Сталин и Гитлер - Ричард Овери

Примерно 20 млн рабочих за пределами Германии работали на военные усилия Германии в 1943–1944 годах; около 6 млн рабочих были перемещены из оккупированных территорий, в большинстве своем насильственно, для работы на рейх66. В целом вся экономическая база, находившаяся в распоряжении Третьего рейха, за единственным исключением – нефти, была куда значительнее, чем то, что было доступно Советскому Союзу. И, тем не менее, в период между 1941 и 1945 годами в Европе, где доминировала Германия, было произведено 103 000 самолета, против 137 000 произведенных в Советском Союзе, 61 000 танков и самоходных орудий против 99 500 советских, 87 000 артиллерийских тяжелых орудий против 182 000 советских.

Главное объяснение этого парадокса кроется в явном нежелании Германского правительства осуществлять чрезмерную мобилизацию экономики, из-за страха перед коллапсом морального духа гражданского населения, как это предположительно произошло в 1918 году. Личная одержимость Гитлера иллюзорной идеей «ножа в спину» была использована, чтобы оправдать тезис о том, что военные усилия Германии представляют собой «похожую на мирную» военную экономику, по меньшей мере до 1942 года, поэтому она вплоть до 1944 года не была полностью мобилизована для ведения тотальной войны67. Этот аргумент плохо вяжется с исключительным уровнем боевой готовности и экономической направленности, достигнутым в ходе Четырехлетнего плана накануне 1939 года, или с реальностью широкомасштабной экономической и социальной мобилизации, введенной сразу в Германии и на оккупированных территориях осенью 1939 года. 4 сентября 1939 года был опубликован Закон об экономике военного времени, который обозначил направления стремительной мобилизации гражданских ресурсов и переход всей экономики на военные рельсы. В декабре 1939 года Гитлер отдал приказ о начале программы вооружений «с максимально возможными показателями». Армейское ведомство по материально-техническому снабжению сравнивало цели Гитлера с уровнем производства, достигнутым на пике военных усилий Германии в 1918 году: 15 550 легких артиллерийских орудий в 1918 году, текущая же цель составляла 151 780 орудий; 1903 тяжелых орудий в 1918 году, 3334 к 1942 году; 196 600 пулеметов тогда, 2 179 000 теперь; 26 000 тонн взрывчатых веществ в месяц в конце Великой войны, 37 800 тонн по плану Гитлера68.

Хотя эти цифры не были реализованы даже к 1942 году, конверсия гражданской экономики для достижения этих целей продолжалась, начиная с осени 1939 года, и была в основном завершена к началу осуществления плана «Барбаросса». В мае 1941 года 55 % рабочей силы уже было занято производством оборудования для нужд армии. Рост числа занятых в оборонном комплексе в период между 1939 и 1941 годами составил 149 %, но лишь 11 % – в период между 1941 и 1943 годами. Структура экономики под воздействием войны подверглась значительному изменению, так же, как это произошло и в Советском Союзе. Расходы на оборону в 1938–1939 годах составляли приблизительно 20 % национального дохода, но к 1941 году они достигли 60 %, и 73 % – к 1943–1944 годам. Потребительские расходы упали с 71 млрд марок в 1939 году до 57 млрд марок в 1942 году и 53 млрд к 1944 году, четыре пятых всего падения пришлось на период до 1942 года. Потребление на душу населения к 1941 году сократилось примерно на одну пятую часть. Отрасли промышленности, производившие потребительские товары, срочно переходили на производство военной продукции; к 1940 году большинство из них уже наполовину или больше производили продукцию военного назначения или для нужд правительства69. Вооруженные силы забирали львиную долю квот на сталь и все виды редких металлов. Гражданское население стало подобием бедных родственников, которые должны были уступать во всем требованиям войны.

В отличие от советских военных усилий, когда началась война, в Германии не было предпринято никаких попыток создать централизованную администрацию военного времени. Центром принятия решений по вопросам ведения войны оставалась главная канцелярия Гитлера. Более широкие вопросы ведения войны были первоначально ответственностью Совета обороны Рейха под председательством Германна Геринга, но у этого органа не было тех полномочий, которыми был наделен советский ГКО и он был слишком далек от Гитлера. В течение недели он перестал существовать как центральный форум. Задача мобилизации была нечетко разделена между регулярными министерствами, организацией по выполнению Четырехлетнего плана и отделами по техническим вопросам и закупкам для армии. Функция консолидации экономических ресурсов оккупированных территорий в Европе, вопреки их важности для военных усилий, была также разделена между конкурирующими органами и никогда не была централизованной. Вооруженные силы, армия в особенности, жаждали взять контроль над организацией производства вооружений, после того как они утратили контроль над Четырехлетним планом в конце 1930-х годов, и сопротивлялись тому, что они воспринимали как вторжение гражданских властей. Весной 1940 года инженер Фриц Тодт был назначен Министром вооружений в попытке внести некий организационный момент в производство вооружений, но у него не было никакой власти над производством самолетов, которое составляло две трети всего военного производства, и его взаимоотношения с армейским руководством и промышленниками были обозначены нечетко и носили сумбурный характер. Сочетание контроля со стороны центра и гибкости распределения ответственности, характерные для Советской системы, здесь полностью отсутствовали. Германская военная промышленность производила вооружение очень высокого качества, однако его количество было значительно ниже, чем того заслуживал объем предоставленных ресурсов. В 1941 году Гитлер пришел к осознанию растущей пропасти между заданными им целями и действительным уровнем производства. Те, кто пытались мобилизовать военную экономику, к лету стали жаловаться на отсутствие ресурсов, которые можно было привлечь в дополнение к имеющимся, даже с учетом огромных ресурсов оккупированной Европы. В июле 1941 года Гитлер поставил более высокие задачи производства, чтобы быть готовым к предполагаемой военной ситуации, с учетом того, что Советский Союз будет повержен к осени. Эти планы, предполагавшие воздушную и морскую битву с Великобританией и Соединенными Штатами, в сочетании с гитлеровскими требованиями иметь огромную постоянную, полностью моторизованную армию, в конечном итоге показали, насколько неэффективно была мобилизована германская военная экономика. Отсутствие централизованного контроля, способствовало исключительно высокому уровню потерь и неверно распределенных усилий; это также подталкивало вооруженные силы заказывать небольшие партии продукции и требовать регулярных технических модификаций, так как они стремились использовать преимущества высокого качества вооружений, а не их количества. Гитлер настаивал на том, чтобы вооруженные силы принимали «большую массу грубой продукции» и «примитивное, мощное вооружение» вместо небольших партий высококачественного оружия, требующего больших затрат материалов и рабочей силы70. 3 декабря 1941 года он подписал декрет об «Упрощении и увеличении эффективности нашего производства вооружений», ставший широко известным, как «Закон о рационализации». Гитлер распекал немецкие фирмы за неспособность применить советскую практику создания огромных заводов и внедрения простых методов производства, и приказал военным упростить и стандартизировать дизайн всего вооружения, для того, чтобы сделать возможным «массовое производство на современных принципах»71.