Газета Завтра 811 (75 2009) - Газета Завтра

Если честно, для меня, выросшего и прожившего большую часть жизни на северо-западе России, езда на автомобиле с правым рулём представляется несколько… ну — некомфортной, что ли. А вот для местных жителей — это в порядке вещей, потому как за Уралом таких машин (по крайней мере, легковых) — процентов 90 от общего количества.

Проблемы начались при проезде по Усолью-Сибирскому. Да, вот так получилось, что трасса проходит напрямик через этот город, объездного маршрута просто не предусмотрено. Собственно, проблемными были километров семь. Немного — но очень, очень хлопотно. В дорожном покрытии — дыры. Не трещины или выбоины — именно дыры, глубиной сантиметров 15-20 и самого разнообразного диаметра, хаотично разбросанные по обоим полосам дороги. Тут уже не до соблюдения правил, главное — не зевнуть и не угробить машину. А потому все, кто ехал за и перед нами, а также весь встречный поток, ничтоже сумняшеся, маневрировали от обочины до обочины. И знаете, что самое интересное? Никто не пытался качать права! Навороченный, наглухо тонированный джип тормозил, пропуская едущую по встречке "Оку", а монстр-тягач с безразмерной фурой смирно ожидал, пока проедут несколько перегонщиков.

Если бы кто-то смог глянуть на это дело сверху — например, с высоты птичьего полёта, то наверняка решил бы, что водители организовали флэш-моб в виде тетриса. Другого слова тут не подобрать.

ОТСТУПЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Естественный вопрос — а что мешает властям Усолья решить эту проблему? Тем более, на территории своего же города. Оказывается, всё не так просто. Местный "Автодор" уже не единожды выносил предписание в адрес городских властей — на тему устранения безобразия. А местная же прокуратура грозится эти самые власти привлечь к ответственности — за нецелевое использование средств, дорога же федеральная! А федеральный Центр, в собственности которого трасса находится, совсем не торопится заняться ею. Вот и занимаются водители шофёрским слаломом, рискуя и своими и чужими — машинами и жизнями.

Слава Богу, семь километров — не такое большое расстояние, и, выезжая из Усолья, оставляя позади бетонные буквы названия города и православный крест рядом с ними, можно смело жать на газ.

Кстати, я раньше как-то не задумывался: для чего на въезде и выезде стоят эти самые кресты. А вот прокатившись по "тропе смерти" — проникся их глубинным смыслом.

Минут через 10 за стеклом появились панельные дома. С выбитыми рамами и дверями — брошенные, мёртвые. Это — бывший военный городок, когда-то принадлежавший авиабазе "Белая". Раньше тут стояла авиационная часть, ну очень успешно расформированная в период развала Союза. Собственно, сама база функционирует и ныне — правда, в усечённом состоянии, — а вот городку повезло меньше: его обитатели ушли. Точнее — их ушли, по приказу сверху, оставив панельные благоустроенные дома на милость природы.

Если днём вид этих несчастных строений ещё как-то нивелируется солнечным светом, то в сумерках и ночью ощущение достаточно жуткое. Я не был в Припяти, но, судя по фоткам, размещённым в интернете, тамошний пейзаж вполне сравним с местным.

Если не знать, что где запечатлено, то покажется, что снимали в одном и том же месте.

Что тут ещё сказать?.. Разве что последствия непродуманных решений сравнимы с последствиями атомной катастрофы. Может, масштаб несколько меньше — но суть одна.

ПОЯСНЕНИЕ ПЕРВОЕ

На авиабазе Белая располагалась 31-я тяжёлая бомбардировочная авиационная дивизия 30-й воздушной армии, в состав которой входили 1225-й и 1229-й ТБАП (также дислоцировались на авиабазе, на вооружении стояли самолёты Ту-22М2). Дивизия и полки были расформированы. Именно в этой части с 1970 года проходил службу в 1225-м тяжёлом бомбардировочном авиаполку Джохар Дудаев, позже ставший начальником штаба 31-й дивизии. Да, тот самый — впоследствии первый президент Чечни.

Вот куда нужно бы свозить министра обороны и показать на живой, точнее, мёртвой натуре — во что выливается "оптимизация" вооружённых сил!

Стелящийся под колёса асфальт уносит назад этот мемориал российскому пофигизму, а впереди возникает очень любопытный указатель — Мальта. То, что правильно произносить МальтА, — не особо важно, главное, что многие жители Иркутской области могут смело хвастаться: "Мальта? Да был я там сто раз, ничего примечательного!".

Следующий час проходит в убаюкивающе-монотонном движении: только заправки, регулярно появляющиеся за окном, напоминают о цивилизации. Регулярно — это примерно через каждые 10 километров, причем заправки самые разнообразные. Есть частные — на три-четыре колонки, с маленьким домиком для персонала и обязательным строением неизвестного архитектора — в просторечии именуемым "сортир", а есть вполне благоустроенные, с магазином-кафе-мини-гостиницей и оплатой по пластиковой карте.

В общем, есть из чего выбрать, цены на горючку отличаются на пару рублей. Может, и не ахти какие деньги, но для тех же дальнобойщиков экономия вполне ощутима.

На одной из таких "малокалиберных" АЗС мы столкнулись с "ненавязчивым сервисом". К машине подошёл тамошний работник, и пока наш водитель ходил расплачиваться, залил в бак положенные литры. После чего, абсолютно убеждённым в своей правоте голосом, сказал вернувшемуся водителю: "Мне заплатите!" В смысле чаевых.

М-да-а-а.. Быстро у нас перенимают привычки западного образа жизни… Причём — перенимают крайне избирательно.

ОТСТУПЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Не так давно, когда нефть, словно Сергей Бубка, ежедневно покоряла новые ценовые высоты, меня очень озадачивал один вопрос. А именно — почему на местных (иркутских) заправках, в пятидесяти километрах от производителя этого самого бензина, цена на него больше московской рублей на пять??

Бензин в Иркутской области производит Ангарский НПЗ, ныне принадлежащий НК "Роснефть". Это вам не какой-нибудь "свечной заводик", произведённые в 2007 году 8,58 миллионов тонн нефтепродуктов — не фунт изюма, их не для одной Иркутской области гонят — на всю страну сбыт идёт. А у нас, как ни крути — дороже.

Забавная закономерность: с какой бы скоростью мы не ехали, на эти двести километров всегда тратится три часа. Плюс/минус пятнадцать минут, вне зависимости от погоды, времени суток и календаря. Разумеется, были экстремалы, которым удавалось уложиться и в два часа, но — "это не наш метод!". А потому, через три часа после старта, мы поворачиваем к Заларям, до них от федеральной М-53 всего пара километров.

ПРОВИНЦИЯ

Первое, что ощущается при въезде в Залари, — изменение качества дороги. Точнее — полная пропажа оного. Сказать, что в посёлке старый асфальт, — значит, не сказать ничего. От дорожного покрытия осталось одно воспоминание, оно стёрто настолько, что выношена даже гравийная подушка, не говоря о самом асфальте. Но, похоже, что этот факт никак не влияет на настрой местных автомобилистов — они уже вполне приспособились и практически не обращают на него внимания.

А что остаётся делать, если последний раз полноценные (да, пожалуй, и не полноценные) дорожные работы проводились при советской власти? Ехать-то нужно — вот и едут. Хотя, если взглянуть с другой стороны, то качественный грунтовый просёлок будет предпочтительнее "дырявой" трассы.

Посёлок достаточно большой по площади, а вот с населением хуже — всего десять тысяч. Правда, старожилы говорили, что к концу 80-х тут жило около пятнадцати, но проверить эту цифру не получилось. Не думаю, что местные жители сильно приукрашивают, судя по тем предприятиям, работавшим в посёлке — цифра весьма вероятна.

ПОЯСНЕНИЕ ВТОРОЕ

В Заларях был механический завод, который имел контакты с ГАЗом (да, с тем самым, который нынче отдан Дерипаске), причём достаточно плотные — на заводе делали металлические кунги для горьковских грузовиков, и работало на нём — внимание! — полторы тысячи человек! Это при общей численности населения района в 35 тысяч.

А ещё были ДОК (деревообрабатывающий комбинат), маслозавод, хлебозавод, несколько крупных сельскохозяйственных предприятий, лесхоз, и даже свой кондитерский заводик. А в районе процветал спиртзавод, практически вся продукция которого уходила в областной центр — для нужд ликёро-водочного производства. Поскольку работал он исключительно на качественном натуральном сырье, то и продукция была на самом высоком уровне, а отходы производства шли в своё же подсобное хозяйство — свиноферму. Представляете ту, "свинскую" жизнь, когда хрюшки были и сыты, и пьяны одновременно?

Почему я пишу в прошедшем времени: "было", а не "есть"? Потому что перестройка, приватизация и коммерциализация всего, что можно, сделали своё дело, и от перечисленных производств остались жалкие крохи. Спиртзавод загнулся, не выдержав конкуренции с поставщиками более дешёвого, но менее качественного спирта (говорят, чуть ли не из Чечни), мехзавод, после развала всех хозяйственных связей, стал обузой — потребности только лишь района он перекрывал кратно, а за пределами его услуги и продукция перестали быть востребованы, продукты же местного производства вытеснили привезённые со стороны…