Сталин. Большая книга о нем - Сборник

Но, судя по статье о Белогубе в ВИЖ, именно 21 июня решение о его судьбе явно стали спускать на тормозах…)

В связи с этим возможным приказом-разрешением от 20–21 июня сбивать немецкие самолеты становится более понятным вопрос: а что делали Павлов и Копец, которые, по словам Долгушина, прилетели на транспортнике в 122-м иап днем 21 июня? Долгушин: «И вот в субботу прилетел Павлов на Ли-2 и с ним Копец. Командир дивизии Ганичев прилетел на своем И-16».

Долгое время лично мне не совсем было понятно – а что вообще забыли на этом аэродроме высшие чины округа именно 21 июня? Проверить они могли, конечно, любой аэродром, и тем более на границе, но почему именно этот и именно 21 июня днем? Им что, делать в тот день больше нечего было?

Некоторую подсказку дал Долгушин в одной из своих последних съемок в 2010 году (умер генерал в июне 2011 года).

На телеканале «Звезда» в 2010–2011 годах показывали с повторами короткие д/ф под общим названием «Оружие Победы». В одном из них «истребитель И-16» Долгушин рассказал, что 21 июня 1941 года он, вылетев на патрулирование, заметил немецкий самолет Ю-87 и сбил его:

«И вот уже прям чувствуется, немцы ведут себя так нахально, перелетают границу. Как-то мы идем парой с товарищем и смотрим – Ю-87, километров пять за границей. Нам сказали – убейте. Ну, у меня две пушки в плоскостях, два ШКАСа на моторе.

Я не стал даже пушками бить его. По кабине ударил ШКАСом и летчика убил, самолет воткнулся. Это был мой первый сбитый самолет. Еще до объявления войны. А на следующий день уже война…»

Если это верно и подтверждается документами, то тогда становится понятно, что делали Павлов и Копец на их аэродроме. Возможно, это была проверка по факту происшествия – сбит немецкий самолет! ЧП (подобные ЧП происходили не каждый день)! Сначала Белогуб 18 июня в 9-й (?) сад под Белостоком сбивает немца, и тот падает в 100 метрах от границы, потом, 21 июня, Долгушин в 11-й сад под Гродно сбивает еще одного немца. И хотя вроде уже есть разрешение сбивать, и Долгушин как раз сделал это именно по команде-разрешению своих командиров (он запросил свой полк), но вдруг это произошло не над нашей территорией или немец упал на своей? Другой целью Павлова и Копца была проверка разведданных по немецкой стороне. Ведь 18 июня в полосе ЗапОВО проводился облет границы на У-2 командиром 43-й сад Захаровым и уже было выявлено повышенное скопление немецких войск на границе. И хотя результаты проверки уходили в Москву через пограничников, но с ними ознакомлены были и Павлов, и Копец – Захаров им доложил, как положено. Так что, видимо, поэтому они и поехали в полк, где служил Долгушин.

Тем более в этом полку проводила проверку пилотирования летчиков и московская комиссия.

Долгушин и другие летчики 122-го иап (стоящего у границы – около 15 км) летали на разведку немецких аэродромов по два раза в день задолго до 22 июня и отмечали постоянный рост количества немецких самолетов:

«Me-110 доходили до Гродно, Скиделя и возвращались. А “Юнкерс-88” уходил в тыл. Все это было с аэродрома Сувалки. Когда мы подлетали к г. Августову, на 1500 м в ясную погоду этот аэродром был хорошо виден. Он круглый, километра два в диаметре.

Там сидела группа Me-100 – 32 самолета. Перед войной с каждым днем самолетов становилось все больше и больше. И вот тогда командир полка приказал два раза в день летать туда и смотреть. Мы проходили по стороне границы к Августову. Поручали это мне и Сергею Макарову. Сначала я проходил, а Сергей меня охранял. Потом заходили на второй заход – Сергей наблюдал, а я охранял. И возвращались. Наблюдение было визуальным, без фотографирования – не было фотоаппаратов. Но нам выдали бинокли, большие, хорошие бинокли. Мы рассматривали в них, что там творилась, и докладывали. Делали планшет-наколенник. Смотришь и делаешь пометки. Я делал пометки в свой заход. Потом – во второй заход Макаров делал. Потом, когда садились, сравнивали. Потом окончательно готовили листы и оба расписывались…»

Но если с причиной визита тех проверяющих 21 июня на приграничный аэродром вроде как ясность появилась, то последующие действия Павлова – приказ о снятии вооружения с самолетов 122-го иап и, возможно, 16-го сбап этой же 11-й смешанной авиадивизии, кроме как вредительством, не назовешь точно. Дело в том, что этот факт сбитого немецкого разведчика некоторые адвокаты павловых поспешили назвать «объективной причиной» приказа о снятии вооружения с самолетов. Мол, произошло ЧП, и для предотвращения подобного впредь решили снять оружие, чтобы никто больше не сбил еще какого-нибудь немца, чтобы не вызвать международного скандала.

И все бы ничего в таком объяснении (хотя после происшествия с Белогубом 18 июня такого приказа не последовало, а, наоборот, 19–20 июня пришел приказ привести авиацию в боевую готовность), но вообще-то для того, чтобы летчики не сбивали немецкие самолеты, достаточно просто запретить приказом по округу сами полеты. Как минимум в этой дивизии. С наказанием виновных. И все. Хотя в приграничных авиаполках постоянно дежурило звено, которое вылетало по тревоге на перехват в случае появления нарушителей. И оно обязано было принуждать к посадке нарушителей.

Однако Павлов пошел на снятие оружия с самолетов. В двух авиадивизиях, 9-й и 11-й. Что является нарушением и снижением боеготовности в угрожаемый период. Тем более если действительно было разрешение Москвы сбивать залетавшие самолеты-нарушители. Похоже, для Павлова это происшествие было не более чем удобным поводом, и, похоже, с таким же объяснением павловы изымали и прицелы в гаубичных полках под Брестом…

И вот что еще интересного рассказали в этом д/ф:

«Усиленная предвоенная подготовка советских пилотов дала свои плоды. По данным немецких источников, первые две недели боев были единственным периодом за всю войну, когда еженедельные потери самолетов авиации Германии на Восточном фронте выражались трехзначным числом. И только хорошо отлаженный военный механизм люфтваффе позволил немцам завоевать превосходство в воздухе. В результате дезорганизации управления советские истребительные полки остались без топлива и боеприпасов, была потеряна связь с командованием. В итоге огромное количество самолетов было уничтожено немецкими штурмовиками на аэродромах и брошены при отступлении. Как потом не хватало истребителей для защиты бомбардировщиков и штурмовиков, которым приходилось летать на боевые задания без прикрытия! И не вина в том устаревшего истребителя И-16. Он показал себя достойным бойцом…» (2010 г., автор – А. Поляков, ООО «Студия “Крылья России”» по заказу ОАО ТРК ВС РФ «Звезда»).

Примечание. Самое интересное, что запрета Москвы сбивать самолеты-нарушители в принципе в мае – июне 1941 года не было. Вот что нашел «историк» М. Солонин (Военно-промышленный курьер, № 14 от 1.04.2012 г.):