Чародеи (сборник) - Андрей Смирнов

Дэвид замкнул энергетический контур, отвечающий за работу заклинания, обеспечивающего изображение. В воздухе возникла иллюзия – два человека беседуют, стоя у окна. Воспоминания Циора подсказали землянину, что человек слева, высокий шатен с проседью, облаченный в длинную темную мантию, – и есть Севегал. Второй ни Циору, ни архивариусу не был известен, и следовательно, остался неизвестным и Дэвиду. Впрочем, через несколько минут разговора Севегал обратился к нему по имени – «Маголас, ты…», но это имя ничего землянину не сказало и никаких новых воспоминаний из краденой памяти не пробудило.

Послушав еще немного, Дэвид остановил запись. Он все равно почти ничего не понимал. Севегал и Маголас говорили о вещах, которые были известны им обоим, и уж конечно они не тратили время на разжевывание того, что было им самим очевидно. Этот разговор не предназначался для посторонних ушей. Поскольку было упомянуто о том, что Маголас откуда–то приехал, и речь в разговоре вертелась вокруг интриг, в которых были замешаны ита–Мелайн, Дэвид предположил, что этот человек служил Севегалу кем–то вроде шпиона. Высокопоставленного шпиона.

Он выбрал наугад еще несколько записей. В основном, музыка – притом, по видимости, не только кильбренийская… Но время от времени попадались кристаллы с более интересным содержанием. Приблизительно каждый пятый йтаодеар содержал запись какого–либо разговора.

Дэвид заглянул в архив. Идэль по–прежнему копалась в бумагах.

– Пойдем со мной.

Она устало подняла голову.

– Зачем?

Дэвид улыбнулся.

– Это сюрприз.

12

Идэль не позволила ему просмотреть записи вместе с ней.

– Это для твоей же безопасности, – объяснила она свой отказ. Дэвид придерживался другого мнения, но Идэль была непреклонна. Он пожалел, что поспешил поделиться с ней своим открытием. Надо было сначала изучить все самому…

– Я не понимаю, – сказал он, показав глазами на кристаллы. – Для чего вообще Севегал записывал всю эту инфу?

– А зачем мы вообще что–то записываем? – ответила принцесса. – Чтобы не забыть.

– Почему не на сайдеар?

– Не знаю. Но не думаю, что следует искать какое–то сложное объяснение. Мой дядя был рассеянным человеком. Он мог забыть «записную книжку» в министерстве. А вернувшись домой, захотеть еще раз проглядеть какой–нибудь важный разговор. Или сохранить его на потом.

– Думаешь, он помещал в музыкальные кристаллы собственные воспоминания?

Идэль кивнула.

– Не сходится. – Дэвид покачал головой. – На записях я видел Севегала. То есть, как будто смотришь со стороны… Но если это его воспоминания, вид должен быть от первого лица.

– Думаешь, сложно изменить картинку так, чтобы она показывала двух разговаривающих людей?

– Не сложно, но… зачем?

– Так удобнее наблюдать за беседой. И оценивать увиденное. Кстати, почему ты решил, что видел именно Севегала?

– К нему обращались по имени, – соврал Дэвид. Несомненно, среди записей должны быть и такие, хотя лично он во время своего беглого просмотра на них не натыкался.

Идэль рассеянно кивнула. Чуть позже она вытолкала Дэвида за дверь и занялась изучением того, что он обнаружил. Чтобы не заскучать, землянин стащил несколько папок из архива. Увы, это было далеко не так интересно, как записи бесед в музыкальных кристаллах. И еще более непонятно. Какие–то таблицы, цифры… Через пару часов он аккуратно вернул документы туда, откуда взял. Идэль из кабинета не выходила.

Прошло два дня. За это время они возвращались на поверхность только один раз. Несколько деловых встреч и куча новых писем и приглашений.

На третий день Идэль закончила просмотр и записей в йтаодеарах и возню с бумагами. Всю информацию, которая ее интересовала, она получила. Пришла пора возвращаться в большой мир… но перед этим они задержались еще на пару часов. Идэль требовался кто–то, с кем можно было поговорить. Кто–то, кому она могла бы доверять. Некоторые сведения из тех, что она узнала, заставляли ее беспокоиться.

– Это связано с Шераганом? – поинтересовался Дэвид.

Они сидели в столовой. Их нехитрый ужин состоял из компота из консервированных ягод и свежеподжаренных лепешек. В подземелье Севегала не было генератора продуктов. Имелись запасы пищи и, по воспоминаниям Идэль, некогда на кухне орудовала наколдованная повариха: большой набор кулинарных заклинаний, подсоединенных к демону низшего уровня – тварюшке, бывшей лишь самую малость поумнее обычного элементаля. Теперь поварихи не было – очевидно, хозяин сейгов, захватив подземелье, убрал ее вместе с большей частью вспомогательных магических систем – и Дэвиду, пока Идэль занималась делами, приходилось готовить самостоятельно.

Когда Дэвиду Брендому было шестнадцать лет, его первая любовь попыталась объяснить ему по интернету, как печь блины. В стране, где она жила, блины считались национальным блюдом. Винландский она знала несколько лучше, чем Дэвид – русский, но все–таки недостаточно хорошо. Что–то в этой инструкции было не так, потому что, несмотря на все свои попытки, печь блины Дэвид так и не научился. Зато у него получались довольно неплохие лепешки. Конечно, если хорошо их прожарить. Некоторые злопыхатели, еще в Винланде, утверждали, что они у него получаются слишком прожаренными. Сухарики нравились не всем. В первый раз готовя свое фирменное блюдо в подземелье Севегала, Дэвид сильно волновался, не зная, как воспримет его Идэль. Она ведь привыкла ко всяким деликатесам.

Но, похоже, Идэль было все равно. Она наскоро проглатывала то, что готовил землянин и тут же возвращалась обратно, к своим бумагам и кристаллам.

Вот и сейчас она задумчиво грызла кусочек лепешки, время от времени макая его в стакан с компотом. Мысли принцессы витали где–то далеко. Дэвиду пришлось дважды повторить вопрос, прежде чем она ответила.

– Нет. При чем тут Шераган? Почему ты решил, что это связано с ним?

– Хм. Я думал, ты копаешь под него. В первую очередь.

– Нет. – Идэль покачала головой. – Не в первую. Хотя, конечно, меня интересуют его делишки. В свете того, что ближайшее время он станет приором, очень бы хотелось знать, в каких именно шкафах размещены его скелеты. Хотя бы для того, чтобы случайно не открыть «не ту» дверь… Но то, о чем я хочу поговорить, не связано с нашими текущими интригами. Это нечто большее. Внешняя угроза.

Дэвид поднял бровь.

– Готовится вторжение? И Севегал об этом знал?

– Вторжение уже давно началось. Лучше я тебе покажу эту запись. Потом обсудим.

Она вытащила из кармана йтаодеар и положила на стол. Через несколько секунд над камнем возникли световые блики, которые быстро сложились в иллюзию комнаты. На голографическом изображении присутствовали три человека: Севегал, Вомфад… третьего Дэвид узнал сразу, хотя лично никогда с ним не встречался. Но в воспоминаниях Циора этот образ отпечатался довольно ярко, вдобавок, во дворце и по сей день висело немало его портретов. Этим третьим был прадедушка Идэль, покойный приор Джейбрин–лигейсан–Саутит–Кион. Среднего роста (рядом с высокими Вомфадом и Севегалом он казался маленьким), серовато–каштановые волосы с проседью, узкий подбородок. Светло–голубые глаза, спокойный и безразличный взгляд хладнокровного убийцы. В этом человеке ощущалась железная воля, ум и готовность, приняв решение, идти до конца, не считаясь ни с какими жертвами, – ни на своей стороне, ни на стороне соперника. Джейбрин казался олицетворением совершенной воли к власти – не знающей ни пощады, ни слабости, ни колебаний. Несмотря на то, что Вомфад и Севегал также были далеко не рядовыми личностями, чувствовалось, что они робеют перед приором, хотя и стараются тщательно скрыть собственную неуверенность. Джейбрин подавлял одним своим присутствием. Он казался тигром в облике человека. Так же опасен. Так же непредсказуем. И никогда не сомневается в том, что делает.

Дэвиду подумалось, что, вероятно, все четыре клана вздохнули с облегчением, когда этот человек, который держал тут всех в ежовых рукавицах, отошел в мир иной. Исключение составляла, пожалуй, только Идэль, которая искренне любила этого монстра. Впрочем, для нее он не был монстром. Он был добрым дедулей, который баловал свою любимую внучку.

Чуть позже Дэвид увидел, что людей в комнате не трое, а четверо. Последний как–то выпадал из поля зрения, поскольку лежал на полу, в то время как приор и пара его министров за тот час, что длилась запись, несколько раз меняли свое местоположение – вставали, садились, прохаживались по комнате… Лежащий на полу человек оставался неподвижен. Он был пленником и находился под действием нескольких мощных удерживающих заклятий.

Во время прокрутки записи точка обзора несколько раз смещалась, но разглядеть лицо лежащего Дэвид смог лишь к середине беседы. Имя, однако, он узнал гораздо раньше: Вайдер–кириксан–Саутит–Кион. Память Циора подсказала, что это был достаточно влиятельный герцог, который часто появлялся во дворце. Принадлежал он к одной из младших семей и до недавнего времени занимал пост министра юстиции. Из памяти Циора следовало, что в один прекрасный день он просто исчез… а затем на пост министра был назначен другой человек. Формально кабинет министров формировал секонд, но все знали, что Ведаин «выбирает» исключительно тех, на ком остановился взгляд Джейбрина. Двоевластие – по крайней мере, в эпоху Джейбрина – было лишь ширмой, за которой стояла воля одного–единственного человека.