Письма из деревни - А Энгельгарт

Сеять или не сеять?

28 апреля у нас было первое совещание с Иваном насчет сева. Вечер был теплый, превосходный, совершенно майский вечер, соловьи так и заливались в олешнике подле пруда, медведки трубили во всю мочь. Хорошо весной в деревне! Право, если бы мне предложили теперь быть директором департамента, то я не согласился бы. Я сидел на балконе, наслаждался весенним вечером, курил и прихлебывал чай. Иван внизу балкона, со стаканом чаю в руках Иван при мне никогда не садится, и если я ему предложу чаю, то он всегда пьет стоя - докладывал о дневных работах.

- Ну что, Иван, когда сеять будем? Не начать ли с будущей недели, ты как думаешь?

- Рано еще, А.Н. Сколько лет живу, никогда так рано не сеяли. Нельзя до Николы сеять. После Николы там что бог даст. Лен до Николы попробуем.

- Отчего же рано? Мало ли, что никогда об эту пору не сеяли - ведь никогда и весны такой ранней не было. Не ждать же царя? Зацветет козелец, и сеять.

- Зачем царя будем ждать... но все-таки рано еще. Лен посеем.

Сеять или не сеять?

Написал одному опытному хозяину, - вы не думайте, однако, что у нас вовсе нет хороших хозяев: есть такие, что так деньги и гребут, - прося его совета насчет времени сева. Тот отвечал, что ждать царя нечего, а нужно сеять, когда земля сделается "посевна", будет тепла, будет издавать "посевный запах".

"Когда земля сделается посевна!" А почем это узнать? - Вот для этого-то и нужно быть хозяином. Будешь хозяином, будешь и денежки загребать; это не то, что в департаменте чиркнул пером, и готово. Пожалуйте жалованье получать.

Между тем знаю, что один из моих соседей уже посеял 29 апреля. Опять совещание с Иваном - тот уже не так упорно стоит, чтобы сеять непременно после Николы.

- Можно, говорят, и до Николы сколько-нибудь посеять.

- В Федине, говорят, посеяли.

- Слыхал, что посеяли, только у них, говорят, овес особенный, чужестранный, который рано сеют. Посеем и мы сколько-нибудь до Николы. Лен с понедельника закажу.

Обращаюсь к книгам: беру руководство к практическому сельскому хозяйству и отыскиваю статью "овес". Читаю, узнаю, что овес принадлежит к классу Triandria Dyginia, что слово Avena неизвестно откуда происходит, но Пекстон полагает, что оно происходит от цельтического слова Etan, что значит: есть; узнаю, что существует 54 разности овса, что овес можно сеять после всех хозяйственных растений, и что это служит ясным доказательством 88 того, что овес может питаться самыми грубыми началами почвы, которые, так сказать, не годятся для питания других сельскохозяйственных растений... Ей-богу не вру, все это я буквально выписываю из книжки - не говорю из какой, потому что какую ни возьми, все равно. Просмотрев рубрики "климат", "почва", "место в севообороте", "обработка поля", нахожу, наконец, "время посева". Вот оно, вот это-то мне и нужно! Прочитал раз, прочитал другой, - черт знает, что такое! Написана целая страница, а толку нет! "Самое лучшее время для посевов овса апрель и май". - Тэк-с. "На низменных и сырых почвах его сеют в мае, а на сухих в апреле...", и все в таком роде, а в заключение сказано: "так как весьма важно определить настоящее время овсяного посева, то потому и необходимо при этом брать во внимание многие местные условия".

Да какие же условия нужно брать во внимание?

Вот для этого-то и нужно быть хозяином. Будешь хозяином, будешь и деньги загребать, а то по книгам захотел... Странное дело, отчего это наши агрономические книги так плохи? Все-то у нас есть: и целый департамент, и два - не то три инспектора сельского хозяйства, и академия, и институт, и школы агрономические, профессоров сколько, наук сколько - домоводство, растеньеводство, скотоводство, - это главные, - да еще сколько специальных: луководство, пиявководство, - а книг хороших нет.

Уезжая из Петербурга, я взял с собою множество агрономических книг; кажется, у меня есть почти все, что издано по этой части на русском языке; получаю три хозяйственных журнала, - тоже ведь казна деньги на них отпускает, - а поверите ли, всякий раз, когда обращаюсь к книге, в конце концов дело сводится на то, что я швыряю книгу под стол. Читаешь, читаешь, написано много, а того, чего ищешь, никогда не найдешь. Единственные книги, которые мне приносили пользу, - это книги и статьи по садоводству и огородничеству Регеля, Грачева и других; даже брошюрка о разведении огородных растений, которую магазин Запевалова присылает вместе с огородными семенами, оказалась очень полезною, а из агрономических книг ничего извлечь не могу. Во всей этой массе книг и журнальных статей поражает отсутствие здравого смысла, практических знаний и даже способности вообразить реальное дело. Ну, положим, самым делом не занимаешься на практике, так неужели же нельзя, пишучи статью, вообразить себя в положении человека, который должен выполнять то, о чем пишется на деле? Ну, положим, пишешь статью о разведении клевера, - неужели нельзя вообразить себя в положении человека, которому действительно приходится сеять клевер, которому нужно прежде всего купить семена, а, следовательно, нужно уметь различить, хороши ли они и т.д. Тянут, тянут, пишут, или лучше сказать, переводят - одна строчка из Шварца, другая из Шмальца - без всякого толку. Сейчас видно, что все эти книги пишутся людьми, которые никогда не хозяйничали, которые не знают, что в половине 89 августа бывают морозы, что в сентябре бывают зазимки, при которых наваливает снегу на 3 аршина, что зимою навозная жижа замерзает, что при 30 градусах мороза нельзя работать на дворе, и если человек в такой мороз слезает с печи, то потому только, что "неволя велит и сопливого любить". Ничего своего, все из немцев взято: такой-то немец говорит то-то - давай сюда; другой немец говорит совершенно противоположное - давай сюда; третий немец говорит... тащи сюда, вали все в кучу, кому нужно - разберет. Учености в каждой статье тьма, а дела нет. Совершенное отсутствие практических знаний и какая-то воловья вялость - точно все эти книги пишутся кастратами. Мне много раз случалось слышать от ученых агрономов, что на лекциях, в книгах и статьях нельзя излагать практическое хозяйство, но это неправда. Я теперь собственным опытом убедился, что и книги, сообщающие чисто практические сведения, даже книги, написанные чистыми практиками, вовсе не знакомыми с научными исследованиями, не знающими ни состава почвы, ни состава растений, могут быть очень полезны практику; я убедился в этом на книгах о садоводстве и огородничестве. Приехав на хозяйство, я не имел никаких практических знаний по полеводству, скотоводству и огородничеству; моим помощникам - Ивану, Сидору, Авдотье - все эти части хозяйства были известны в равной степени и даже огородничество менее всего, потому, что у наших крестьян огородничество в плохом состоянии. Мне часто приходилось обращаться к книгам за советом, и, странное дело, отчего же только книги по огородничеству, отчего статьи Грачева, Запевалова и других, людей, которые едва ли знают, какой состав имеют семена репы и огурцов, не сходят у меня со стола, между тем как книги по скотоводству и полеводству, за весьма небольшими исключениями за исключением, например, книги Советова о кормовых травах, которая оказалась мне очень полезною, хотя в научном отношении не выдерживает самой снисходительной критики (теперь мне понятно, отчего эта книга имела 3 издания), - валяются под столом? Отчего же можно написать такую статью о разведении огурцов, которая мне, практику, приносит непосредственную пользу, и нельзя написать такую же статью о разведении клевера? Отчего статью по огородничеству можно написать так, что она непосредственно относится к нашим местным условиям, а статью по полеводству так написать нельзя? Отчего Регель и Грачев дают мне такие указания относительно разведения земляники, смородины, капусты и пр., которые я могу непосредственно применить с пользою на практике, а какой-нибудь агроном или скотовод дает такие советы, которые я выполнить не могу? Отчего огородник не посоветует мне сделать то, что можно сделать только в Италии, - я, разумеется, исключаю книги по огородничеству, переведенные с немецкого профессорами, и говорю только о статьях наших (иногда написанных и немцами) садоводов и огородников, - а какой-нибудь агроном, нет-нет, да и 90 посоветует сеять рожь в конце сентября или накачивать насосом на гноевище замерзшую навозную жижу? Отчего в статьях по садоводству и огородничеству чуется живая струя, а от агрономических статей пахнет мертвечиной, кастратскою вялостию? Отчего Авдотья верит в книги по огородничеству точно так, как верит в поваренные хозяйственные книги, которые мне принесли пользу, - и часто просит меня посмотреть в "книжку", как следует посадить то-то и то-то, и не верит в книгу по скотоводству? Не оттого ли это, что статьи по огородничеству пишутся людьми, которые занимались своими огородами, а иногда от огородов своих только и получали средства для своего существования, между тем как статьи по агрономии и скотоводству пишутся людьми, которые клевер сушили только для гербариев, и много если разводили на грядках, скот видели только на выставках, а сливки видели только кипяченые - с пенками?