Тайная жизнь Лиззи Джордан - Крис Мэнби

Ричард набросился на меня в такси, что было довольно неловко, потому что я сидела на маленьком сиденье спиной к водителю, и Ричарду пришлось опуститься на колени в проход. К счастью, Пол и Сима уже устроили к тому времени борьбу языков и не замечали нелепого положения Ричарда. Таксист неодобрительно хмыкнул и увеличил громкость радиопередачи, которую он включил, чтобы заглушить звуки поцелуев. Таксисты, конечно, сплошная головная боль. Но их ночной смене в субботу не позавидуешь. Одна блевота да обжиманье. Та еще работенка!

Той ночью Пол и Ричард так и не попали к себе в квартиру. Утром мы с Симой столкнулись друг с другом по дороге в ванную, обе в надежде побыстрей почистить зубы, привести себя в порядок, прежде чем проснутся наши кавалеры.

— Ну, что скажешь? — прошептала Сима, пытаясь расчесать спутанные в любовной борьбе шикарные черные волосы. — Завтрак в кровать, или идешь к мозольному оператору?

Неотложный утренний визит к мозольному оператору был поводом выпроводить гостя после совершенной ночью ошибки. Во-первых, это означало, что нежеланный посетитель должен был уйти немедленно, а во-вторых, мысль о том, что у молодой девушки удаляют мозоль, в большинстве случаев отлично помогала избавиться от звонков нежеланных воздыхателей.

Я завтракала в кровати. Через два дня Ричард от имени Пола попросил узнать у Симы, как ее мозоли. Она не отвечала на звонки Пола. А я была готова к любви. Я была готова уцепиться за кого-нибудь, с кем я могла бы проводить воскресенья, бродить по лондонским паркам и галереям, смотреть в глаза, демонстрируя всем несчастным одиноким простофилям, как убого их одинокое, похожее на готовый обед в магазине «Маркс и Спенсер», существование, точно так же, как самодовольные парочки демонстрировали мне время от времени за последние четыре года…

А Ричард подходил под описание человека, который поможет мне достать всех этих зануд, которые говорили мне, как они завидуют свободной одинокой жизни, в то время как им приходится все время лежать в тесноте, скорчившись в объятиях какого-нибудь кавалера. Он был вполне хорош собой, — во всяком случае, он обладал всем набором черт, которые можно назвать человеческим лицом, — он носил брюки той длины, которая закрывала его худые ноги. Он иногда носил рубашку, у которой не было номера на спине, а кроме того, у него была настоящая работа (для меня это было важно, потому что, когда я приехала в Лондон с мечтами стать еще одной Марианной Фэйтфул[11], я прошла определенный период, встречаясь исключительно с музыкантами и художниками. Я обнаружила, что творческие личности очень хороши до тех пор, пока ты не уходишь на работу в понедельник утром, оставляя его в постели, и возвращаешься вечером, чтобы обнаружить его точно там же, где оставила. Творческая личность, блин! Просто жлобство). Нет, мне нужен был мужчина, который уходил бы из дому до меня. И это был Ричард, ездивший на работу в Сити.

Да, он был бухгалтером, а не супербогатым торговцем ценными бумагами, который пьет «Боллинджер», как я «Перье» (минеральную воду), но в жизни каждой девушки наступает момент, когда она понимает, что есть смысл в удобных тапочках, и перестает мечтать о поп-звезде.

— А разве мы никуда не идем сегодня вечером? — спросил Ричард, увидев меня стоящей в дверях кухни в старой отцовской пижаме и халате, протершемся на локтях до состояния паутины.

Я опустила глаза. Взволнованная грядущим приездом Брайана, я совершенно забыла, что мы договорились пойти выпить в паб, и уже приготовилась лечь спать после ванны.

— Ты не хочешь отпраздновать свой день рождения?

— А что тут праздновать? — радостно вмешалась Сима. — Лиззи уже почти тридцать.

— Нет, — запротестовала я. — Я еще посередине.

— Посередине? — фыркнула Сима. — Двадцать семь — это никакая не середина. Середина — это от двадцати четырех до двадцати шести. Если ты старше, то официально переходишь в категорию под тридцать, — она даже высунула язык, чтобы подчеркнуть свое оскорбление.

— И мы никуда не идем по причине груза среднего возраста? Ну, ладно, — сказал Ричард, усаживаясь в одно-единственное кресло, и нам с Симой опять пришлось втиснуться по обе стороны от Жирного Джо. — У меня все равно нет денег. Может, у вас в доме случайно есть пиво?

— Пойду посмотрю, — сказала я, втайне радуясь поводу не сидеть рядом с этим похожим на мягкую мебель пердуном, который назывался моим соседом по квартире.

— Наверно, только эта французская дрянь, которую привезли из поездки на безналоговом пароходе в Кале.

— Отлично, — сказал Ричард. — А это уж, наверно, будет совсем нагло с моей стороны, если я попрошу положить чего-нибудь на тост? Сыра или бобов. Все равно. Я собирался купить еды по пути с работы, но моя карточка уже не работает.

— Мне казалось, что у тебя в пятницу была зарплата? — удивилась я.

— Да. Но я уже так превысил кредит в банке, что к тому времени, когда я взял десятку на футбол в воскресенье утром, я опять подошел к границе кредита. Придется в этом месяце подтянуть ремень, но в следующем все будет в порядке. Обещаю.

Услышав это, Сима с сомнением взглянула на меня. Все гуманитарные организации третьего мира боролись за то, чтобы положить предел страшному превышению кредита в Вестминстерском банке, но пока что она еще не встретила никого, кто мог бы с этим справиться.

— Надеюсь, что твоя карточка кончилась после того, как ты купил Лиззи подарок на день рожденья, — сказала она, многозначительно изогнув надменную бровь.

Ричард неловко заерзал.

— На самом деле, Лиззи, я хотел с тобой об этом поговорить. У меня есть идея о том, что тебе купить, но я решил, что, может быть, лучше ты сама выберешь себе подарок, а я его оплачу. Таким образом, ты уж точно купишь то, что хочешь. Что ты думаешь?

Сима неодобрительно закатила глаза.

— Как романтично! — усмехнулась она. — Ты лучше приготовься к серьезному расходу, Ричард.

— Я пощажу тебя, — заверила я.

В этом была разница между мной и Симой. Если кто-нибудь из ее знакомых необдуманно соглашался сделать покупки на свою карточку, то через какое-то время могло обнаружиться, что ему пора закладывать свою квартиру еще до того, как она успевала опустошить полки в магазинах. Если кто-то предлагал мне сделать покупки, то я обычно возвращалась с курткой с одним рукавом, купленной на распродаже, бормоча, что это именно то, что нужно, а приделать рукав совсем нетрудно. Я говорила, что мой подход делает меня более привлекательной личностью, но Сима сказала, что я должна разобраться в себе.

— Возможно, такой подход говорит о том, что ты не жадная, — соглашалась она. — Но с другой стороны, он оскорбителен. Мужчинам приятно думать, что они могут обеспечить женщину. Отказывая им, ты практически совершаешь акт кастрации.