Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

— Почему все должно так быстро закончиться? Ведь все было так хорошо, мы были счастливы от того, что мы делали, у нас были планы на будущее…

«Что я слышу? — вдруг колоколом забило в голове у Филиппа, словно пробуждая его от какого-то сна. — Неужели это она говорит?!»

— Ты ли это говоришь, Я'эль Садот? В твоих словах отчетливо слышно согласие на то, что уготовила тебе судьба. Где присущая тебе воля к борьбе? Почему твой густой голос не поет бравую песню, с которой твоя харизматичная натура могла бы повести за собой всех? В твоих словах слишком много прошлого — слишком много глагола «было». Не правильней ли будет взглянуть в будущее?

Подбородок Я'эль слегка задрожал, она смущенно улыбнулась, Филипп же тем временем продолжил.

— Счастье мимолетно. Его нужно уметь ценить, даже если тебя никто и никогда этому не учил. Доверьтесь свои чувствам, потому что ваши сердца сами подскажут, как поступать в такие моменты. Я не раз со слезами на глазах смотрел в сети разные видео, показывающие первые реакции маленьких детей, когда им в уши вставляли слуховые аппараты… Детей с частичной, а может быть и полной потерей слуха — я забыл отметить. Все они замирают на какую-то пару секунд, а после улыбаются. И светятся! Они светятся счастьем, хотя даже слово это им не известно. Мы же, видящие это, плачем. Плачем, потому что представляем их тяжелое прошлое, плачем, потому что осознаем, каким тяжелым будет их будущее. «Да, они обрели слух, но какими силами было это достигнуто и сколько нужно будет еще сделать, чтобы поддерживать его в форме», — думаем мы и снова печалимся. А дети — они единственные, кто в этот самый момент бывает счастлив безгранично.

Счастье мимолетно. Нельзя, чтобы вся жизнь была забита им до отказа — люди тогда не знали бы цену счастью. А теперь мы знаем ее и всегда сможем узнать тот момент, когда бываем счастливыми. Помните, я говорил, что именно на темной стороне нашей жизни мы можем обнаружить светлое? Так вот, счастье — это островок, на котором мы оказываемся, когда плывем по темной и холодной реке жизни. Один момент, одно мгновение, которое наступает после долгого времени печали, ненастья и пустоты. Когда мы ступаем на твердую землю, мы чувствуем себя защищенными, мы начинаем прыгать, танцевать, радоваться этому. Но вот нас снова сносит новой волной, и мы снова плывем в ожидании нового островка. Мы уже знаем это чувство, и даже в полной темноте сможем с уверенностью сказать, что сейчас мы стоим на твердой почве, когда в очередной раз достигнем нового островка.

Помните об этих днях, цените их, и вы обязательно обретете радость на вашем новом отрезке этого пути под названием Жизнь. Форма этой радости будет новой, но содержание останется тем же. Вы всегда узнаете ее по ощущению счастья и света, который всегда сопровождает его. Никто вокруг обычно не видит всего того, что открывается именно вам, но бывают случаи, когда вам всем одновременно дается шанс почувствовать это. В этот момент вас всех прибивает к берегу одного и того же острова, вы беретесь за руки, делитесь этим светом и начинаете танцевать. Это — великое счастье, и счастливы будете вы, когда почувствуете это. В этот момент времени и в этом самом месте вам откроется Вечное. А после такого момента ожидайте его скорое исчезновение, потому что очередная жизненная волна по очереди смоет вас с этого островка и понесет к следующему.

— Не будем оставаться в прошлом, — тихо сказал Саад.

— Всей своей сущностью примем настоящее и станем жить здесь и сейчас, — добавил Филипп.

— И будем смотреть в будущее, — завершила мысль Агнесса.

— Точно, — кивнул Филипп. — А сейчас я предлагаю сесть и поразмыслить над тем, как нам видится первый пилотный эпизод. В конце концов, кому лучше судить о материале, как не нам? И еще, я полагаю, мы взглянем на календарь и наметим «Притчу…» на пару вечеров. Я уверен, что на этот раз мы ее сыграем с особой силой.

Глава 15. Прекрасная модель бесконечности

— Мне скучно, Марк…

И это означало, что Филиппу действительно было скучно.

Никто из труппы не был отягощен чрезмерными объемами работы: все аккуратно укладывалось в заранее расписываемые графики работы и все сроки были выдержаны. Не было излишней спешки, если, конечно, не брать в расчет постоянные визиты — как вместе, так и по отдельности — на теле- и радиостудии, разные фотосессии то для журнала, то для какого-то рекламного плаката, интервью и пресс-конференции, встречи с общественностью и мастер-классы. Не было и простоя в работе из-за нехватки чего-либо: Филиппу с его командой не отказывалось ни в чем, что могло бы понадобиться как для работы труппы, так и для осуществления проектов вне «Кинопуса», которые полностью контролировались менеджерами и продюсерами. Как говорится, скучать им не приходилось, и все же…

— Мне скучно, Марк…

Филипп сидел в своем кресле, опустив голову на согнутую в локте левую руку, которой он уже несколько минут согревал поверхность стола. Указательным пальцем левой руки он проводил по неглубокой царапине на столе, словно знакомился с ней. Она появилась два дня назад, а заметил ее он только сейчас. Раньше бы он переживал из-за этого, да так, что в мыслях его точно бы проскакивала фраза «новый стол». Он спокойно мог сделать это — заказать себе новый стол, — но он не хотел походить на тех ненасытных, капризных, неблагодарных, тщеславных звезд, с которыми ему сейчас приходилось общаться. Или не общаться — это уже смотря как ему порекомендуют менеджеры и продюсеры.

Помимо этих двух представителей руководства, в последнее время Филиппа стал особо раздражать имиджмейкер. Иногда он выполнял указания сверху и, пользуясь данной ему свободой действий, указывал на недостатки во внешнем образе Филиппа и Ко, лишь изредка хваля ту или иную деталь их гардероба. Но были случаи, когда