Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

Когда я выбирался из лачуги, то старался приложиться силой жреца еще к кому‑нибудь: к животным, детям, женщинам, рыбакам. После моих экспериментов все вокруг ходили какие‑то подозрительно спокойные и умиротворенные, что, впрочем, было не так и плохо. А зачем нам склоки и ругань в отдельно взятом поселении? Единственное, кого я избегал в своих экспериментах – Сания. Конечно, успокоить ее стоило бы, все же сейчас ей было чуть ли не тяжелее, чем мне. Что я? Я‑то прошел через огонь, воду, медные трубы и интриги богов, мне уже сам черт – брат родной. Даже полуголую Калиту успел немного потискать, что уже для смертного достижение из категории «легендарное». А тут просто потеря руки… Как говорилось в одном омерзительном фильме – это просто временные трудности. Кто знает, может я так освою силу Лу, что выращу себе новую? Ну или придет время выполнять уговор с Матерью на тему подработать таксистом до родного мира и прокатить туда Единого – она что, руку мне не вернет? Конечно же вернет! Или я просто скажу, чтобы сама на своем горбу волокла эту неведомую сущность в мертвый мир без магии. А вот девчонка была не бита, не стреляна, да попала сразу в такую мясорубку, так что держалась только на морально‑волевых. Но я в какой‑то мелочной мстительности не стремился помочь ей в ее страданиях. Пусть мучается, так сказать, проникается духом севера на полную катушку.

Да… даже если выполнять свою часть уговора с богами не придется, то я все еще был менталистом, бароном, приближенным короля Кая Фотена. У меня были свои земли, производства, причем как промышленное, так и торговое.

Все задатки, что мне дали благородные торговки в Парте, утонули в море, но я думаю, за мое отсутствие там нормально напилили‑наварили под присмотром канцелярии и меня должен ждать дома не только теплый прием в столице, но и солидный сундучок с золотыми монетами, которые покроют все мои издержки.

Выполнять обязательства перед южанами было просто необходимо, потому что теперь они вырисовывались стратегическими союзниками Клерии. Еще на корабле я думал о том, чтобы заявиться с визитом к моему первому в этом мире покровителю – барону Амеру Тибботу и потолковать с ним о культуре труда на шахтах, производительности, посмотреть механизмы. Может, мне бы в голову пришла какая дурная мысль. В любом случае, если там шахты открытого типа, то есть наклонные, а не вертикальные штольни, то можно было бы попробовать построить узкоколейку для рудокопов. Это повысило бы производительность труда в разы при не слишком больших трудозатратах. Тем более, я знал о главных проблемах рельсовых дорог в моем родном мире: тепловое расширение металла на том же солнце, которое поднимало все полотно горбом. В шахтах же температуры всегда плюс‑минус одинаковые, да и строить встык, как дурачки, не будем… Вместе с Тибботом мы бы смогли заложить основу промышленной мощи Клерии: я бы мог стать промышленным королем лесного хозяйства, а он – металлургического. Мы оба прозябали на задворках королевства, оба были не слишком желанны при дворе, а еще в нашу первую встречу Амер показался мне крайне благоразумным и здравомыслящим человеком. А то, что он дал безымянному счетоводу солидную премию, лошадей и припасы, да отпустил восвояси – говорило лишь о том, что барон Тиббот пусть и не по происхождению, то уж точно по характеру был более благороден, чем многие графы и герцоги этой части континента. А если привлечь к этому предприятию еще и торговые связи де Гранжей, чьи земли располагались весьма удачно, то можно будет избавиться еще и от солидной части посредников, которые обирали Амера до нитки, оставляя южному барону не так много средств на развитие и расширение, кладя основные барыши в свой купеческий карман.

Так прошло почти три недели: мои спутники маялись от безделья и тренировались управлять маленькими лодочками‑байдарками, на которых мы пойдем вверх по течению, а я пропадал в чертогах разума, тренируя свои ментальные и жреческие способности. Успехи были солидные: я чудовищно повысил свой радиус пороговой чувствительности, метров до трехсот‑четырехсот, так что когда в наше жилище забежал чумазый пацан, чтобы сообщить о том, что мимо плывет клерийская флотилия, я уже об этом знал. Я их почувствовал через холм, когда они еще не поравнялись с деревней и местные не получили возможности рассмотреть флаги и вымпелы на мачтах и бортах кораблей. Неделей ранее в Галес проследовала еще одна флотилия – гонгорская – но ее мы решили пропустить мимо, потому что, очевидно, она пойдет дальше, на юг. Клерийцы же могли идти как из Бренна, так и в Бренн, с заходом в порт Галеса, отгрузить часть товаров и докупить необходимое.

– Да, да, знаю, спасибо, – перебил я щебечущего о нужных нам кораблях мальчишку, который только собирался начать рассказывать, сколько у каждого из кораблей весел и какие у них больше паруса.

В целом я отреагировал на новости достаточно спокойно, даже слишком спокойно, по мнению Сании. Она недоверчиво посмотрела на мой лежак, где я прохлаждался львиную долю времени. На подозрения арха‑ты мне было плевать: пусть думает, что хочет. И пусть сам Кай Фотен рассказывает ей, что я менталист, мне такой команды в Пите не давали – вводить будущую королеву в курс всех дел. Так что эту «приятную» обязанность я оставил моему королю.

Тем же вечером, после того, как четыре судна прошли мимо деревеньки вверх по течению, мы загрузились в три лодочки и отправились вверх по течению – в Галес.

Река была достаточно спокойная, так что именно водой перемещаться было быстрее всего. Единственная проблема: я не мог помочь гребцам, так что время от времени наша и еще какая‑нибудь лодка причаливала к берегу и мужчины менялись. Легче всего было тем, кто плыл с Орвистом: виконт загребал, будто за ним гнались, так что на второй день мы связали наши лодки канатом и бывший гвардеец стал нашим тягачом. Чтобы силушка богатырская не пропадала даром, так сказать.

В таком переменном темпе мы добрались до Галеса за четыре дня – на утро пятого. Встретил нас крупный портовый город, который расположился в широком и прямом месте реки, а размерам его пристани мог позавидовать любой средний по размерам порт Клерии: тут все было поставлено на поток, потому что местным надо было обслуживать не только морские суда, но и речной флот Ламии. А когда и кто решит заглянуть на перегрузку, тут не знали, так что и построили причалов с запасом.

Судя по количеству крыш в городе и снующих туда‑сюда людей, я бы оценил Галес тысяч на пять населения, что весьма и весьма серьезная цифра, скажу я вам. Пятьдесят дворов – уже крупное село, сотня – небольшой городок, который и деревянной стеной можно обнести, так что паринийский Галес определенно процветал.

Суда, которые мы догоняли, оказались из королевской купеческой гильдии, что было видно по выжженным на носах морским змеям. Новенькие, не больше года, как с верфи, они определенно были построены из моего леса, что только добавляло удовольствия, когда я на них смотрел. Орвист же пока окончательно расплачивался с рыбаками остатками моего жетона и цепочкой – за постой, за транспорт и вообще, за все хорошее. Для нас раскуроченный жетон не имел никакой ценности, а эти люди смогут выменять его по весу серебра на звонкую монету, которую простой люд видел не так, чтобы и часто, не говоря уже о моряках.

– Эй! Моряк! Где тут ваши капитаны отдыхают? – кликнул Орвист мимо проходящего не то гребца, не то матроса.

– А тебе какое дело, деревенщина?.. – было дело огрызнулся коренастый мужик, но быстро увидел длинный меч на поясе виконта и заткнулся.

Да, вид у нас был не самый презентабельный – трое оборванцев, а один еще и уродливый калека, но меч – это меч. Оружие благородных. Простые мужики предпочитали пики, топоры, дубины.

– А‑а‑а, э‑э‑э… – не находился, что ответить бы в такой ситуации матрос.

– Ты это, скажи, где командиры отдыхают и все ровно будет! – по‑простецки повторил свой вопрос Орвист, – разговор к старшим у нас есть, да и всего‑то.

– Так это, вон, кабак «У причала», там, значится, все выпивают, а для капитанов отдельные столики, это, есть… И для старпомов ихних, тоже… – ответил матрос, переводя взгляд то на меня, то на Орвиста, то на меч виконта.