Под деревом зеленым или Меллстокский хор - Томас Гарди

- Вот что, мистер Дьюи, не любезничайте со мной, пожалуйста, это нехорошо и ни к чему.

Дик уселся, как сидел раньше, и, откашлявшись, стал бросать на Фэнси красноречивые взгляды.

- Право, всякий подумал бы, что у вас ко мне есть дело и вы сию минуту к нему приступите, - непримиримо продолжала Фэнси.

- Да, конечно, всякий подумал бы.

- Никаких у нас с вами дел нет и быть не может!

Начало вышло неудачное. Дик переменил тактику и заговорил весело, как человек, твердо решивший никогда не влюбляться, чтобы не испытывать огорчений.

- Так как вам сейчас живется, мисс Дэй? Должно быть, весело?

- И вовсе не весело, Дик, вы же знаете.

- Веселиться не обязательно значит наряжаться.

- А я и не думала, что веселиться значит наряжаться. Господи! До чего же вы стали образованный!

- Похоже, нынешней весной с вами много чего приключилось.

- Вы что-нибудь заметили?

- Да так, ничего. Просто кое-что слышал.

- Что же это вы слышали?

- Слышал про одного красавчика с латунными запонками, медным кольцом и оловянной цепочкой для часов; говорят, он имеет какое-то отношение к вам. Только и всего.

- Ну, и расписали же вы мистера Шайнера, ведь вы его имели в виду? Запонки у него, как вам известно, золотые; цепочка настоящая серебряная; про кольцо я, правда, ничего в точности сказать не могу, да он и надевал-то его всего один раз.

- Пускай носил бы хоть каждый день, да не показывал всем и каждому.

- Для меня он ровно ничего не значит, - невозмутимо заметила Фэнси.

- Не больше, чем я?

- Вот что, мистер Дьюи, - сурово сказала Фэнси, - о нем я думаю не больше, чем о вас!

- Не больше?

Она отвернулась, чтобы получше обдумать все значение вопроса.

- Этого я вам точно сказать не могу, - отвечала она не без лукавства.

Они ехали довольно медленно, и вскоре их обогнала другая повозка, в которой тряслись фермер, его жена и работник; фермерша и работник во все глаза уставились на парочку. Фермер упорно глядел на хвост своей лошади.

- Отчего ж это вы не можете мне сказать? - спросил Дик, подхлестнув Красотку, так что теперь онп ехали почти вплотную за фермером, фермершей и работником.

Фэиси молчала, смотреть им было не на что, и оба поневоле стали разглядывать то, что маячило перед глазами: они заметили, что жена фермера стиснута между мужчинами, и каждый из них, чтоб дать ей побольше места, примостился на самом краешке сиденья и едет только что не на колесе, а шелковая накидка фермерши при каждом толчке вздувается у нее между лопатками, точно воздушный шар, и сразу же опадает. Почувствовав, что на нее смотрят, фермерша обернулась, и тогда Дик ярдов на десять приотстал.

- Фэнси, отчего же вы не можете мне ответить? - повторил он.

- Оттого, что вы значите для меня ровно столько, сколько я значу для вас, - тихо сказала она.

- Вы для меня - все на свете, - отвечал Дик, осторожно кладя руку рядом с рукой Фэнси и выразительно глядя на округлую линию ее щечки.

- Нет, Ричард Дьюи, не смейте меня трогать! Я ведь ничего не сказала, и сама еще не знаю, как отнесусь к вашим чувствам, - может, выйдет совсем наоборот, понимаете? Не трогайте меня, сэр! Ради бога, Дик, не надо. Ой, посмотрите-ка!

Причиной внезапного испуга Фэнси был совсем некстати показавшийся из-за правого плеча Дика фургон для перевозки досок; в нем лениво развалились четыре плотника, разъезжавшие по округе в поисках работы. Они глазели по сторонам и, по-видимому, были больше всего заняты тем, что перемывали косточки каждому живому существу, попадавшемуся им на глаза. Дик вышел из трудного положения, пустив лошадь рысью, и вскоре фургон с плотниками был уже еле виден, - пыль, поднятая колесами, обволакивала их, словно мгла.

- Скажите же, Фэнсж, ведь вы меня любите...

- Нет, Дик, не скажу; еще не время.

- Почему же, Фэнси?

- Не обижайтесь, но пока вам лучше называть меня "мисс Дэй". Да и мне не следовало называть вас Диком.

- Чепуха! Вы же знаете, ради вашей любви я готов на все. По-вашему, с любовью можно поступать как хочешь - то полюбить, то разлюбить, то упиваться ей, то ее отвергнуть?

- Нет, нет, я совсем так не думаю, - мягко возразила Фэнси. - но мне кажется, мне не следует думать о вас слишком много, пусть даже...

- Но ведь вам хочется думать обо мне, правда? Признайтесь же. Не надо таить правду, Фэнси. Пускай говорят, что женщина должна скрывать свои чувства, притворяться, будто не любит, и всякое такое, - не в этом счастье, уж поверьте мне. Женщина, честная в любви, как и во всем остальном, блистает добродетелями ярче всех, и в конце концов ей воздают должное.

- Ну если так, тогда я, наверное, немножко люблю вас, Дик, - нежно прошептала она, - но, прошу вас, больше ни слова.

- Раз вам так хочется, я сейчас ничего больше не скажу. Но немножко-то вы меня все-таки любите?

- Ну вот, зачем же вы заставляете меня повторять? Больше я ничего сейчас сказать не могу, будьте довольны и этим.

- Во всяком случае, я могу называть вас Фэнси? В этом ведь нет ничего дурного.

- Да, можете.

- И вы не станете больше называть меня "мистером Дьюи"?

- Хорошо, не стану.

II

ДАЛЬШЕ ПО ДОРОГЕ

Признания милой вдохновили Дика, и он тронул Красотку кнутом - хлестнул ее по шее, почти у самых ушей. Красотка, погруженная в свои думы и никак не ожидавшая, что Дик способен достать кнутом так далеко - ведь за всю поездку кнут добирался лишь до ее боков, - разом вскинула голову и пустилась резвой рысью, к великому удовольствию сидевшей позади парочки, как вдруг за поворотом дороги показалась повозка, в которой по-прежнему тряслись фермер, его работник и фермерша в развевающейся накидке.

- Чтоб им пусто было! Опять мы их нагнали.

- Ничего не поделаешь. У них такие же права на дорогу, как и у нас.

- Так-то оно так, да только неприятно, когда тебя разглядывают. Хорошо, когда на дороге ни души. Смотрите, какие коленца они выкидывают!

Тут колеса повозки фермера попали в рытвину, повозка резко накренилась, и все трое качнулись влево, когда же миновали яму, все трое подались вправо, выпрямились и снова затряслись по-прежнему.

- Станет дорога пошире, мы их обгоним.

Когда же появилась возможность осуществить это намерение., они услышали за собой легкий шорох колес, и мимо пронеслась новенькая двуколка, до того начищенная, что спицы колес сливались в сплошной сверкающий круг и отбрасывали на дорогу дрожащий луч, а дверцы и задняя стенка коляски сверкнули в глаза Дику и Фэнси, словно зеркало. Тот, кто правил, - по всей видимости, владелец экипажа, - был весьма недурен собой; рядом с ним сидел Шайнер, Проезжая мимо Дика и Фэнси, оба обернулись и с откровенным восхищением воззрились на девушку, пока им не пришлось обратить свое внимание на повозку фермера, которую они также обогнали. Дик мельком взглянул на Фэнси, пока ее столь пристально изучали, и затем, погрустнев, снова занялся Красоткой.

- Что ж вы совсем умолкли? - с непритворным участием спросила немного погодя Фэнси.

- Пустое.

- Нет, не пустое, Дик. Ведь не могла я запретить этим людям проехать мимо.

- Конечно, нет.

- Вы, кажется, обиделись на меня. За что же?

- Не могу сказать - вы сойдетесь.

- Лучше скажите.

- Ладно. - Судя по всему. Дика подмывало высказаться, даже с риском обидеть Фэнси. - Я вот подумал - кал же мы с вами по-разному любим. Стоило этим мужчинам посмотреть на вас, как вы сразу же забыли обо мне и...

- Ну, знаете, сильнее вы меня обидеть не сможете. Договаривайте!

- И на лице у вас было написано, как вам приятно, что вы им нравитесь.

- Не говорите глупостей, Дик! Вы же знаете, что это не так.

Дик с сомнением покачал головой и улыбнулся.

- Всегда доставляет удовольствие, когда тобой восхищаются. Вот я и призналась честно в своей слабости. Но ведь я ничем этого не обнаружила.

Взгляд Фэнси сказал Дику, что она будет стоять на своем, и он великодушно промолчал, чтоб ей не пришлось кривить душой. Да и кроме того, появление Шайнера дало иное направление мыслям Дика - он сразу вспомнил о том главном, что тревожило его до встречи с Фэнси, пока ее слова не приглушили его беспокойства.

- Между прочим, Фэнси, вам известно, почему распускают наш хор?

- Нет, я только знаю, что мистер Мейболд хочет, чтоб я играла на органе.

- А известно вам, почему он этого хочет?

- Нет.

- Да потому, что его уговорил церковный староста - мистер Шайнер, а священник и сам мечтал об этом. Шайнер спит и видит, чтобы по воскресеньям вы играли в церкви. Глядишь, еще и ноты будет вам переворачивать, - ведь орган поставят рядом с его скамьей. Но вы-то ведь его не поощряли?

- Никогда! - горячо воскликнула Фэнси, и глаза ее были сама честность. - Мне он вовсе не нравится, и я впервые слышу о его намерениях! Я не прочь играть на органе в церкви, но я и не помышляла о том, чтобы выжить вас и ваш хор. Я даже и не говорила никому, что умею играть, пока меня не спросили. Неужели вы хоть на минуту могли подумать, что я сама им это предложила?