Зеркала. Маскарад - Дмитрий Колодан

— Что забывать?

Бандиты переглянулись.

— Гы! Сообразительный! — фыркнул Бобо.

Взгляд, который Томка метнула в сторону фокусника, должен был размазать его по набережной. Вот они, рыцари нашего времени: ни отваги, ни коня, ни даже ослика. Стоило бандиту погрозить ножичком, и парень сдулся.

Томка не верила, что он справится с двумя мордоворотами (ставки были где-то один к пятидесяти), но он мог бы хотя бы попытаться! Девушка сжала губы и они стали тоньше, чем ниточки. Ну и ладно... Не очень-то она на него надеялась!

— Молодец! — осклабился Лучано. — А теперь вали отсюда...

Фокусник продолжал стоять.

— Вы слишком быстро говорите. Я не поспеваю за ходом ваших мыслей. Что-то забыть, видел, не видел — чушь какая-то... На чем я остановился? Синьора, эти люди вам мешают?

— Представьте себе!

— Ясно... Простите, господа, но синьорине не по нраву ваше общество. Будьте любезны, оставьте ее в покое.

Бобо уставился на него, как голодный лев на кролика, вздумавшего вежливо заметить, что царь зверей нехорошо поступает с антилопой. Томка и та поперхнулась. Кто же так разговаривает с бандитами? «Будьте любезны», «не по нраву» — они и слов таких не знают. Толстяк-негр подтвердил ее догадку.

— Ты че, дебил? — взревел негр. Оттолкнув Томку, он шагнул навстречу фокуснику. — Вали отсюда, тебе грят! И забудь, че видел!

Лучано выдохнул сквозь зубы и отступил за спину приятеля. Он нутром почуял драку, а годами накопленный опыт подсказывал, что в такие моменты самое безопасное место — в слепом пятне позади Бобо.

— Как грубо, — фокусник поморщился. — Так выражаться в присутствии леди непозволительно. Будьте любезны — извинитесь.

— Че?! — очевидно, Бобо услышал еще одно незнакомое слово.

Фокусник глубоко вздохнул и повторил медленно, словно разговаривал с умственно неполноценным ребенком:

— Я говорю: извинитесь перед синьориной.

Глазки толстяка стали маленькими, точно булавочные головки. Он несколько раз фыркнул, щеки его затряслись... А затем, взревев как носорог, который сел на кактус, Бобо кинулся на фокусника.

Тогда Томка и испытала ту гамму чувств, о которых писала средневековая принцесса: сердце ее затрепетало, дыхание перехватило и, не исключено, что и душа не осталась на месте. Томка вскрикнула и рванулась наперерез толстяку, даже не думая, чем это может для нее закончиться. Разве это имело значение?

Но не успела Томка и дернуться, как ее ослепила яркая вспышка. В руках у фокусника полыхнул огненный шар, который он швырнул в лицо бандита.

Глава 4

Сложно сохранять спокойствие, когда в лицо тебе летит пылающий шар. Не удалось это и Бобо. Взвизгнув как поросенок, которого придавило дверью, толстяк резко затормозил, закрывая лицо руками. В ту же секунду пламя окутало его голову, превратив толстяка в этакий живой факел. Попадись он на глаза какому-нибудь огнепоклоннику, тот бы сразу опознал в нем посланца небес и рухнул бы на колени.

Длилось это считанные мгновения. Пиробумага (а это была именно она) сгорает очень быстро и без особого вреда для окружающих. Потому-то она столь популярна среди иллюзионистов. Но Бобо ничего об этом не знал.

— Я горю! Горю! — завизжал негр. — Мои глаза!

Размахивая руками, он с разбегу прыгнул в канал. Послышался громкий всплеск, взметнулся фонтан, как всегда бывает, когда в воду падает существо с габаритами гиппопотама.

Толстяка-негра можно понять. Когда кажется, что ты с ног до головы охвачен пламенем, самый верный способ избавиться от этого — искать спасения в воде. А раз под руку так удачно подвернулся канал, полный этой самой воды (пусть и холодной, грязной и дурно пахнущей), грех не воспользоваться ситу­ацией.

На мгновение Бобо пропал из виду, с головой погрузившись в пучину, но тут же всплыл, точно Левиафан, поднимающийся из бездны. К макушке его прилепился целлофановый пакетик.

— Я не умею плавать! — заверещал негр, молотя руками. — Я утону!

Утверждение спорное: в силу своих объемов Бобо обладал положительной плавучестью. Но в его положении сложно мыслить рационально.

Лучано ошалело уставился на фокусника. Ставки на то, что иллюзионист уцелеет в этой переделке, стремительно подскочили вверх. Где-то до одного к десяти, принимая во внимание нож в руке бандита.

— Ты... — выдохнул Лучано, пятясь от фокусника, как от прокаженного. — Ты...

Мир так и не узнал, что же он хотел сказать. Лицо жулика вдруг исказила жуткая гримаса, и над каналом пронесся вопль:

— Ау-ау-иииииии!!!

С самого появления Лучано и Бобо, Снуппи вел себя самым неподобающим для собаки образом. Пусть Томка и не его хозяйка, но она делила с ним и кров, и хлеб. Однако пес не сделал и малейшей попытки заступиться за девушку. Конечно, Томка посадила его на слишком короткий поводок, да и вообще — пес пережил сильный стресс после того как его перебросили через забор. Но он мог хотя бы гавкнуть! Вместо этого Снуппи лежал, прикрыв глаза, видимо, решив, что все уладится и без его участия.

Впрочем, насчет его участия у судьбы имелись свои планы...

Пятясь, Лучано не смотрел под ноги, и потому не заметил, как наступил собаке на лапу. Ни один пес не способен простить такую наглость. Думать Снуппи не стал, просто повернул голову, и крокодильи челюсти сомкнулись на лодыжке Лучано.

Лучано задергался.

— Аа! — продолжал он вопить. — Пусти! Мне больно!

Томка изумленно переводила взгляд с одного бандита на другого. Как-то слишком быстро поменялся расклад сил. Нож, которым ей угрожали мгновение назад, валялся под ногами; Томка пинком отправила оружие в воду.

Над головой громко хлопнул ставень. Из окна на втором этаже высунулась рыжеволосая дама.

— Прекратите же, наконец! — послышался визгливый голос. — Я сейчас полицию вызову!

Фокусник посмотрел вверх.

— Спасибо! Будьте так любезны.

Ответом ему стал град грубых ругательств. Запас слов и выражений у дамы в окне оказался весьма богатым, словно она заранее готовилась по словарю ненормативной лексики. Меньше чем за минуту Томка узнала столько нового о человеческой физиологии и отношениях, что даже покраснела. Но женщине этого показалось мало. В ее руках появился большой эмалированный таз, и на Лучано со Снуппи обрушился поток серой мыльной воды.

— Проваливайте отсюда!

Еще не родилась на земле собака, которая любит, когда ее обливают холодной мыльной водой. И Снуппи в этом отношении не был исключением. От неожиданности пес громко хрюкнул и разжал челюсти. Чем не преминул воспользоваться Лучано.

Одним прыжком бандит преодолел расстояние до стены, и прижался к ней всем телом, словно хотел просочиться сквозь кирпич. И откуда у человека с прокушенной ногой взялось столько прыти? Впрочем, крысы всегда отличались особой прыгучестью, а сейчас Лучано походил на грызуна даже больше обычного. Лицо его вытянулось, кадык на тонкой шее дрожал так, будто хотел выбраться наружу и самолично посмотреть, что же происходит. На Томку и фокусника бандит таращился затравленно, словно пытался сказать: «Пожалуйста, только не бейте!». Но единственные звуки, на которые он оказался способен — странные всхлипы, похожие на бульканье воды в закипающем чайнике.

Томке стало его жалко. Лучано был одним из самых мерзких людей, с которыми ей доводилось встречаться, но злорадства от того, что бандит получил по заслугам, она не испытывала. В детском саду ее как-то укусила одна вредная такса, и Томка могла представить, что пришлось пережить Лучано. А принимая во внимание размеры и количество зубов в пасти Снуппи, это был именно тот случай, когда принято говорить: «врагу не пожелаешь».

Жалость — лучшее лекарство от гнева. Смерив Лучано презрительным взглядом, девушка поморщилась. Несколько минут назад она думала исключительно о том, как свернуть ему шею, сейчас же мелькнула мысль, что надо бы дать ему платок — перевязать рану.

Толстяк Бобо приутих. Тонуть он передумал — на воде негр держался как огромный поплавок, однако плыть к берегу не спешил. Он же видел, что приключилось с его коллегой: огромный чудовищный пес буквально разорвал того на куски. И Бобо решил, что лучше уж помокнуть, чем быть заживо съеденным кошмарной псиной.

Томка шагнула к Лучано. Неверно истолковав ее намерения, жулик сильнее вжался в стену. Казалось, он вот-вот расплачется, и тогда без носового платка точно не обойтись.

— Мой паспорт.

Лучано молча протянул ей документы. На этом бы ему и остановиться, но неожиданно с ним приключился приступ храбрости.

— Я... — Лучано шумно засопел носом. — Я все равно тебя найду. От меня никто не уходил. И тогда тебе никто не поможет: ни твой приятель, ни псина твоя гадкая...

Томка опешила. В положении Лучано было бы неплохо хотя бы для видимости признать свою вину и, как минимум, извиниться. А вместо этого он сыплет угрозами. Жалость к этому типу завяла, как нежный цветок под палящим солнцем. От пощечины Томку удержало только то, что не хотелось пачкать руки.