ГРАС. Компиляция. Книги 1-8 - Никита Велиханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я — Ирина, — Ирина ткнула себя пальцами в грудь. — Я — Ирина. Ирина. — Она осторожно перевела руку в указующее положение и направила ее на болотника. — А ты? Кто ты? Как тебя зовут?
Йети снова поднял руки ладонями вперед. Потом поднес правую ко рту, пошевелил пальцами и резко бросил ладонь вниз, как будто отрезал.
В общем, понятно, подумала Ирина. Разговаривать он либо не умеет, либо не желает. Но…
Дальше она развить эту мысль не успела, поскольку болотник явно не договорил, и приходилось внимательно следить за каждым его жестом. Он провел рукой сверху вниз, примерно вдоль оси собственного тела, а потом сделал от этой оси несколько гребков, обеими руками, в противоположные стороны.
Так, подумала Ирина, деление напополам, это понятно. Причем принципиально важное деление напополам. Но вот — зачем?
Установив таким образом границу, йети покрутил левой рукой над головой и уронил левую руку на землю — слева же. Потом правой рукой указал себе на глаза и тут же уронил ее справа. И буквально в эту же самую секунду слева от него вырос седой йети-призрак.
Ирина кивнула. Способ общения понятен. Похоже, весь их язык строится на передаваемых телепатическим путем мыслеобразах, сочетающих как отдельные «пиктограммы», знаки-символы, обозначающие действия, или признаки, или абстрактные понятия, так и целые «живые картины», в которые можно уложить целые ситуации и сюжеты, не нуждающиеся в абстрактно-логическом комментировании. Агентом же действия как раз и является такая вот «тень». И засылка своей тени в поле виденья другого — это вроде как у нас окликнуть по имени. Что ж, ладно. Начинается работа по специальности. Будем выстраивать словарь и грамматику этого вашего языка. Ирина напряглась и принялась вызывать, в нужной зоне, свою тень. Получалось чуть лучше, чем в прошлый раз, но тоже не слишком. Но тут йети поднял руку, привлек к себе внимание и указал сперва на собственную голову, а потом на Ирину. И моментально с Ириной тенью все пошло как по маслу. Вот только у Ирины она выходила хоть и плохонькая, но по цвету кожи и по чертам лица похожая на оригинал. А стараниями йети в «зоне разговора» возникла все та же, как через кривое зеркало пропущенная краснокожая, длинноносая и монголоидная копия. Ну, что ж, смирилась Ирина. Значит, он такой меня видит. Пока не научусь управляться с этой видеокамерой сама, придется довольствоваться его версией собственной внешности. Кстати, он ведь и себя, выходит, видит совсем не так, как я. А на самом деле мы белые и пушистые. Вот он, собственно, и снежный человек.
* * *
9 июля 1999 года. Волга. 09.21.
За первые полтора часа «разговора» Ирина составила более или менее подходящий для элементарного общения словарик.
Вода была одним из ключевых понятий и могла, по сути, обозначать что угодно: в первую очередь память, причем память как индивидуальную, так и коллективную, общее, так сказать, знание, а также и сам процесс воспоминания, и разговор, и готовность к разговору, и понимание «сказанного», и так далее.
Летящее облако желтых листьев — неявная угроза. Если листья падают в воду, то угроза «вербальная» — если перевести на человеческий язык. Угроза памяти, сознанию, умению мыслить и общаться в привычной, «правильной» манере. Если на берег — то угроза физическая. То направление, из которого летят листья, тоже, естественно, имеет самое непосредственное отношение к смыслу «сказанного». Источник угрозы.
Рука — любая оперативная функция. Помощь, передача, физический контакт.
Масса значений была связана и с фигурой «тени». Если тень вставала на одну ногу — это фактически означало знак вопроса, причем в отличие от большинства «человеческих» языков, где знак вопроса ставится в конце фразы, либо же, как в испанском, одновременно и в начале, и в конце, здесь балансирующая в нерешительности фигурка могла появиться в любой точке, рядом с тем понятием, которое вызывало наибольшее недоумение или наибольший интерес. Впрочем, вопросительная «интонация» задавалась вообще наличием любого неравновесного фантома, вплоть до самых неожиданных, вроде стоящей на голове рыбы. Это, как позже поняла Ирина, во многом зависело от темы разговора и от индивидуальной манеры говорящего.
Приказ или настойчивая просьба выражались резким, похожим на толчок движением рук тени по направлению к тому, кто эту просьбу должен был выполнить, или же по направлению к его собственной тени. Причем в разговоре это движение могло, опять же, существовать и помимо самой фигуры тени — просто резко «толкающая» рука в пустоте, или движения, так или иначе напоминающие толчок рукой: вроде внезапно возникающего на поверхности воды направленного смерчика брызг.
Чувство привязанности, признательности или нежности — поглаживание по голове, со всеми возможными вариациями.
Ирина ничего не записывала. Она старалась как можно быстрее приспособиться к целостному восприятию мелькающих у нее перед глазами картинок, так чтобы даже самые мельчайшие детали — которые, кстати, отнюдь не следовало пропускать «мимо глаз», ибо они выражали порой весьма значимые оттенки смыслов, — сами собой вписывались в общий смысл «фразы». Иногда ее собеседник увлекался, и картинки начинали сменяться с такой быстротой, что у Ирины рябило в глазах. Поначалу она сама привлекала внимание йети резким рубящим движением руки ото лба вниз. Потом постепенно приучилась передоверять этот жест своей тени.
«Говорить» по-настоящему Ирина, конечно же, еще не научилась — для этого нужны были дни и недели упорного труда. Но немалый лингвистический опыт сделал свое дело. И уже через полтора часа она считала вправе писать отныне в анкетах в графе «какими иностранными языками и языками народов СССР владеете»: язык йети, читаю и могу общаться со словарем. Поскольку именно со словарем она в данный момент и общалась. С живым словарем в блестящей темно-бурой шерсти.
Наконец, пришло время более или менее содержательного разговора. Ирина набрала в грудь воздуха и выстроила свою первую в жизни коротенькую фразу на языке йети. Она «приснила» тень Виталия и тут же заставила собственную тень встать на одну ногу.
Ответ последовал незамедлительно. Тень Ларькина уменьшилась до размеров полевой мыши. Белый йети подошел к ней и спрятал ее в руке.
Краснокожая Ирина осталась балансировать на одной ножке.
Вместо ответа йети спродуцировал еще одну тень Ирины, тоже очень маленькую, и тоже спрятал ее в кулак.
Ирина поставила
