Хроники Амбера. В 2 томах. Том 2 - Роджер Желязны

— Лорд Бансес из Дома Инобежца, — ответил Мандор, — дальний родственник и давний друг нашего усопшего монарха.

— Вроде припоминаю его. А не может оказаться так, что он сам положил глаз на трон или же стоит за одним из претендентов?

— Он жрец Змея. Обеты возбраняют им какую-либо мирскую власть.

— Обычно существуют способы обойти обеты.

— Верно, но лорд Бансес кажется искренне не заинтересованным в чем-то подобном.

— Это не делает его беспристрастным. Возможно, у него есть фаворит, и он хочет помочь ему. Есть вблизи трона кто-нибудь питающий особое пристрастие к его ордену?

— Нет, насколько мне известно.

— Это не означает, что кто-то не смог подрезать карту.

— Да, хотя Бансес не из тех, к кому легко подступиться с подобным предложением.

— Иными словами, ты веришь, что он останется беспристрастным, что бы ни происходило?

— Пока не будет доказательств противоположного.

— Кто ближайший претендент?

— Таббл из Прерываний.

— А второй?

— Тмер из Ловчих.

— Верхушка очереди из твоего пруда, — сказал я Сухаю.

Он вновь показал мне зубы.

— У нас с Ловчими или Прерываниями имеет место открытая вендетта или нечто подобное? — спросил я.

— Нет, ничего серьезного.

— Значит, все мы просто страхуемся?

— Да.

— И как же до этого дошло? Помнится, претендентов была куча. Свершилась ночь длинных ножей или еще что?

— Нет, они умирали периодически, время от времени. Никакого внезапного побоища, даже когда стал угасать Свайвилл. Только парочка последних смертей вызвала подозрение.

— Ладно, наверняка проводилось какое-то расследование. Кто-то из виновников попал под стражу?

— Нет, все они сбежали или были убиты.

— И что с теми, кто был убит? Опознав их, можно определить, к чему они стремились.

— На самом деле нет. Некоторые оказались профессионалами, среди остальных — парочка обычных мятежников, несомненно, из кретинов-фанатиков.

— Ты хочешь сказать, что не существует никаких догадок, кто за всем этим стоит?

— Именно так.

— И никаких подозрений?

— Сам Таббл, разумеется, не вызывает доверия, хотя вслух об этом лучше не говорить. Он получил наибольшую выгоду, и пока все случившееся в его интересах. В его карьере немало политического потворства, двурушничества, клеветы. Но все это было давно. У кого в шкафу не завалялось парочки старых скелетов? Таббл много лет как добропорядочный и консервативный господин.

— Ладно, теперь Тмер. Он достаточно скрытен и может вызвать подозрения. Есть что-нибудь, связывающее его с этим кровавым делом?

— Ничего конкретного. В прошлом Тмер никогда не был связан с такими крайностями. Я не считаю его верхом совершенства, но он представляется мне более простым, непосредственным существом, нежели Таббл. Он, похоже, из тех, кто скорей решится на переворот, если уж возжаждет трона, но вряд ли пойдет путем долгих интриг.

— Возможно, в дело вовлечен целый ряд лиц, каждое из которых действует в собственных интересах.

— И теперь, когда развязка близка, они все выплывут на поверхность?

— Почему бы и нет?

Улыбка. Пожатие плечами.

— Увы, вряд ли коронация положит всему этому конец, — сказал Мандор. — Корона не защищает от кинжала.

— Но наследник входит во власть, обремененный всей тяжестью своих грехов.

— Это не первый случай в истории. И, раз уж ты заговорил об этом, некоторые превосходные монархи стали таковыми, имея далеко не безоблачное прошлое. Между прочим, тебе не приходит в голову, что прочие могут предположить то же самое относительно тебя?

— Да, и это мне неприятно. Мой отец долгое время добивался трона Амбера и долгое время мучился. Он стал счастлив только тогда, когда послал все к черту. Уж если меня чему-то научила его история, так именно этому. У меня нет подобных амбиций.

И все же на мгновение меня охватило любопытство. Что за чувства испытаешь, управляя огромным государством? Каждый раз, возмущаясь действиями политиков — здесь ли, в Амбере или в Тени Земля, — я представлял себе свои действия, окажись я в их шкуре.

— Действительно интересно, — угадал мои мысли Мандор.

— Возможно, остальные как раз сейчас смотрят в свои магические пруды, — заметил я, — надеясь увидеть там ключи к разгадке.

— Несомненно, — откликнулся он. — А что, если Таббл и Тмер вдруг найдут свой безвременный конец? Что ты будешь делать?

— Даже не думай об этом, — сказал я. — Такого не случится.

— И все же предположим.

— Я не знаю.

— Ты в самом деле должен принять какое-то решение, просто чтобы не ломать голову в дальнейшем. Когда знаешь, чего хочешь, слова всегда найдутся.

— Спасибо. Учту.

— Расскажи мне поподробнее о том, что случилось с тобой после нашей последней встречи.

Я и рассказал — о призраках Образа и обо всем.

Где-то ближе к концу моего повествования вновь послышался вой. Сухай направился к скале.

— Извините, — сказал он.

Скала расступилась, и дядя вошел внутрь.

Немедленно я ощутил на себе отяжелевший взгляд Мандора.

— Возможно, у нас есть всего мгновение. Слишком мало, чтобы сообщить все, что должно остаться между нами.

— Очень личное, так?

— Да. Поэтому ты должен найти время перед погребением, чтобы пообедать со мной. Допустим, через четверть оборота, синее небо.

— Прекрасно. Твой дворец или пределы Всевидящих?

— Жду тебя в пределах Мандора.

Я кивнул.

Скала вновь подвинулась, и перед нами в облачной дымке предстала мерцающая голубым гибкая демоническая фигура. Я мгновенно вскочил и склонился, чтобы поцеловать протянутую ею руку.

— Мама! Приятный сюрприз... и весьма скорый.

Она улыбнулась, а затем ее оболочка растворилась в вихре. Чешуя поблекла, контуры лица и тела поплыли. Синева стала обычным, хотя и бледным телесным цветом. Ее бедра и плечи раздались, в то время как она теряла в росте, хотя по-прежнему оставалась высокой. Карие глаза стали куда привлекательней, когда стерлись тяжелые надбровные складки. Несколько веснушек проступило на ее теперь человеческом, слегка вздернутом носу. Каштановые волосы удлинились с тех пор, как я в последний раз видел ее в таком обличье. И она по-прежнему улыбалась. Ей очень шла красная туника, перехваченная простым поясом; у левого бедра висела шпага.

— Дорогой Мерлин, — промолвила мама, беря мою голову обеими руками и целуя меня в губы. — Я рада видеть тебя в столь добром здравии. Много воды утекло с тех пор, как ты посетил нас в последний раз.

— Последнее время я вел очень бурную жизнь.