Забияка. (Трилогия) - Тая Ханами

А! Какая разница!

– Мне бы соку… И я, ребят, ненадолго. У меня еще трудовой день не закончился…

Глава 17.

Ну вот я и дома.

Розовый халатик, свернувшись, отправился на верхнюю полку шкафа - может, и ко мне как-нибудь нагрянет тот, кто будет нуждаться в одежде.

Теперь глубокий вздох, и можно посмотреть на себя в зеркало. Вроде бы, я не изменилась, по крайней мере, внешне. Все такая же тощ… то бишь, стройная и атлетически сложенная. Цвет глаз тоже похож на тот, что были прежде. Да и ребята меня сразу узнали в лицо-то…

Ой! Волосы… Они стали не рыжими, но огненными - казалось, что на голове у меня пламя. Живет отдельной жизнью.

– Оденься, Лиса, - раздался от двери хорошо знакомый голос. - Или я за себя не ручаюсь.

– Как я рада тебя видеть! - бросилась я металлисту на шею, прижалась телом к мокрой от дождя косухе.

Обняла, поцеловала куда-то в нос. Хрустнули мои косточки в медвежьих объятиях.

– Ты все-таки вернулась.

– Не говори, - покачала я головой. - Вот несчастье-то, а?

– Да, это и впрямь ты. Язва. И волосы новые под стать. Иди, одевайся! - шлепнул меня боевой друг и товарищ пониже спины.

– Отвернись!

Пока я облачалась в привычную мне одежду, металлист начал было рассказывать то, что имело место быть за время моего отсутствия.

– А сколько меня не было? - внезапно вспомнила я.

День? Два? Месяц? Как соответствует время в нашем измерении времени моего последнего приключения?

– Часов пять, не знаю точно. Я не смотрел на измерительные приборы, старался расколдовать оставшихся драконов до вечера.

– Успел?

– Да, можешь полюбоваться, - указал товарищ на окно.

Поляна была забита муляжами. Преимущественно ящеровидными, змеев среди них не было. Сбоку притулился тот, что мы собирали из кусочков, подобно гигантскому паззлу.

Было тихо-тихо. Как пред бурей. И как-то очень необычно.

– Как ты узнал, что я вернулась?

– Это не я узнал, - усмехнулся металлист. - Это начальство. Поди, говорит, проведай избушку подруги. У меня чуть было сердце не разорвалось… Ты как, кстати?

– Чуть изменилась, но не знаю, в чем именно. Цвет волос не в счет.

Быстрый поворот головы, тревожный взгляд практически черных глаз.

– О чем ты? - прищурилась я.

Тяжко испущенный вздох, воздух, со свистом втянутый сквозь зубы, пальцы, сжатые в кулаки…

– С тобой невозможно говорить серьезно. Пошли к начальству.

Мы вышли навстречу муляжам исполинов. Я вдохнула ночной воздух. Еще раз. И еще. Что-то изменилось. Только, что именно?

Тихо скрипнула дверь, и избушки начальства рыжей молнией вылетела Маня. Вылетела, закружилась вокруг меня, привычно подсекла коленки, заглянула в глаза. Я чуть было не расплакалась от восторга - она! Многоножка, полено сосновое на лапках! Мягкого света, льющегося из окон избушки, было вполне достаточно, чтобы увидеть и себя, отраженную в ее глазах. Что же, по крайней мере, дерева во мне снова было изрядно. И это было хорошо.

– Пойдем же, начальство велело поторапливаться, - смущенно подошел к нам металлист.

Маня обиженно повернула голову в его сторону, нехотя расплелась, кивнула себе на спину. Залезай, мол, въедем все вместе триумфально.

– Постой! А как же сосняк?

Многоножка уже преодолела порог, извиваясь, вползла в комнату.

– Нет его больше. Сгорел, - глядя на меня глазами яркого бирюзового оттенка, произнес Борис Иванович. - А ты все-таки вернулась. Ну и цвет!

Он помедлил мгновение, и, махнув рукой, заключил меня в объятия. Илья фыркнул, но ничего не сказал.

– Ну, рассказывай, - отстранившись от меня, сказал волхв. - Как там?

– По-разному, - отмахнулась я от начальства. - Вы мне скажите, на нас напал кто? Как это - сосняк сгорел?

Борис Иванович уже было открыл рот, чтобы ответить, но не успел.

– Смотрите-ка, драконы во дворе зашевелились, - указал пальцем на окно металлист. - Никак, оживают?

И в тот же момент прозвучал сигнал тревоги. Глаза волхва полыхнули багрянцем, ни слова не говоря, вышел он быстрыми шагами вон из избушки. Мы поспешили за ним. И только теперь я поняла, что мне казалось таким странным.

– А где все? - поразилась всеобщему я затишью.

И впрямь, Заповедник как будто вымер. Ни тебе друида, мантией подметающего осеннюю траву, ни темного эмпата, тщащегося поделиться с тобой своей, подпорченной злобой, картиной мира. Зато всей кожей ощущалось некое поле, такое, что, казалось, пальцем ткни в любое место, и разряд неведомой мне энергии обеспечен.

– Мы с твоим наставником ушу перевели органы Заповедника в боевой режим, - ответил Борис Иванович. - Потом объясню. Хотя тебе, изучающей внутренние стили, этот аспект работы организма должен быть как раз понятен.

Заповедник живой? Ни за что бы не подумала…

Волхв стоял посреди поляны, вокруг него там и сям подымали голову крылатые ящеры. Это было очень внушительное и жутковатое зрелище. Даже для меня, повидавшей в последнее время изрядное количество драконов. Даже призрачных. Те-то были мудрыми, а от этих чего ожидать прикажете? Пока я переводила взгляд с одного исполина на другого, открылся портал, и на поляне появилось еще одно действующее лицо.

– Здравствуй, Василий, - негромко произнес Борис Иванович. - Рад тебя видеть.

Внешне волхв был абсолютно спокоен. Только глаза его горели даже не багрянцем, но полыхали стальным пламенем.

– Не прикидывайся, - прошипел бодрый дедушка.

– Это ты не прикидывайся, - спокойно ответил волхв. - Давай же, яви миру свое истинное "я".

Старичок из Щедринки отрицательно покачал головой. Послышался стрекот, в небе появился вертолет. За ним еще, и еще, и…

Заповедник, и так напряженный до предела, стянуло еще сильнее, до ощутимого гула. От корпусов, расположенных на окраине поляны по пентаграмме, одна за другой взмыли вверх огромные шаровые молнии, вспыхнуло пламя в вышине. Новая стяжка, и еще одна серия молний. Снова стяжка…

Я смотрела на расцветающие в черном небе комья огня, и видела, что они немного различны - то тяжеловесны, как булыжник, то легки, как пламя. Вот один из вражеских вертолетов вспыхнул прямо у нас над головой, и я приготовилась драпать телепортом. Волхв усмехнулся, удержал меня за руку. Горящий вертолет упал на невидимый купол, скатился вниз, куда-то там к ограде. Я подумала о том, что это хорошо, что там уже нет сосняка и Мани.