Под несчастливой звездой - Анастасия Анфимова

Приступ истерики высосал остатки сил. Невидящим взглядом женщина смотрела, как у неё перед глазами два больших черно-рыжих муравья куда-то тащили толстую зеленую гусеницу.

«Небраа, — вдруг подумала Мерисид. — Только туда я могу еще идти. А как же Анукрис?» Женщина чуть усмехнулась, распухшими губами: «Куда эта дурочка денется? Попробует вякнуть, я её ненаглядного мальчика мождеям продам!»

Она с трудом поднялась на ноги, брезгливо отряхнула с юбки траву, потом взглянула на свои перепачканные землей руки: «Надо умыться и идти в Абидос».

Мужчина внимательно выслушал собеседника.

— Не слишком ли много условий? — спросил он, хмурясь.

Ночью, да еще в тени деревьев черты расплывались у него перед глазами.

— Вы соглашались с этим, господин, когда просили нашей помощи, — хрипло ответил Убисту. — В устранении Тусета.

— Но он еще жив!

— Это ненадолго. Келл-номарх не помилует колдуна. Или вы считаете по-другому?

— Согласен.

— Так как же быть с Книгой?

— Да я и не отказываюсь! — мужчина поежился. — Но не сейчас.

— Мы готовы подождать, но не долго, — проговорил Убисту. В темноте прозвучал тихий смешок.

— А то, что жрец жив, даже лучше. Пусть сполна выпьет чашу мук и страданий до тех пор, пока его ничтожная жизнь не оборвется в клыках безмозглой водной твари!

— Но Небраа то вам зачем? Он глуп, безобиден и труслив.

— Прекрасные качества, — согласился с собеседником убийца. — Но он лишь средство. Цель — душа Тусета, которой не должно быть покоя и после смерти!

— Для строителей «Царства чистого разума» вы слишком эмоциональны, — не скрывая иронии, проговорил мужчина, откидываясь на спинку кресла.

— Это не месть, — возразил Убисту и, не скрывая угрозы, продолжил. — Всего лишь предупреждение. Те, кто становится у нас на пути или решится обмануть нас, должны помнить, что любое преступление против нас неизбежно влечет за собой наказание!

Глава III. Переполох

— Какой из этих сюрпризов является самым сногсшибательным? — спрашиваю я.

Анукрис опять встала ни свет ни заря, быстро запахнула юбку и вышла в темный коридор. Слуги спали вповалку на полу обеденного зала. Такой порядок сохранился со времен прошлых хозяев дома и Небраа пока не хотел его менять, а молодая госпожа тем более.

Пройдя на цыпочках вдоль стены, она вышла из дома и заторопилась к воротам, где палкой разбудила мирно похрапывавшего привратника.

— Опять дерешься! — взвыл слуга, вскакивая с лежанки, но тут же смутился, узнав хозяйку. — Простите, госпожа. Я думал это Мерисид.

— Она вернулась? — обрадовалась Анукрис.

— Нет, госпожа, — замотал головой Гебмос. — Как ушла вчера до восхода, так я её больше не видел.

— Она что-нибудь сказала?

— Что вы велели купить ей краски, — ответил слуга.

— Будешь спать ночью, прикажу выпороть, — пригрозила хозяйка. — Залезут какие-нибудь придурки и дом подожгут. Понял, сурок ленивый?

— Да, госпожа, — вздохнув, поклонился привратник.

«Если её поймали, почему не пришли за мной?» — с недоумением думала Анукрис, возвращаясь в дом. Её шаги разбудили Самхию. Служанка встревожено засуетилась. Но госпожа только махнула рукой и скрылась в своей спальне.

Усевшись на кровать, молодая женщина машинально разгладила складки на юбке. В Нидосе она могла заподозрить грабителей или налетчиков, перехвативших служанку с сокровищами Алекса. Но в спокойном Келлуане убийства случаются очень редко и дают почву для разговоров не на один год. Значит, скорее всего, Мерисид сбежала, прихватив чужое золото.

«Вот гадина! — с неожиданной злобой подумала Анукрис. — А еще подругой называлась!»

От гнева и горького разочарования захотелось кого-нибудь ударить, что-нибудь разбить или, в крайнем случае, на кого-нибудь наорать от души.

И тут как раз в комнату робко заглянула Самхия. Госпожа набрала в грудь побольше воздуха, но вдруг внезапно успокоилась и, кивнув, пошла вслед за ней в ванную.

Теперь, когда Мерисид сбежала, можно рассчитывать только на себя. «Нужно во что бы то ни стало встретиться с Алексом, — решила молодая женщина, подставляя голову под струю теплой воды. — Но только как это сделать?»

Все время, пока Самхия умащала её тело маслом и наносила макияж, госпожа думала только об этом.

Не заметив в обеденном зале супруга, она с удивлением спросила:

— Господин еще не проснулся?

— Нет, госпожа, — ответила служанка. — Он ругается и дерется. Может, вы разбудите его сами?

— Думаешь, он не станет драться со мной? — фыркнула Анукрис. — Пусть спит, сколько влезет.

И с аппетитом стала уплетать сочную, сладкую дыню.

— Самхия, ты знаешь, где кладбище храма Баст?

— Да, госпожа.

— Ты там была когда-нибудь?

— Давно, госпожа, — девушка пожала плечами.

— Там моя тетя похоронена, — хозяйка встала из-за стола и посмотрела на свои перепачканные руки.

Догадливая служанка тут же подала чашку с водой.

— Я давно вернулась в Абидос, но так и не навестила её могилу, — вздохнула Анукрис. — А ведь она единственная родственница, которую я помню кроме мамы. С тех пор, как начались эти преступления и убийства…

Молодая женщина поежилась.

— Все это очень страшно. Я хочу принести жертву на могиле тети. Пусть её добрая душа попросит у Осирса милости для всех нас.

— Кому это здесь нужна милость? — голый Небраа стоял, тяжело опираясь о дверной косяк, и, морщась, тер ладонью отвисшее брюхо.

Запахло перегаром и мочой.

— Нам всем не помешает защита и помощь богов, — глядя на него, Анукрис с трудом удерживалась от брезгливой усмешки. — Или ты можешь обойтись без их помощи?

— Я не могу обойтись без ванны! — рявкнул Небраа. — Почему меня никто не разбудил? Солнце уже высоко! Бездельники! Лентяи!

— Ты не просыпался, размахивал кулаками и грозил всех убить, — спокойно ответила жена, и отвернувшись, взяла с блюда булочку.

— Самхия! — махнув рукой, скомандовал грозный супруг. — Мыться!

— Вода уже остыла, господин, — испуганно пискнула служанка, вызвав бурю ругани, угроз и стенаний.

Анукрис отпустила несчастную девушку готовить ванну господину, а сама пошла в сад за слугами.

Привратник и садовник вынесли из спальни Небраа мокрую постель и замочили белье в воде со щелоком. Пока другая служанка, не срывая отвращения, отмывала загаженный пол, госпожа зажгла в комнате жаровню с ароматной смолой.