Идеaльный мир - Дим Край

Разленился Паут. Расслабился…

Он не журил себя, не упрекал себя в невежестве. Он знал, что делу это не поможет. Надо теперь усиленно напрягать мозг и думать, как поступить правильно. Полковник его не выпустит, ни под каким предлогом он не позволит покинуть здание, до тех пор пока не разрешит свои вопросы. Он не отстанет и будет многократно допрашивать Паута, пока тот не сознается, что он — шпион, резидент иностранной разведки не важно какой, допустим того же Уругвая, и не подпишется под этими заявлениями. Паут не собирался сознаваться. Он — не шпион, и Малинин не переубедит его в этом своим давящим стальным взглядом. Сознавшись — он не обретёт свободы. Напротив, навсегда её потеряет. Поэтому было бы опрометчиво верить психологическим воздействиям полковника, его словам: 'Говори правду, и мы отпустим. Ты — резидент, ты здесь по заданию! Мы получили сведения. Ты раскрыт. Что же ты ерепенишься?'. Паут не понимал смысл слова 'ерепенишься', впрочем и смысл некоторых других русских слов не понимал. Но к провокациям был стоек.

Не сломить его угрозой, что в их руках Виктория, беззащитная девушка. Зачем полковнику причинять вред Вике, когда она не имеет никакого отношения к шпионажу? Не изверги же они, чтобы измываться над студенткой. Полковник может и считал, что запугивание крепким сжатым кулаком над образом девушки подействовало на Паута и желание побега у него разом отпрянуло. Но Паут так не считал. Он не думал о Вике. Она для него — ничто. Он мог легко забыть все события связанные с ней, как забывал своих бывших, включая Лейму. Воспоминания о Лейме, конечно, терзали душу, но недолго. Он запомнил лучшее, остальное — уничтожил. Он умел подавлять в себе боль. И не страдал понапрасну. Поэтому полковник наивно пологает, что у него есть чувства к ней, к Вике, и он ими пользуется в своей корысти. Нет. Их не было и не будет. Но пусть Малинин считает, что Паут неравнодушен к девушке; пусть считает, что подействовала угроза. Это выгодно альверцу. Сейчас важно не повторить оплошный, безрассудный побег. Следует хорошо подготовиться — подогреть почву, как говориться. На первый взгляд кажется, что побег возможен, не смотря на все очевидные осложнения: серьёзной охраны внутренней и по периметру, крепких стен, дверей — это всё можно пройти с риском. Однако риск нужно свести к минимуму. Не хотелось Пауту схлопотать пулю в бок или в спину, хотя это не причинило бы ему сильного вреда. Пуля выйдет сама, а рана затянется и зарубцуется довольно быстро. Но пуля может оказаться не одна. Автоматная очередь — это должно быть неприятно. Для померянина — смертельно, для альверца — болезненно, сильный расход энергии с обязательными негативными последствиями. Поэтому такой риск сперва нужно свести к минимуму. Обследовать, изучить ситуацию, выработать варианты, принять оптимальный и действовать. Для этого требуется время. И не день, а несколько. Вот потому, Паут первые дни сидел спокойно. Впрочем и следующие дни он не проявлял желания сбежать. Это тоже важно. Необходимо своими действиями, видом своим дать врагу понять, что тебя всё устраивает, что желание выбраться на свободу — не беспокоит, ты смирился с участью, полностью отдался в их распоряжение. Это снижает бдительность охраны. Враг теряет внимание, расслабляется, предполагая, что узник запуган, подавлен и разбит. А значит к чему излишнее внимание, терять важные ресурсы, отвлекая их итак на загнанного в угол человека? Они станут оптимизировать свои расходы и менять приоритеты. Это неизбежно. Главное выдержать и выиграть время. Десять дней — этого достаточно. За это время Паут выучит местный язык — русский, это ему поможет после побега; он обязан думать, как действовать после побега — искать укрытие, постоянно перемещаться в местной системе транспорта, в любом случае придётся общаться с людьми — иначе сам смысл побега теряется. А допускать повторную ошибку Паут не хотел. Уже будет непростительно допускать подобные ошибки.

Ситуация была осложнена постоянным контролем. Возможно Малинин чуял. Он не позволял своим сотрудника расслабляться — каждый день напрягал и требовал отчётности. Однако размеры охраны сократил, аж на 40 процентов. После того как Паут изучил русский язык, он стал понимать многие радиосигналы. Их даже не требовалось расшифровывать и они всегда ловились на одной частоте: переговорные устройства, рации, звонки, сообщения, доклады. Система охраны проста. Паут даже определил точное время, когда система максимальна уязвима.

И он знал, что до этого времени остаётся 16 минут.

Он думает. Он готовит план побега. Лежит на кровати и читает книгу — это для тех, кто за ним сейчас наблюдает в видеоглазки, пытаясь распознать его намерения. Тщетно! Паут ничем не выдаёт себя — он мирно читает книгу и по его лицу видна только увлечённость книгой. Книга, кстати, интересная. Достоевский. Преступление и наказание. Время давно прошедшее, но жизненная ситуация актуальна и на текущий момент. Замечательно раскрывается внутренний мир человека, совершившего преступление и старающегося избежать правосудия.

Жаль, что он не успеет дочитать эту книгу…

— Ты уроки сделал?

— Сделал, сделал, — парень схватил диски и помчался к прихожей напяливать куртку.

Андрей Малинин посмотрел на сына. Подрос однако. Вымахал. На 3 сантиметра выше стал. А ведь девятый класс ещё не закончил. Вот же растёт поколение не по дням, а по часам.

А так ли часто видел Малинин в последнее время сына? Да получается не часто. Чаще он видел физиономию иностранца. Домой, в родное Крылатское, он попадал в лучшем случае не раньше 10 вечера. Сегодня — не исключение. Вернулся только час назад, а уже 11:20 на часах. Вот, сын куда-то на ночь глядя рванул. К друзьям или к подругам…

— Ты куда?

— Я диски Максу отнесу. Он мне давал… Вернусь через час.

— Через полчаса, — потребовал Малинин.

— Сорок минут.

Спорить вздумал. Значит, вернётся через час — подумал Малинин. Ладно, хоть не в три ночи. Он прошёлся на кухню, жена готовила выпечку — сытные пирожки, и мельком посматривала сериал. Он выхватил с тарелки штучку и закинул в рот. Обжёгся.

— Вкусно, — похвалил её и вытер пальцы об полотенце.

Она сурово глянула — не нравилось ей, что он в последнее время возвращается поздно и работать стал по выходным…

Но это лучше, чем командировка! — думал Малинин. Однако Ольга это не ценила.

— Оля, ну прекрати… — начал Андрей. — Это скоро завершится… У меня дело важное сейчас. Очень ответственное! Если выгорит — мне генеральские погоны светят…

Ольга печально смотрела на Малинина. Андрей присел на табурет. Протёр усталые глаза.