Наследница - Елена Невейкина

— Ты абсолютно прав, — кивнул Юзеф, — она может намного больше, чем то, что ты видел. Но у неё не было никакого желания обязательно выиграть бой. Показать, что не зря училась, составить нам компанию — да, но побеждать? Зачем? И потом. Она мастерски владеет ударом, которому её научил пан Буевич. Но она никогда не использует его завсе. Если не ошибаюсь, это было условием её дяди. Я испытал на себе этот удар лишь раз. К счастью, тогда в наших руках было оружие с защитой, иначе я мог бы и не стоять здесь. Как она это делает — не знаю, проследить почти невозможно, особенно, когда ты сам участвуешь в поединке. Единственное, что осталось в памяти: кажется, будто она уже слабеет, отступает, вот ещё немного и — победа… А не успеваешь оглянуться, как её клинок уже замер у тебя под подбородком. Весьма, понимаешь ли, неприятное ощущение.

— Кажется, я тоже имел возможность испытать это… Да, согласен, неприятно… И что, Элен больше никогда этим ударом не пользовалась?

— Пользовалась, — медленно, как бы нехотя, ответил Юзеф. — По крайней мере, у меня нет в этом сомнений, хотя я сам не видел, как это произошло. Да и никто не видел.

— Как же тогда ты узнал? Почему думаешь, что прав?

— Я спросил — она призналась. Но даже если бы мы не разговаривали… Я видел рану убитого человека. Он долгое время отравлял ей жизнь, а раньше окончания школы она ему ответить не могла. Всё и случилось как раз на следующий день после окончания занятий… Переживать особо не стоит, он был отвратительным типом, и получил по заслугам. К тому же, если бы Элен ничего не предприняла, он сам постарался бы её убить.

— Убить? Женщину?!

— Ну, долгое время он, как и все остальные, считал, что перед ним юноша. А когда всё открылось, видимо, решил, что ничего не изменилось. В этом есть своя правда, как бы мне ни трудно было это признать: начала играть в мужские игры — не жди, что к тебе будет особое отношение. Но это его не оправдывает.

— Значит, Лосев — не первый?..

— Лосев? Нет. Скажу больше: даже не второй, — криво усмехнулся Юзеф.

— Не второй?.. — в замешательстве переспросил Ален.

— Нет. Четвёртый.

— Господи… А…кто же был первым? — осторожно спросил Ален.

— Некий пан Владек Кветковский.

— А с ним-то, что было не так?

— С ним всё было хорошо, но опоздай Элен хоть на секунду, он застрелил бы пана Буевича.

Последовала пауза, после которой Ален произнёс:

— Значит, она успела выстрелить раньше.

— Выстрелить? Нет. Хотя, стреляет она прекрасно. Но в тот раз был нож. Ты как-нибудь попроси сестру показать, как она бросает нож, получишь удовольствие, хотя и удивишься. Кстати, с момента нашей памятной встречи после бала, — они оба улыбнулись, — Элен здорово переживала, что кроме пистолетов, не имела тогда больше никакого оружия. Вот с тех пор она не ходит без ножа. Заметить его невозможно, поскольку он спрятан в корсете. Выглядит, как игрушка, даже не похоже, что им можно попасть в цель — слишком тонкий и лёгкий, скорее стилет, чем нож. Зато такой легко спрятать.

— А стреляет она…из ружья?

— И из ружья тоже.

— А из чего ещё?

— Из пистолета, из лука. Думаю, если бы ей в руки попал арбалет (или как у вас говорят — ээ… са-мо-стрел), она и его бы освоила. Было бы желание или необходимость.

— Да-а… — протянул Ален. Потом спохватился: — Но ты сказал — четвёртый. Значит, ещё об одном ты не сказал.

— Да, был ещё один. Здесь совсем другая история — самая обычная, если бы речь шла о юноше. Или мужчине. На неё, когда она возвращалась в школу из города, напали четверо с дубинками. Одного она убила шпагой. Наповал.

— Похоже, я совсем не знаю свою сестру.

— Похоже, — засмеялся Юзеф. — Вот и знакомься заново. Только неужели она так сильно изменилась? Никогда не поверю, что в детстве она была послушной дисциплинированной барышней.

— Нет, послушной она не была никогда, — улыбнулся Ален.

— Значит, всё правильно. Всё осталось, как прежде, только с возрастом она поменяла игрушки на более серьёзные.

— Но я помню её пусть озорной, готовой на всевозможные каверзы, но всё же девочкой. А теперь мне иногда кажется, что передо мной очень на неё похожая амазонка. Воительница. Даже немного не по себе становится.

— Ален, всё это так, но… — Юзеф стал серьёзным. — Она всё та же девочка, которую ты знал. Всё, что ты видишь, не приносит ей радости, не является целью жизни. Да, ей, видимо, приятно, что она умеет то, что не умеет больше ни одна девушка; да, ей лестно наше восхищение, удивление. Но она устала. Она сама мне в этом призналась. Элен взвалила на себя такой груз, который выдерживает лишь с большим трудом, напрягаясь изо всех сил. Долго, слишком долго она считала себя единственной Кречетовой, оставшейся в живых, единственным человеком, который имеет право отомстить. И всё, все свои усилия, она направила на это.

— Если бы я мог быть рядом!

— А ты и был рядом. Не просто рядом, а в ней самой. Она недаром назвалась твоим именем. Я об этом думал не раз. Сначала мне казалось, что всё просто: знакомое имя, проще привыкнуть, тем более, что оно созвучно с её собственным. Но потом я подумал о другом, и сейчас убеждён, что так и есть. Твоё имя помогало ей выдержать, не сломаться. Ведь всё, чему она научилась, давалось ей ой, как нелегко!.. Но теперь, слава Богу, всё закончилось! Теперь она сможет забыть о той своей второй роли, о которой ты говоришь «амазонка», сможет стать просто очаровательной женщиной.

— И станет замечательной женой? — улыбнулся Ален.

— И станет замечательной женой, — без тени улыбки серьёзно подтвердил Юзеф.

— Что ж, раз ты так хорошо знаешь её, посоветуй, как мне с ней говорить? Как вести себя?

— Думаю, как с той самой младшей сестрой, с которой вы сбегали из дома к ребятам в деревню.

— Она рассказала?

— Ещё бы! Да так живо, что мне показалось, я сам там был!.. Ален, она очень любит тебя, помоги ей снова ощутить себя девочкой, пусть она вспомнит то время, когда была беззаботна. Мне это не удастся, как бы я ни старался, ведь я узнал её уже другой. И полюбил такой.

— А вдруг разлюбишь, если она изменится? — Ален улыбался.

— Нет, — на этот раз улыбнулся и Юзеф, — не разлюблю. Я так много раз видел её всё новой и новой, что ещё один образ меня уже не удивит. Не сомневайся, твоя сестра для меня — самая большая ценность в мире, какой бы она ни стала.

С этого дня Ален стал чаще бывать с сестрой вдвоём. Они уходили в лес, а Юзеф частенько находил причину не сопровождать их. Постепенно Элен как будто просыпалась. Несмотря на мужское платье, брат всё яснее видел в ней ту самую младшую сестрёнку, которая бесконечными шалостями сводила с ума пожилую няньку и всех остальных домашних слуг.