Стрекоза в янтаре - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На мгновение его мрачное лицо озарилось улыбкой.
— Он не очень-то привлекательно выглядит на коне этот Мурта, но он прекрасный наездник. Быстрый как молния.
Но сейчас ничто в Мурте не напоминает отличного наездника, подумала я. Правда, и никакой срочности нет. Мурта двигался медленнее обычного: мы были на вершине холма, а он топтался у подножия. К тому времени, как мы приблизились к нему, он спешился и стоял, уставясь на седло вьючной лошади.
— В чем дело? — спросил Джейми, собираясь слезать с лошади, но Мурта раздраженно отмахнулся:
— Ничего, ничего, не беспокойтесь. Подпруга ослабла, вот и все. Езжайте.
Понимающе кивнув, Джейми поехал дальше, я последовала за ним.
— Он сегодня не в духе, — заметила я.
И действительно, приближаясь к Бьюли, маленький шотландец становился все мрачнее и мрачнее.
— Кажется, его не слишком радует предстоящая встреча с лордом Ловатом?
Джейми улыбнулся, бросив взгляд на темную фигурку, склонившуюся над подпругой.
— Да, Мурта не особенно жалует старого Саймона. Он очень любил моего отца, — губы его дрогнули, — и мою мать. И ему не нравилось обращение с ними Ловата. А также его метод выбора жен. Бабушка Мурты была ирландка, по материнской линии он является родственником Примроуз Кэмпбелл.
Должно быть, Джейми решил, что дал исчерпывающее объяснение.
— А кто эта Примроуз Кэмпбелл? — поинтересовалась я.
— О…
Джейми почесал нос, размышляя.
Ветер со стороны моря постепенно усиливался, волосы Джейми выбились из хвостика, и рыжие пряди били по лицу.
— Примроуз Кэмпбелл — третья жена Ловата и, насколько я знаю, остается ею и сейчас. Хотя, — добавил он, — несколько лет назад она покинула его и вернулась в дом своего отца.
— Должно быть, он пользуется успехом у женщин, — пробормотала я.
Джейми фыркнул.
— Можно сказать и так. На своей первой жене он женился насильно. Выхватил леди Доугер Ловат прямо из постели в середине ночи, где-то обвенчался с ней и вернулся в ее же постель. Однако, — честно признался Джейми, — потом она решила, что любит его, так что, может, он был не так уж плох.
— Должно быть, в постели у него были какие-то особенные достоинства, — легкомысленно заметила я.
Удивленный взгляд Джейми сменился глупой улыбкой.
— Может, и так, но это не очень ему помогло. Вскоре горничная госпожи Ловат пожаловалась на него, он был объявлен вне закона, и ему пришлось бежать во Францию.
Я удержалась от замечаний по поводу семейных традиций Джейми, но про себя подумала: хорошо бы Джейми не последовал примеру своего деда — для старого Саймона одной жены было явно недостаточно.
— Он отправился навестить короля Якова в Риме и засвидетельствовал свою преданность Стюартам, — продолжал Джейми. — А затем сделал резкий поворот и отправился к Уильяму Оранжийскому, королю Англии, который в то время находился во Франции. Он получил у Якова обещание, что тот вернет ему титул и все имущество в случае восстановления его власти, и — бог знает, как ему это удалось, — получил полное прощение у Уильяма и разрешение вернуться домой, в Шотландию.
Теперь настала моя очередь удивляться. Очевидно, к противоположному полу прислушивались тогда не очень внимательно.
— Приключения Саймона на этом не кончились. Позже он вернулся во Францию, но уже в качестве шпиона якобитов. Вскоре его разоблачили и бросили в тюрьму, откуда он бежал и вернулся в Шотландию. В тысяча семьсот пятнадцатом году ему удалось собрать под видом охоты все кланы и заслужить полное доверие английской короны за подавление им же спровоцированного восстания.
— Ничего не скажешь, ушлый старик, — заметила я, заинтригованная. — Хотя, я думаю, в те годы он был не так уж и стар. Где-то сорок с небольшим.
Зная, что сейчас лорду Ловату за семьдесят, я приготовилась увидеть дряхлого, трясущегося старикашку, но, услышав все это, тут же пересмотрела свое представление о нем.
— У моего деда, — спокойно продолжал Джейми, — судя по рассказам, был такой характер, который позволял ему приспособиться ко всем виткам истории. Во всяком случае, — Джейми махнул рукой, отметая свои рассуждения о характере деда, — во всяком случае, он женился на Маргарет Грант, дочери Гранта О’Гранта. А когда она умерла, взял в жены Примроуз Кэмпбелл. Ей тогда только что исполнилось восемнадцать.
— Должно быть, старый Саймон был достаточно выгодной партией, если семья заставила ее выйти за него замуж? — сочувственно спросила я.
— Ни в коем случае, англичаночка. — Джейми на секунду замолчал, убирая с лица прядь волос. — Он прекрасно знал, что она не пойдет за него, будь он даже богат, как Крез — а он таким не был, — и поэтому послал ей письмо, в котором написал, что ее мать заболела, и назвал дом в Эдинбурге, где ее можно найти. Молодая и красивая мисс Кэмпбелл бросилась в Эдинбург, но по указанному адресу нашла не мать, а хитрого старого Саймона Фрэзера, который сообщил ей, что она находится в известном публичном доме и единственный путь спасти свое доброе имя — немедленно выйти за него замуж.
— И она, глупышка, сразу на это клюнула, — цинично заметила я.
— Ведь она же была еще очень молода, — заступился за нее Джейми. — И это была не пустая угроза: откажи она ему, старый Саймон не задумываясь погубил бы ее репутацию. Как бы там ни было, она вышла за него и… пожалела об этом.
— Гм…
Я занялась подсчетами. Брак с Примроуз Кэмпбелл был заключен несколько лет назад. Тогда…
— Кто же твоя бабушка, леди Доугер или Маргарет Грант? — полюбопытствовала я.
Обветренное загорелое лицо Джейми вдруг болезненно покраснело.
— Ни одна из них, — ответил он, отвернувшись от меня.
Его взгляд был устремлен вперед, в сторону Бофортского замка, губы крепко сжаты.
— Мой отец был незаконнорожденным, — произнес наконец Джейми.
Он сидел в седле прямо, как будто проглотил шпагу, костяшки пальцев, сжимающих поводья, побелели.
— Признанным, но незаконнорожденным. От одной из служанок замка Доуни.
— О… — произнесла я.
Что тут еще скажешь?
Джейми с трудом сглотнул. Я видела, как он волнуется.
— Я должен был сказать тебе об этом раньше, — напряженно произнес он. — Прости.
Я коснулась его руки. Она была твердой, как железо.
— Это не имеет значения, Джейми, — сказала я, зная, что для него мои слова — пустой звук. — Ни малейшего.
— Да? — переспросил он, по-прежнему глядя вперед. —
