В поисках солнца (СИ) - Мария Дмитриевна Берестова

Он сказал это под влиянием эмоций; им было так радостно сегодня днём, и они вдруг так обнажились друг перед другом во взаимных признаниях в самом дурном в себе, и всё это ещё почему-то наложилось на фантазии и мечты об Эсне — и просто о семье и любви — что им овладело ощущение глубокой предопределённости происходящего. Ему подумалось, что, верно, сам Бог желает этого союза, и сам Бог к этому союзу их вёл, и им следует довериться Его воле и отбросить все старые обиды — потому что у них, наверняка, получится.

Лэнь, однако, этого чувства предопределённости явно не разделяла. Справившись с первым удивлением, она только спросила:

— Дер, ты хоть сам-то слышишь, как оскорбительно это звучит?

Он покраснел так мучительно, что аж закашлялся.

Она необидно рассмеялась над его смущением.

— Нет уж, господин Анодар, — с лукавой улыбкой перевела она тему в шутку, — вы поздновато спохватились, сударь, и счастье своё уже упустили.

— Справедливо, — признал он, с большим удивлением прислушиваясь к собственной глубокой досаде и даже разочарованию — словно брак с Лэнь был чем-то по-настоящему желанным, и только ради этого он сюда и приехал.

— Но давай будем друзьями, если можно! — с просительными нотками в голосе продолжила она.

— Конечно, — пылко заверил он.

Она лучезарно улыбнулась и тронула лошадь вперёд.

Он тронулся следом, не понимая, почему ему теперь сделалось горько.

…пробыв в Брейлине ещё неделю, Дерек помог разгрести кучу дел, походя выправя Лэнь самооценку и вселив в неё веру в себя — он просто вспомнил, что и сам был именно таким, когда только начинал это дело, и пытался сделать для неё то же, что для него в своё время делал Тэн, — и даже серьёзно поговорить с Ирданией.

Та, впрочем, выговором была недовольна, и с ярко выражаемой обидой открещивалась от любых обвинений.

— Дался мне ваш карьер, Анодар! — басила она, распаляясь. — Своих будто дел нет!

— Ну ладно, ладно! — замахал на неё руками, сдаваясь, Дерек. — Но Лэнь не обижай, хорошо? — и шутливо пригрозил. — А то Тогнара на тебя натравлю!

Возмущение Ирдании вмиг потухло, и со злой горечью она парировала:

— Да эти Тогнары — как ветер в поле! Нашёл, кем пугать!

Сморгнув, Дерек заподозрил отца Райтэна в тайной интрижке с Ирди — уж слишком разочарованно она выглядела для женщины, которой дела нет до каких-то там Тогнаров.

— Что есть, то есть, — осторожно согласился он, решив, что дела такого рода, в любом случае, его никак не касаются. — Но всё равно не обижай!

— Да не буду, — отмахнулась от него Ирди.

Посчитав на том свою миссию законченной, Дерек отправился в обратный путь.

7. Что бывает, когда Райтэн желает причинять добро?

Пока Дерек разруливал свои дела с карьером, Райтэн умудрился влипнуть в своего рода неприятности — или, во всяком случае, в весьма неловкую ситуацию.

Корни этой ситуации уходили в их с Олив поездку. Тогда, в одном из северных портов, он встретил знакомого райанского купца — именно через него он сбывал контрабандные специи из Джотанды в Райанци, поэтому, разумеется, неожиданную встречу отметили небольшой попойкой. В ходе оной Райтэн, ясное дело, расхвастался своим удачным браком и новой райанской фамилией — и тут-то выяснилось, что купцу фамилия эта известна.

— Се-Стирен? — удивлённо переспросил он, теребя длинные косые пряди на висках. — Погоди-погоди, на ком ты, то бишь, женился?

Райтэн рассказал в общих чертах, чем привёл купца в неожиданный восторг.

— Жива-таки! — радостно потряс он в воздухе кружкой, расплёскивая по сторонам дешёвое кислое вино. — Ыыых! Жива!

Столь бурная реакция вызвала у Райтэна вопросы, и он принялся трясти приятеля на предмет подробностей, и тут же выяснил, что брат Олив в своё время потратил довольно много сил на поиски пропавшей сестры, и даже задействовал не только своих людей, но и добровольцев. Тогда ещё совсем молодой друг Райтэна тоже решил подзаработать и участвовал в поисковой операции. Но Олив они, как легко понять, не нашли. Однако история эта купцу запомнилась, и поэтому теперь он искренне порадовался, что девчонка не только выжила, но и неплохо устроилась.

Райтэн, узнав, что родственники Олив подошли к её поискам столь вдумчиво, испытал глубокий приступ сентиментальности — по правде сказать, в приступе этом было виновато плохонькое вино, которое они весь вечер распивали. Привыкший к дорогому качественному алкоголю Райтэн, определённо, не ждал, что эту дешёвую кислятину будут разбавлять спиртом — и в голову ему ударило знатно. Обычно он, ценя трезвый рассудок, не позволял себе опьянеть, а тут вышла накладочка, и приложило его знатно. На подвиги потянуло — аж мочи нет.

Имея притом под боком хихикающего восторженного помощника, Райтэн незамедлительно составил письмо к старшему Се-Стирену, где в самых изысканных выражениях — никакой хмель не мог выбить из него вдолбленные этикетом формулировки — сообщал, что имел честь сделать его сестре предложение и получить согласие. Счастливый купец, даже всплакнувший над этой сентиментальной историей о потере и обретении сестры, вызвался доставить послание со счастливой вестью лично.

Наутро Райтэн проспался и испытал столь неприятную гамму чувств, что зарёкся впредь пить вино в дешёвых северных тавернах. Исправить дело он, правда, теперь не мог — дружок уже отчалил, не гнаться же! — и понадеялся, что, протрезвев, тот тоже сообразит, что их понесло совсем не туда, и нечего тревожить райанского аристократа информацией, которая ему, наверняка, давным-давно уже не интересна.

Здравомыслие своего приятеля Райтэн переоценил — или же недооценил его сентиментальность — потому что то написанное по пьяни послание было доставлено, и вот, спустя полгода, ответ на него пришёл по адресу Райтэна в Кармидер.

Письмо Се-Стирена состояло из чётких этикетных формулировок, суть которых сводилась к выражению, последовательно, следующих чувств: благодарности за информацию о судьбе Гвендоливьери, радости по поводу её благополучия, сожаления по факту отчуждения за одной из вышедших замуж дочерей полагавшегося ей по завещанию отца приданного, заверения, что род Се-Стиренов готов компенсировать эту оплошность в денежном эквиваленте (с милой припиской, уточняющей, что вопрос можно обсудить в случае подтверждения личности пропавшей сестры), пожеланий семейного счастья и бессрочного приглашения «заезжать запросто, по-семейному».

Послание это вызвало у Райтэна волну возмущений — видимо, потому что вопросам гипотетического приданного там уделялось больше внимания, чем эмоциям, — и он даже думал и не говорить о нём с Олив — но проблема была в том, что Се-Стирен письмом не ограничился. Он также прислал несколько вещиц, по