Анечка из первого «А» и другие - Ян Рыска

Слова Енды обволакивал аромат цветов. Каждое слово звучало ясно и отчетливо, как маленький колокольчик. Соединившись вместе, они наполнили звоном весь класс.

Все слушали внимательно. Возможно, не все все поняли, но каждый ощутил, что это - благодарность их учительнице. И всем было хорошо: немного весело и немного грустно, как это бывает в любую торжественную минуту.

Учительница повернулась к детям. Глаза ее блестели. Она была взволнована.

На первой парте поднялся Руда Кагоун.

- Вы нас не бросите? - спросил он как-то странно, совсем тихо, словно чего-то боялся.

Учительница рассмеялась:

- Конечно нет. Руда. Буду учить вас дальше.

Сразу же в классе стало весело.

Почему бы не радоваться?

Ведь впереди каникулы!

Учительница раздала табели успеваемости и попрощалась с детьми. Она пожелала им, чтобы после лета они вернулись в школу здоровыми и загоревшими, чтобы выросли, а также не забыли буквы и цифры. Хотя отметки были выставлены отдельно по каждому предмету, никто не плакал. Ни Лидушка Стршибрна, ни Павел Шлехта. И Ольда Воячек был доволен.

- Желаю тебе вырасти, Анечка, - сказал Ольда, прощаясь с ней на перекрестке.

- И я тебе тоже, Ольда. Ты куда поедешь?

- Наверное, в пионерский лагерь. Меня мама уже записала.

- А я к бабушке... в Цитов.

- Потом снова вернемся в Прагу, - крикнул на прощание Ольда, глядя вслед Анечке, и еще громко добавил: - Анечка! Встретимся в первом «А» классе!

- Во втором «А». Ведь мы уже перешли! - ответила Анечка.

Ольда кивнул. Он был счастлив. Они встретятся. Они ведь уже перешли.

Дома мама похвалила Анечку: дочка принесла одни пятерки. Ондржей улыбался ей, словно все понимал. Он уже скоро начнет говорить - правильно сказала пани Ванёва.

На буфете лежало письмо от бабушки. Она спрашивала, когда они приедут в Цитов.

- Завтра соберемся и послезавтра, в среду, можем ехать, - пообещала мама.

Анечка открыла пенал, из чистой школьной тетради осторожно вырвала лист и принялась писать.

«Милые бабушка и дедушка!

Мы приедем в среду. Нас привезет мама. Ондржей приедет тоже. Мы приедем на каникулы. Есть ли у вас гусята? У меня одни пятерки. Папа работает. Ондржей смеется. Мама помогает мне писать письмо. Немножко.

Целую вас.

Ваша внучка Анечка

и ваш внук Ондржей».

Едва она закончила писать письмо, как прибежала Геленка.

- Где ты была так долго? - удивилась Анечка.

- В деревне у тети. Я вернулась, чтобы записаться в школу.

- Ты уже записалась?

- Да. В первый класс. Теперь снова поеду в деревню.

- Вот это здорово! - воскликнула Анечка. - Едва тебя записали - и уже каникулы.

Обе радостно рассмеялись.

Теперь обе они - школьницы.

Мама вынесла им вниз Ондржея и посадила его в коляску. Прежде чем девочки разъедутся, пусть погуляют в парке, покатают в коляске Ондржея.

Девочки были счастливы, что после каникул они вместе будут ходить в школу. Школа большая. Для всех детей найдется в ней место!

ВАЦЛАВ ЧТВРТЕК

Франта и я

Как Франта разбил себе колено, а я нашел себе товарища

Мы переехали на новую квартиру, и я никого там не знал. Каждый день я садился на ступеньки, ведущие в наш дом. Вытаскивал из карманов яблоко за яблоком и принимался их есть, не спуская глаз со следов, оставленных кем-то в мягком асфальте.

Когда я таким образом съел килограмма три яблок, я наконец догадался, почему, собственно, я там сижу. Я все время надеялся найти себе товарища.

И вот сидел я так на лестнице, ел свое яблоко, а мать удивлялась:

- О господи, ты все еще ешь?

А я вылавливал из карманов яблоко за яблоком и все время думал: «Не успею я его доесть, как выйдет из-за угла мальчик. Он скажет мне: «Здорово!» И я ему скажу: «Здорово!» И мы сразу же подружимся».

Только случилось это совершенно не так, а совсем по-другому.

Я сидел на ступеньках, доедал, наверное, уже седьмой килограмм яблок, а друга у меня все еще не было. И вдруг слышу, кто-то говорит за моей спиной:

- Чего расселся на дороге? Перескакивать через тебя, что ли?

И правда, взял и перескочил, а потом обернулся - и мы познакомились.

- Я - Франта.

- А я Петр.

Я хотел было ему сказать «Здорово!», но вдруг поперхнулся. Только вытаращил на него глаза и покраснел. Франта постучал себя пальцем по лбу и убежал. Я снова остался в одиночестве. А Франта мне понравился. Такого, как он, я и хотел себе в друзья и товарищи.

У меня в кармане было еще одно, последнее яблоко, и я вывернул карман наизнанку. Яблоко упало и покатилось вниз по ступенькам. Остановилось оно уже на тротуаре, как раз у тех вмятин в асфальте.

В это время из-за угла показался Франта. Он подошел к яблоку и сказал:

- Почему это ты его выбросил?

Мне страшно не хотелось, чтоб Франта уходил. И я поспешил ответить:

- А я и не выбрасывал. Это тебе.

Франта опять постучал себя по лбу, да еще покрутил пальцем у виска:

- Мне? А мне не надо, я не хочу.

И сделал три шага назад, чтоб разбежаться и наподдать по яблоку. Только в этот момент мимо проехал грузовик, и яблоко закатилось глубже в одну из вмятин. Франта разбежаться-то разбежался, да промахнулся, по яблоку не попал.

- Вот те на! - воскликнул Франта.

Этот возглас раздался уже с земли. Франта хотел было встать, но у него ничего не вышло.

- Похоже, разбита чашечка, - сказал он.

Я с недоумением стал озираться по сторонам, потому что не слышал, чтоб что-нибудь падало.

Франта в третий раз постучал себя по лбу и осторожно показал на свое колено:

- Куда смотришь? Не понял, о какой чашечке я говорю?!

Ему явно хотелось со мной расправиться, только он не мог встать. А мне, наоборот, очень захотелось помочь Франте.

- Давай я подниму тебя, - предложил я.

- Отстань! - не согласился Франта.

И я услышал, как от боли он почти подавился, видимо, в горле у него пересохло. Я тут же полез в карман за жевательной резинкой.

- Отстань, говорю тебе! - уже прикрикнул на меня Франта.

Тогда я побежал домой. Даже не стал дожидаться лифта - чтобы поскорее вернуться. В ванной я смочил полотенце холодной водой и сразу же кинулся обратно, вниз.

- Что ты собираешься делать? - спросил Франта.

- Сейчас сделаем компресс.

Он посмотрел на меня так, будто мои действия беспокоили его куда больше, чем собственное разбитое колено.

- Давай делай. Мне уже все равно.

На нем были длинные брюки, поэтому я наложил компресс поверх штанины. Под коленкой я сделал большой узел.

- Ну, знаешь! Ты так и мертвого воскресишь, - сказал Франта.

Он поднялся с тротуара и заковылял домой.

На другой день я снова сидел на ступеньках и снова ел свои яблоки. Я все еще поджидал кого-нибудь, кто захотел бы стать моим другом. Вдруг за моей спиной послышалось:

- Ну, что, Петр, перескочить через тебя, что ли?

Это был Франта, он подал мне аккуратно сложенное полотенце и предложил:

- Сбегай-ка домой, отнеси. А я здесь тебя подожду.

Как к нам с Франтой пришла мышь

Сразу же за нашим поселком начинается поле. Мы с Франтой все спорили, что там растет, пшеница или рожь. А потом приехал комбайн, и осталось одно жнивье.

Моя мама сказала:

- Теперь на жнивье начнут гнездиться мыши.

Я смотрел в окно и думал:

«Сюда они, пожалуй, не доберутся. Надо переходить шоссе, значит, легко угодить под машину».

И еще я думал:

«Мыши испокон века жили в деревенских избах. Зачем это им забираться к нам на девятый этаж?»

И вот однажды, когда я был один дома, в передней раздался звонок. Снизу звонил Франта, он просил ему открыть, потому что забыл ключ от парадного.

Но прежде чем нажать кнопку, открывающую внизу дверь дома, я сказал Франте в микрофон:

- Зайди к нам.

Дверь нашей квартиры я тоже поспешил открыть и стоял дожидался, когда Франта поднимется к нам на лифте.

Франта приехал, двери лифта открылись, и я пригласил его:

- Проходи, проходи!

И вдруг, откуда ни возьмись, выскочила мышь и влетела прямо к нам в квартиру.

Франта чуть замешкался в лифте.

- Ты это нарочно? - спросил я.

- Что? - удивился Франта.

- Ну, мышь, - ответил я.

Оказывается, Франта о мыши вообще ничего не знал. Он тут же спросил меня, как она выглядит и какой величины. Я говорю ему:

- Не знаю, не разглядел, она только мелькнула.

Франта отправил лифт вниз и махнул рукой.

- Да, может, это вовсе и не мышь? Может, это тебе померещилось?