Основной инстинкт - Ричард Озборн

Бет Гарнер покачала головой, будто не доверяя кому-то:

— Она должна из себя что-то представлять. С клинической точки зрения, я имею в виду.

— А какая она была в школе?

— Я мало её знаю. Хотя она заставляла меня содрогаться.

Ник распахнул огромную стеклянную дверь здания главного управления:

— Содрогаться? Но почему?

Бет поёжилась. Было довольно сложно сказать почему: то ля от холода, то ли от своих воспоминаний.

— Я… Я даже не знаю, почему. Это было так давно. Я и вс помнить* то не могу, почему.

Они остановились около её автомобиля.

— Ник, тебе нужно немного отдохнуть. Пообещай мне, что сделаешь это.

— Обещаю.

Она быстро и нежно поцеловала его в щёку.

— Ну, вот и хорошо. — Она принялась рыться в поисках ключей от машины, нашла их и открыла дверцу. — Иди домой, Ник. Несколько часов поспи. И ты будешь чувствовать себя намного лучше.

Но было нечто другое, чем он мог заняться сразу после их прощания и что наверняка улучшило бы его самочувствие и настроение.

— Бет, я совсем не имел в виду то, что сказал тебе. Сказал о…

Она подняла руку, чтобы остановить его:

— Конечно, это так. Я уже не девочка, Я способна такое выдержать.

— Бет…

— Иди домой, Ник.

Он стоял на парковочной стоянке и ждал, пока она не уедет. Он не пошёл домой. Он дождался, когда она пропала из поля зрение, затем отправился разыскивать Гаса, чтобы разделить с ним тарелочку чистого холестерола и ожидать того, что будет слышно в главном управлении.

В девять часов Ник решил, что Андруз, должно быть, уже появился в своём офисе.

Когда он вошёл в комнату, которую занимал отдел по расследованию убийств, Уокер с явным неодобрением наблюдал за ним из собственного офиса. Его взгляд был красноречив. Он вопрошал: какого чёрта ты здесь делаешь?

— Вот пришёл очистить свой стол, — крикнул ему Ник.

— У тебя, Ник, есть на это пять минут, — выкрикнул ему в ответ Уокер. — А потом убирайся отсюда к чёртовой матери.

— Ладно, нет проблем. — Он надеялся, что являет своим видом картину полного смирения.

Андруз сидел за своим столом, что-то неистово печатая, наполняя значением какие-то записи, сделанные в блокноте, лежавшем рядом с пишущей машинкой.

— Как дела, Сэм?

Андруз взглянул на Ника с преувеличенным подозрением:

— Как дела, спрашиваешь? Дела идут хорошо, Ник. А ты как? Ты, похоже, закончишь свою работу в департаменте полиции Сан-Франциско с записью о психической неполноценности.

— Это приобретённый здесь же талант, — ответил Ник, лёгким шагом направляясь к рабочему месту Андруза. Он бросил взгляд в сторону отдельного помещения Уокера и понизил голос. — Ты что-нибудь откопал про её родителей?

— Ты в отпуске парень, — прошептал Андруз. — Ты в отпуске по психическим показаниям. Не исключено, что я сейчас разговариваю с сумасшедшим, предполагаемым кретином.

Ник усмехнулся:

— Ну, вот ты и знаешь, что я кретин, Сэм. Так что ты откопал?

Андруз бросил взгляд на Уокера, затем опустил глаза на свои записи:

— Лодка взорвалась. Там была утечка топлива и ещё две записи о предыдущих ремонтах. Было оформлено два страховых полиса на Трамеллов, жирненьких таких полиса, по пять миллионов каждый. Проводилось расследование. Не нами, но страховой компанией. Они выслали частных детективов на место происшествия; очень уж им не хотелось платить десять миллионов. Но ничего неожиданного вскрыто не было. Ничего… Дырка от бублика… Страховой компании пришлось утереть себе нос и заплатить. Так что наши с тобой премиальные составляют лишь несколько центов. Это был несчастный случай. Это — официально.

— А неофициально?

Андруз пожал плечами:

— А сам ты что думаешь?

— Итого она получила десять миллионов баков. И что? У неё уже есть десять миллионов. Так что сделала она это не ради страховки. Она сделала это ради удовольствия от волнения, — добавил он про себя.

— Эй, парень, послушай сюда: она вообще этого не делала, и это ясно, как и то, что Земля вращается вокруг Солнца. Запомни это.

Ник кивнул:

— Я постараюсь.

— Карран!

— Я уже ухожу, Фил, — крикнул Ник.

— Загляни ко мне, прежде чем уйдёшь.

— Обязательно, — любезно ответил Ник. Он прогуливающимся шагом зашёл в уокеровский офис и закрыл за собой дверь. — Что случилось, Фил?

— Я никогда не поверю, что ты вдруг превратился в «хорошенького парнишку Ника Каррана». Я никогда на это не куплюсь, Ник. Я знаю тебя слишком хорошо.

— Я просто человек с хорошими намерениями, Фил.

— Ну, вот и спасай их. Слушай, Внутренняя служба собирается поговорить с тобой относительно Нилсена. Он» проводят расследование. Мы — нет. Это их собственное расследование.

— Это придурки заботятся о своём, так? Поправь меня, Фил, если где-то я буду не прав. Но это убийство, а убийство есть убийство. А с каких это пор Внутренняя служба занимается их расследованием?

— Ну вот, теперь я вижу перед собой того Ника Каррана. которого хорошо знаю. — Уокер покачал головой. — Я не собираюсь спорить с тобой, Ник. Это не моё дело, да и не твоё тоже. Просто следуй инструкциям: сделай всё возможное, чтобы, когда люди из Внутренней службы захотят с тобой встретиться, они могли без особого труда тебя отыскать. Находись подальше от волнений разного рода и поближе к Бет Гарнер. Это поможет тебе в оценке.

Ник сложил руки на груди.

— Она убила его, — резко сказал он.

— О, Бог мой. Ты, действительно, помешанный! Теперь обвиняешь в убийстве людей Бет!

— Не строй из себя недоумка, Фил. Я говорю вовсе не о Бет, я имею в виду Кэтрин Трамелл. Она убила Нилсена.

— Неужели?

— Угу, именно так. Она его убила. Это является частью её игры.

— Её игры. Сначала ты обвиняешь её в том, что она купила твоё личное дело. Сейчас ты инкриминируешь ей убийство Нилсена. Сделай мне доброе дело, сделай доброе дело для себя же самого — забудь её. Ладно? Уйди куда-нибудь. Погрейся на солнышке. Вычеркни её из своей памяти.

— Ну, ты ведь не покупал моё дело? Она знала, что никому больше оно не нужно. — Он улыбнулся и кивнул, похоже, самому себе. — Тебе, действительно, следовало бы восхищаться ею, и ты это знаешь. Она всё знала наперёд, прямо как какая-нибудь из её проклятых книжонок. Она сама создала всё происходящее. Она знала, что я заявлю, что она это сделала. И она знала, что никто другой не будет покупать моё дело.

Уокер смотрел на него, в его взгляде можно было прочитать нечто вроде жалости.

— Она свернула тебе мозги, Ник. Держись от неё подальше.

— Угу, — беспечно произнёс Ник. — Нет проблем. Я ведь теперь не у дел, в отпуске… Так? Так что тебе нечего беспокоиться.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Ник держался вдали от беспокойств почти пятнадцать минут — ровно столько времени, сколько ему пришлось затратить на то, чтобы прорваться сквозь обычное для часа «пик» движение от здания главного управления полиции до собственной квартиры. Само беспокойство, воплощённое в человеческое обличие — Кэтрин Трамелл, — сидело на нижней ступеньке парадного входа в его дом. Её чёрный «лотус» был припаркован рядом у тротуара.

— Я слышала о том, что произошло, — произнесла она с улыбкой, пропавшей ещё до того, как та могла показаться насмешкой. — Ну, и как чувствует себя Стрелок без своего ружья?

Ник был не в том настроении, когда его можно было дразнить. Он редко бывал в том расположении духа, когда его можно было поддразнивать.

— А от кого конкретно ты это узнала?

— У меня есть адвокаты, у них есть друзья. И у меня есть друзья. На деньги можно приобрести множество адвокатов и друзей.

— Мне такие веши неизвестны. У меня нет денег. И адвокатов у меня нет. А единственным моим другом является Гас.

Она пожала плечами:

— Я и не говорила о настоящих друзьях. Почему я так не нравлюсь Гасу?

Ник Карран рассмеялся:

— Гас… Ты не нравишься Гасу» потому что он думает, что ты слишком плоха дли меня. Возможно, он и прав. Но мне ты нравишься. Мне всегда нравятся вещи, которые слишком плохи для меня.

— Это правда?

— Ага. Не хочешь ли подняться ко мне и выпить?

Она взглянула на немного изысканные наручные часы в платиновом корпусе:

— В девять утра? Несколько рановато… Или ты этого не находишь?

— Я давно уже на ногах и, если мои внутренние часы не врут, то для меня уже наступило время ленча. Так ты идёшь или нет?

Она даровала ему свою самую ослепительную улыбку:

— А я-то думала, что ты меня никогда не пригласишь.

— Мне кажется, ты не настолько хорошо знаешь свой характер, насколько тебе это самой кажется.

Они вошли в здание и поднялись по тёмным потрескавшимся ступенькам на третий этаж, где располагалась его квартира. Она шла впереди него, разговаривая с ним через плечо.

— Я изучаю, — проговорила она. — Я изучаю тебя. И очень скоро я буду знать тебя много лучше твоих друзей. Лучше, чем ты сам знаешь себя.