«Батарея, огонь!» - Василий Крысов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вечером мы узнали, что самоходки 4-й батареи Поршнева и 1-й батареи Поливоды разгромили в центре села немецкие тылы, уничтожив много автомашин, 6 орудий, 14 повозок и несколько десятков солдат и унтер-офицеров, оказавших сопротивление.
В наступивших сумерках на нашу батарею со стороны Сального выполз худенький чумазый мальчик лет двенадцати и, назвавшись Ваней, с детской поспешностью рассказал, что немцы убили его родных. Слезы на его глазах высохли уже давно, теперь они излучали ненависть — видно, все эти долгие три недели после гибели родных он искал случая, как отомстить врагу. Экипажи сначала накормили мальчика, затем вместе с ним выползли на высоту, откуда Ваня показал большие здания, в которых размещались у немцев склады с боеприпасами. Старший лейтенант Степанов, принявший командование нашей батареей, сразу сообщил эти сведения командиру полка и получил приказ уничтожить склады. Экипажи батареи скрытно подтянули самоходки к гребню высоты и, включив подсветку шкал, произвели по два прицельных выстрела. Затем спокойно вернулись на свои позиции.
Почти всю ночь горели вражеские склады! Ухали глухие взрывы рвавшихся мин, снарядов, гранат, а над высотой ярким фейерверком вздымались высоко в небо прыгающие языки пламени и целая гамма разноцветных ракет.
В отместку немецкие гаубицы и минометы всю ночь навесным огнем обстреливали из-за высоты наши позиции, и около двух часов ночи предприняли контратаку с двух направлений: пехотой и средними танками — из Сального, и тяжелыми танками с пехотой — из Поздняковки. Однако обе группировки попали в зону заградительного огня артиллерии, несколько танков подорвались на наших минных полях — и контратака противника захлебнулась.
А Ваня прожил у нас почти неделю, подкормили его, чтобы набрался сил, и переправили в тыл.
Удар в обход
Ночь была темной и тревожной. По всему фронту рыскали вражеские разведчики, выискивая слабые места в нашей обороне. Не дремала и наша разведка. Солдатову с лучшими разведчиками полка — старшим сержантом Егоровым и сержантом Потемкиным, удалось проникнуть в расположение войск противника и притащить «языка». На основании полученных разведданных командованием было принято решение продолжить наступление в обход Сального с севера.
Всю ночь саперный взвод полка старшины Воронцова и саперная рота бригады занимались разминированием проходов в минных полях, одновременно отбиваясь от наседавших фашистов. На рассвете, проходя мимо нашей батареи, Воронцов сказал, что они обезвредили и извлекли 245 противотанковых и противопехотных мин.
Утром 28 августа после короткой артподготовки соединенные силы бригады, полка и пехоты перешли в наступление. Внезапным ударом с ходу удалось прорвать единственную линию обороны противника, и наши войска устремились на Веселую Калину! И тут, уже на подходе к селу, мы были контратакованы выдвинувшимися из-за высоты танками и пехотой! На узком участке фронта и на короткой дистанции завязался ожесточенный встречный бой! С первых минут загорелись танки и самоходные орудия с той и другой стороны! Поле боя покрылось плотным гаревым туманом, лишь иногда через прощелины от сильных взрывов приоткрывалась на мгновение картина неимоверно жестокого сражения — столкновения лоб в лоб двух группировок! Обогнавшая нас «тридцатьчетверка» столкнулась с «пантерой»! Оба экипажа выстрелили одновременно, и оба сгорели вместе с танками! Перед нашей самоходкой из дыма появился танк T-IV, орудие у нас было заряжено, и Валерий сразу нажал на спуск! Вражеский танк вспыхнул двумя синими языками над башней! Из экипажа никто не выскочил.
— Заслужили крематорий, гады! И патроны сэкономим! — услышали мы злорадную реплику Плаксина.
Отовсюду гремели выстрелы, из-за дыма вражеские танки не были видны, но по удаляющимся звукам выстрелов мы поняли, что немцы начали отходить. В этот момент самоходка лейтенанта Стебляева неожиданно столкнулась с «тигром». Гречин, водитель Стебляева, не ожидая команды, ринулся на таран и сильным ударом сбил гусеницу у «тигра»! Тут же добавил «хищнику» и другой экипаж, выстрелив в башню, — и немцы не выдержали, бросили танк, хотя он и не загорелся.
Накал боя постепенно спадал, а когда командование ввело в бой вторые эшелоны пехотных полков и батальон танков, противник, не имея резервов, начал отходить по всему фронту. Побежала в сторону Веселой Калины и вражеская пехота, и мы уже могли расслышать вдали громогласное наше родное «Ур-р-а-а-а!» — радующее и воодушевляющее на окончательную победу.
Бой за Веселую Калину длился не больше часа, и немцы отступили к югу, через примыкающий к селу лес.
* * *Однако радоваться было рано. Прорываясь, мы обошли два села — Полянку и Доброе Поле, и оказались у немцев в тылу, в кольце вражеских соединений. Под лучами яркого августовского солнца мы отчетливо видели, как фашистские танки и несколько цепей пехоты лавиной спускаются с доминирующей высоты от Сального. Такие же лавины танков и пехоты сползали по западным скатам холмов от Полянки и от сараев на северо-западной окраине Доброго Поля. Одновременно развернулись фронтом на север и части, отступившие к югу, тем замкнув кольцо окружения. Было ясно, что противник не смирился с потерей Веселой Калины, имеющей важное тактическое значение, и теперь готовится к контрнаступлению с целью восстановить положение.
Веселая Калина делалась для нас не очень веселой. Наши подразделения поспешно занимали круговую оборону.
Целый час вражеская авиация группами по 50–60 самолетов наносила бомбовые удары по нашим войскам. Затем при поддержке артиллерии одновременно с трех сторон началось наступление противника на Веселую Калину. Это была психическая атака! Пехотные цепи шли в полный рост под шквальным встречным огнем! Мне впервые пришлось видеть такое. С трех сторон, с каждой — по три цепи, не пригибаясь и не торопясь, надвигались на нас лавины живой силы! Настолько смело они принимали смерть, что подумалось, то ли это штрафбаты (у немцев тоже были такие), то ли перед атакой они сильно хлебнули шнапса. А впереди пехотинцев ползли танки, поливали нас с ходу огнем из пушек и пулеметов.
Наша батарея вместе с пехотинцами и мотострелками держала оборону на краю фруктового сада фронтом на восток. С высоты, от Доброго Поля, на нас надвигались пятнадцать танков и цепи пехоты, поддержанные массированным огнем артиллерии и минометов. Снаряды рвались совсем рядом, от осколков при рикошетных ударах по самоходкам больше всего страдали не успевшие глубоко окопаться пехотинцы. Батарея била залповым сосредоточенным огнем по отдельным танкам. Две вражеские машины удалось подбить. Остальные сразу значительно снизили темп наступления. Внезапно позади батареи один за другим раздались три оглушительных взрыва! Высоко в небо взметнулись три огромных языка пламени, от них во все стороны стремительно растекалась горящая жидкость! Взорвались нефтехранилища немцев! Взрывы, конечно, поддержали нас морально, но одновременно стали сигналом для начала контратаки южной группировки противника, со стороны села Сороковые Бальчики. Тотчас комполка приказал нашей батарее выйти из боя и с ротой автоматчиков занять оборону на южной окраине.
Едва успели занять новый рубеж на краю села, как на опушку перед нами выдвинулось, быстро разворачиваясь в боевой порядок, с десяток фашистских танков в сопровождении пехоты. Завязалась перестрелка. Но атаковать через большую поляну, отделяющую село от леса, немецкие экипажи побоялись. Наши автоматчики кричали через поляну прятавшейся за танками пехоте:
— Ганс, переходи на нашу сторону, а то тебе вместе с Гитлером будет капут!
Сзади справа мы услышали гул моторов, а затем и увидели наши танки. Подходили части второго эшелона корпуса!
Контратака противника захлебнулась на всех направлениях, и немцы начали отходить в исходное положение.
Во внезапно наступившей тишине стали выбираться из своих укрытий обрадованные освобождению жители. Первыми к танкам и самоходкам мчались дети, за ними уцелевшие от угона в Германию парни и девушки, следом поспешал средний возраст, и последними степенно подходили старики с седыми головами, держа на руках внуков. Со слезами радости бросались люди в наши объятия, угощали яблоками, грушами, огурцами, помидорами, вареной картошкой, некоторые несли в кувшинах молоко и квас, а экипажи, растроганные таким радушием, раздавали детишкам свои скудные запасы сахара и печенья.
Встреча была короткой, расставание грустным, как со старыми добрыми друзьями. Скоротечны фронтовые встречи.