Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии - Андрей Ваджра

Монополизировав таким образом всю торговлю и связи подконтрольных территорий с внешним миром, Ост–Индская компания обеспечила себе возможность брать остаток местной продукции (в производстве которой сама компания участия не принимала) бесплатно или по минимальным ценам. Земля захваченных территорий распределялась или продавалась служащим компании в собственность, с обязательством всю продукцию, произведенную на них, сдавать компании по твердо установленным ценам. Попытки продать ее на сторону строго наказывались.

Обработка этих «частных земель» производилась или прикрепленным к ним местным населением, над которыми владелец получал феодальные права, или рабами. Спрос на рабов был очень большой, и поскольку военнопленных, обращенных в рабство во время завоеваний, не хватало, был организован специальный промысел кражи людей на соседних островах.

В областях, которые управлялись национальной аристократией, первоначально действовали договоры о торговле, обеспечивающие голландцам свободу торговли и коммерческие привилегии; затем, по мере усиления мощи компании, свобода торговли заменялась обязательством торговать исключительно с голландцами, а с 1677 года возникает институт «леверенций» — принудительных поставок. Одновременно с этим голландцы прилагали максимум усилий для того, чтобы на контролируемых ими территориях продавался только их товар.

Таким образом, страны Востока, которые попали под власть Ост–Индской компании, подвергались систематическому ограблению, их продуктивные силы разрушались, а экономическое и культурное развитие тормозилось.

Результаты экспансионистской политики Соединенных Провинций были весьма впечатляющими. В середине XVII века голландский флот, представляя собою основу ее торгово–финансового и военно–политического могущества, почти вдвое превосходил флоты Англии и Франции, взятые вместе. Соединенные Провинции имели наиболее развитую в Европе судостроительную промышленность. В начале эпохи Великих географических открытий голландцы научились строить самые совершенные парусные суда, способные преодолевать океаны. В середине XVII века они сосредоточили в своих руках почти всю торговлю между северными и южными странами Европы. Общий торговый оборот Соединенных Провинций на тот час достигал 75—100 млн.флоринов в год. При этом их влияние постепенно распространялось на колониальные владения других европейских стран, что позволило им к 50—60–м годам XVII века завершить создание собственной империи, раскинувшейся на пространстве от Мозамбика до Макао и Японии.

Причем строили ее голландцы, решительно вытесняя своих европейских конкурентов, беззастенчиво пользуясь плодами их трудов. В 1699 году французы жаловались на то, что успех голландцев был основан на разорении тех европейцев, которые раньше их обосновались в колониях, дабы таким путем с выгодой воспользоваться тяжкими трудами своих предшественников.

В сущности, Соединенные Провинции представляли собой тот же тип социально–политического организма, что и города–государства Италии, с тем же господствующим менталитетом торгаша–авантюриста, ставящего превыше всего барыш. Вот что по этому поводу писал Ф. Бродель: «Тем, что голландские политика и образ жизни не переставали защищать и охранять посреди благоприятных и неблагоприятных перипетий, через которые им приходилось проходить, был комплекс торговых интересов. Интересы эти распоряжались всем, все захлестывали… <…> Дело было в том, что царил купец, и торговый интерес играл в Голландии роль интереса государственного. «Торговля желает быть свободной», — писал в 1662 году Питер де Ла Кур. «…барыш — один–единственный компас, который ведет сих людей», — восклицал ЛаТюйери, французский посол, в письме к Мазарини от 31 марта 1648 года. Тогда же, в 1644 году, директора Ост–Индской компании энергично утверждали, что «города и крепости, кои де Неегеп XVII завоевали в Ост–Индии, надлежит рассматривать не как национальные завоевания, но как собственность частных лиц — купцов, которые вправе продавать их кому пожелают, даже если бы речь шла о короле испанском или любом другом враге Соединенных Провинций». <…> Один француз заявлял: «В Голландии интерес государства в делах торговли составляет интерес частных лиц, они идут нога в ногу. Торговля абсолютно свободна. Купцам абсолютно ничего не приказывают, у них нет иных правил, коим надлежало бы следовать, помимо правил собственного их интереса: это установленная максима, которую государство рассматривает как вещь, главнейшую для себя. Таким образом, когда частное лицо делает для своей коммерции нечто противоречащее интересу государства, государство закрывает глаза и делает вид, что не замечает сего…» [9, с. 204—205].

И действительно, в торговых делах и экспансионистской политике государство Соединенных Провинций, и в особенности частная Ост–Индская компания, играли роль инструментов олигархии. Постепенно вытесняя своих конкурентов типа Испании и Португалии, Голландская республика заменяла громоздкие государственные машины, выкачивающие из колоний доходы для королевских сокровищниц монархических держав, частными лицами — пайщиками компаний, которые организовывали дело эксплуатации колоний исключительно в интересах своего личного обогащения. И хотя тесная связь между интересами государства и компаний, прямая военная помощь и поддержка их колониальной деятельности проявлялись открыто в разнообразнейший формах, сам аппарат колониальной эксплуатации находился в частных руках, как и прибыль от эксплуатации. Фактически голландская Ост–Индская компания стала прототипом современных западных транснациональных корпораций — одной из основ установившегося на данный момент мирового господства Запада.

Таким образом, общие стратегические установки Соединенных Провинций в плане геополитической борьбы со своими конкурентами стали очередным шагом в формировании западной талассократии.

Источники

[1] Шпенглер О. Пруссачество и социализм. — М.: Праксис, 2002.

[2] Февр. Люсьен. Бои за историю. — М.: Наука, 1991.

[3] Вебер М. Избранные произведения. — М.: Прогресс, 1990.

[4] Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. Гештальт и действительность. — М.: Мысль, 1993.

[5] Зомбарт В. Буржуа. — М.: Наука, 1994. (Серия «Социологическое наследие»).

[6] Московичи С. Машина, творящая богов. — М.: Центр психологии и психотерапии, 1998.

[7] История политических и правовых учений: Учебник для вузов/Под общ. ред. профессора B.C. Нерсесянца. — М., 1997.

[8] История политических и правовых учений: Учебник / Под ред. О.Э. Лейста. — М.: Юрид. лит., 1997.

[9] Бродель Ф. Время мира: Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVII вв. — М.: Прогресс, 1992. Т. 3.

[10] Всемирная история в десяти томах. Т. IV. — М., 1958.

ГЛАВА IV

СОЕДИНЕННОЕ КОРОЛЕВСТВО ВЕЛИКОБРИТАНИИ И СЕВЕРНОЙ ИРЛАНДИИ

Англичане!! Вы великий народ, скажу больше — вы великая чернь.

Удары ваших кулаков красивее удара ваших шпаг.

У вас есть аппетит. Вы — нация, пожирающая других.

Взгляды высшего английского общества нельзя исправить разумом, так как они порождены выгодой.

Правь, Британия! Британия правит на волнах!

ИДЕОЛОГИЯ СЕКУЛЯРИЗИРОВАННОГО ЭМПИРИЗМА И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭМАНСИПАЦИЯ КАПИТАЛА

После того как Нидерландские Соединенные Провинции сошли с политической арены в качестве ведущего игрока, их место заняла Великобритания, которая путем активной внешней политики и непрекращающейся военной экспансии постепенно превратилась в империю, «над которой не заходит солнце». Не вызывает никакого сомнения то, что ее длительное могущество стало возможным благодаря тем глубинным духовно–психологическим и социально–политическим преобразованиям, которые последовали за «славной английской революцией» 1642—1649 годов.

Как и в Голландии, ее Движущей силой были радикально настроенные протестантские движения, объединившие в своих рядах английских пуритан[48]. Финансировали и направляли революционные народные массы влиятельные торгово–финансовые круги Англии. Схемы социально–политического переустройства страны конструировались британскими антимонархическими идеологами на основе синтеза идей так называемых монархомахов (чье влияние существенно окрепло в середине XVI века) и концепций нидерландских мыслителей «естественного права» и «договорного государства». Первые обосновывали право подданных низвергать государя и, если это необходимо, «проливать его кровь», а вторые предлагали проект «справедливого общества» без главенствующей роли монарха. На все это накладывалась энергетика целенаправленно культивируемой ненависти народных масс к национальной церкви, что стало возможным благодаря тому, что к началу 30–х годов XVII века Англия оказалась покрыта густой сетью нелегальных и полулегальных религиозных собраний, игравших роль своего рода народных «просветительских клубов». Звучавшие на них кальвинистские проповеди, модифицированные в соответствии с английскими реалиями, достаточно эффективно «промывали мозги» низшим слоям общества. Религиозная трибуна была мастерски использована для политической пропаганды. Таким образом, народ психологически готовили к революции, убеждая его в том, что англиканская церковь покинута Богом, а существующий сословный строй Англии лишен божественной санкции. Как следствие этого, в 1646 году была уничтожена епископальная система национальной церкви, а в 1649–м — монархический строй.