светилу быстро и точно совершать свое путешествие по небосклону,

Название «огонь небесный», которое иногда применяют в народе к огню летнего солнцестояния, недвусмысленно указывает на существование осознанной связи между земным и небесным пламенем. Кроме того, способ, при помощи которого такой огонь, по-видимому, зажигался первоначально, говорит о том, что его считали суррогатом солнца. Очень возможно, как полагали некоторые ученые, что когда-то огонь во время периодических праздников неизменно добывали трением двух кусков дерева. Таким способом его добывают в некоторых местах и поныне во время праздника Пасхи и дня святого Иоанна. Существуют и неопровержимые свидетельства того, что именно таким способом его добывали во время празднования Бельтана в Шотландии и Уэльсе. То, что когда-то на этих периодических праздниках единственным способом добывания огня было трение, почти наверняка доказывает пример огней бедствия, которые почти всегда зажигались посредством трения, а иногда путем вращения колеса. Можно с некоторым основанием предположить, что предназначенное для этой цели колесо изображало солнце, и, если во время регулярно повторяющихся праздников костры первоначально зажигали таким же способом, эту гипотезу можно рассматривать как подтверждение взгляда, согласно которому первоначально эти огни являлись солнечными чарами. Действительно, как показал Кун, имеются данные, указывающие на то, что первоначально огонь летнего солнцестояния получали трением. Мы видим, что многие венгерские свинопасы в канун летнего солнцестояния получают огонь, вращая колесо вокруг обмотанной пенькой деревянной оси, а когда огонь загорается, прогоняют сквозь него своих свиней. В Обермедлингене, в Швабии, так называемый «огонь небесный» зажигался в день святого Вита (5 июня) при помощи тележного колеса, вымазанного смолой, обмотанного соломой и насаженного на шест около 4 метров высотой. Раскладывался этот костер на вершине горы, и, когда пламя разгоралось, люди, устремив к небу глаза и руки, произносили принятые в таких случаях фразы. То, что к шесту прикрепляют колесо, которое впоследствии поджигают, приводит к заключению, что первоначально огонь разжигался так же, как огонь бедствия, то есть при помощи вращения колеса. Эта церемония происходила 15 июня, в день, близкий к середине лета, а мы видели, что в Мазурии в день летнего солнцестояния огонь разжигается или разжигался при помощи быстрого вращения колеса вокруг дубового шеста, хотя и нет сведений, что полученный таким образом огонь использовался для разжигания костра. Мы, однако, должны иметь в виду, что употребление колеса во всех этих случаях может быть обычным механическим приспособлением, призванным облегчить получение огня путем трения; в таком случае нет необходимости приписывать ему некий символический смысл.

Более того, влияние, которое эти зажигаемые регулярно или в экстренных случаях огни якобы оказывают на погодные условия и растительность, говорит в пользу теории, согласно которой эти костры являются солнечными чарами, поскольку приписываемое им действие сходно с воздействием солнечного света. Так, французское поверье, согласно которому летние костры, если их разложить в дождливом июне, заставят дождь прекратиться, подразумевает, что эти костры могут рассеять грозовые облака и заставить солнце засиять во всей своей красе, обогреть сырую землю и влажные от капель дождя деревья. Точно так же употребление швейцарскими ребятишками огня бедствия с целью разогнать туман, вполне естественно, может быть истолковано как солнечные чары. Жители Вогезов верят, что огни летнего солнцестояния помогают сохранить плоды и обеспечить обильный урожай. В Швеции погоду в предстоящем сезоне предсказывают по направлению пламени костра, раскладываемого на первое мая: если языки пламени отклоняются к югу, погода будет теплая, а если к северу — холодная. В настоящее время несомненно, что направление пламени рассматривается не более как предзнаменование хорошей или плохой погоды, а не как способ повлиять на нее. Однако мы видим, что здесь перед нами один из тех случаев, когда магия выродилась в предсказывание будущего. В Эйфельских горах верят, что, если дым относит в сторону хлебных полей, жатва будет обильной. Однако первоначально, по-видимому, считалось, что дым и пламя, оказывая на хлеб воздействие, сходное с воздействием солнечного света, не просто предвещают хороший урожай, но активно на него влияют. Руководствуясь этим принципом, жители острова Мэн разжигали вблизи полей костры с наветренной стороны, вероятно, для того, чтобы дым ветром относило в поле. В Южной Африке приблизительно в апреле матабелы разжигают с наветренной стороны своих садов огромные костры в надежде на то, что дым, пролетая над деревьями, поможет созреванию фруктов. Зулусы на кострах, разложенных с наветренной стороны садов, сжигают магические снадобья. Окуренные таким образом растения, как считается, дают лучший урожай. Больше того, представления современных европейских крестьян о том, что хлеб будет хорошо расти в тех местах, откуда видно пламя костра, можно объяснить как пережиток веры в ускоряющую рост и оплодотворяющую силу таких костров. Руководствуясь той же верой, люди подмешивали пепел костра в предназначенное для посева зерно, разбрасывали золу по полю с целью его оплодотворения, прикрепляли куски от святочного полена к плугу, чтобы побыстрее проросли семена.

Представление о том, что лен или конопля вырастут такой же высоты, какой достигают языки пламени костра или прыжки людей, преодолевающих это пламя, явно относится к числу подобных идей. В Нижнем Конце, на берегах Мозеля, местные жители радовались, если спущенное с холма горящее колесо достигло реки, не погаснув, видя в этом доказательство того, что будет хороший урожай винограда. Это поверье укорени лось так глубоко, что за удачное исполнение этого обряда поселяне получали право взимать с владельцев соседних виноградников пошлину. В этом ритуале горящее колесо должно было олицетворять солнце на безоблачном небе, что, в свою очередь, предвещало обильный урожай винограда. Так что повозка, груженная бочками с белым вином, которую получали крестьяне от соседних виноградарей, служила платой за необходимый виноградным гроздьям солнечный свет. Точно так же в долине Гламоргана с холма в день летнего солнцестояния спускали горящее колесо и, если огонь гас до того, как колесо достигало подножия холма, ожидали плохой жатвы. Если же колесо на протяжении всего пути горело и, остановившись, в течение долгого времени еще продолжало гореть, местные фермеры надеялись, что соберут богатый урожай. И в этом случае естественно предположить, что грубый ум прослеживал прямую связь между огнем колеса и светом солнца, от которого зависят посевы.

Однако стимулирующее и оплодотворяющее, по народному поверью, влияние костров не ограничивается растительным миром, оно распространяется и на мир животных. Это можно проследить на примере многих обычаев. Так, в Ирландии бесплодную скотину прогоняют через костры летнего солнцестояния. По французскому поверью, погруженное в воду святочное полено помогает коровам отелиться, а по французскому и сербскому поверью, число появившихся на свет цыплят, телят, ягнят и козлят будет соответствовать количеству искр, вылетевших из святочного полена. Вера в стимулирующее влияние огня на животных прослеживается во французском обычае класть золу от костров на насесты, чтобы заставить наседок нестись, и в немецком обычае замешивать золу от костров в поило для скота, с тем чтобы он хорошо плодился. Кроме того, имеются недвусмысленные указания на то, что даже продолжение человеческого рода ставилось в зависимость от благодатного жара таких костров. .Марокканцы считают, что бездетные пары могут заиметь потомство, перепрыгнув через костер летнего солнцестояния. В Ирландии существует поверье, что девушка, которая в день святого Иоанна трижды прыгнет через костер, вскоре выйдет замуж и станет многодетной матерью. Во Фландрии женщины прыгают через летние костры, чтобы обеспечить себе легкие роды. Жители различных областей Франции полагают, что стоит девушке протанцевать вокруг девяти костров, и она непременно выйдет замуж в течение года, а по мнению богемцев, для этого ей достаточно просто увидеть девять костров. С другой стороны, в Лешрене говорят, что если, прыгая через костер, молодой человек и женщина не прикоснулись к пламени, то в течение двенадцати месяцев эта женщина не станет матерью, так как ее не оплодотворило пламя. В некоторых частях Швейцарии и Франции сожжение святочного полена сопровождается молитвой о том, чтобы женщины могли иметь детей, козы — козлят, овцы — ягнят. Соблюдающееся в некоторых местах правило, что костры должны зажигаться последним из вступивших в брак человеком, принадлежит к тому же кругу представлений, а именно предполагается, что либо такой человек оказывает оплодотворяющее влияние на костер, либо, наоборот, костер на него. Обычай, следуя которому возлюбленные, держась за руки, перепрыгивают через костры, обязан, вероятно, своим происхождением представлению, что таким путем они обеспечат себе в браке многочисленное потомство. Подобный же мотив лежит в основе обычая, обязывающего вступившие в течение текущего года в брак пары плясать при свете факелов. Разнузданность, которой, по-видимому, когда-то отличалось празднование дня летнего солнцестояния у эстонцев, так же как и празднование первого мая в Англии, проистекала не просто из общей распущенности нравов, а из грубого представления, что подобные оргии являются необходимыми для установления некой таинственной связи, которая в этот поворотный момент года соединяет жизнь человека с движением солнца.