Кто рано встаёт, тот рано умрёт - Вадим Россик

– По решению суда, мы с женой обязаны по пятницам посещать курсы для неблагополучных родителей.

– Что это ещё за курсы? – не могу я удержаться, чтобы не спросить. Это, конечно, не моё дело, но почему бы и мне не сунуть нос в чужие дела, как всякому нормальному человеку?

Эдик принимается рассказывать, спеша, путаясь и сам себя перебивая:

– Это всё из-за учительницы нашего сына. Его Стивен зовут. Он в пятом классе. На уроке учительница задала вопрос: «Дети! Кем вы хотите быть, когда вырастите?» Ну, все, конечно, заорали: «Я – врачом! Я – пилотом! Я – водителем автобуса!», а наш Стивка возьми и брякни: «А я хочу быть серийным убийцей!» Да ещё прибавил, что учительница станет его первой жертвой. Эта истеричка вызвала полицию. Полицаи ещё нашли у Стивки в мобильнике фотографии голых баб, и дело закрутилось. Полиция вместе со школой подали на меня с Танюшкой в суд. Типа мы – нерадивые родители. Суд приговорил нас к восемнадцати часам занятий на специальных курсах. Теперь учимся, как бороться с собственным ребёнком. Очередная лекция начинается через полчаса.

– Я советую вам получить разрешение у инспектора, – сухо говорит Бахман. – Сейчас здесь всем распоряжается Сквортцоф.

Верзила лёгок на помине. Он просовывает голову в дверь и молча манит Кокоса пальцем, похожим на варёную сардельку. Толстенький албанец вскакивает с места и, как бильярдный шарик, катится к инспектору. Затем великан и его жертва скрываются в сумраке коридора.

– Кокоса, наверное, забрали на допрос, – замечает Эдик.

– Это естественно. Он же первым обнаружил тело Харди, его первым и допрашивают, – говорит Урсула, закуривая, один бог знает, какую по счёту сигарету. К Урсуле тут же присоединяется Селина. Лиля уходит к себе, присмотреть за Алинкой. Творческие личности тихо сидят, погруженные в свои мысли. Все чего-то ждут.

Наконец, в столовую возвращается Кокос. За ним входит инспектор Сквортцоф. Он обводит нас подозрительным взглядом и произносит:

– Вы можете разойтись по своим комнатам, но прошу никого не покидать Замок без моего ведома. Каждый из вас будет сегодня вызван для дачи показаний.

Эдик, как первоклассник, поднимает руку. Сквортцоф вскидывает брови, и Эдик сообщает инспектору о курсах для недобросовестных родителей.

– О’кей, – милостиво кивает гигант. – Если вам нечего сообщить полиции о смерти Бернхарда Курца, то можете идти. Надеюсь, что к обеду вы вернётесь.

– Конечно, герр инспектор! Это же совсем рядом с Замком.

Обрадованный Эдик убегает.

– А как быть с нашей выставкой? – спрашивает Бахман. Маэстро оставила его обычная невозмутимость. Он нервно стискивает зубами мундштук своей неугасимой трубки.

– Какая ещё, к чертям, выставка?! – раздражённо рявкает Сквортцоф. – Что за нелепый вопрос? Видимо вы пока не осознали, что здесь произошло убийство? Зверски убит один из ваших коллег, доктор Бахман, а вы думаете о какой-то выставке!

Выйдя из ступора, Мари берёт отца за руку и успокаивающе гладит её. Меня удивляет такое открытое проявление дочерних чувств. Для Мари это довольно необычно. Бахман не находит слов, чтобы возразить инспектору и прячется в густом облаке табачного дыма.

Наш запоздалый завтрак заканчивается тем, что Эрих уходит с инспектором, а остальные разбредаются кто куда. Бессовестно пользуясь тем, что Лили нет, я забираю из столовой электрический чайник и уношу его к себе в комнату. Мне не очень стыдно за свое мародёрство – всё равно в кухне есть ещё один. В конце концов, кофе для меня не прихоть, а необходимый элемент бытия.

Карабкаюсь к себе в башню, завариваю кофе, сажусь за стол, включаю ноутбук, открываю список вопросов, который я вчера составил. Перечитываю список. И что? Какая связь может быть между ночной тенью и трупом, лежащим в чане с известкой? Из-за чего Харди – этот дуралей, мог быть убит? Что такого важного он мог знать? Может, в Замке спрятана знаменитая Янтарная комната? Или склад нацистского чудо-оружия оставшийся со времен войны? А может быть, здесь действует сеть торговцев детьми на органы? Легко постукиваю пальцами по столу. На моём тайном языке это означает: «Ну что за чушь лезет тебе в голову!»

Кстати, вопросник можно дополнить. Если Харди был убит вчера, тогда кто угнал его родстер со стоянки? А если это сделал сам Харди, то, как он вернулся в Замок? На спрятанном в кустах велосипеде? Наверное, всё произошло в ночь со среды на четверг или рано утром в четверг. Возможно как раз тогда, когда Бахман бегал по Замку, размахивая дурацкой алебардой, с лезвия которой капала известь.

Отпиваю глоток кофе. Кофеин стимулирует воображение. Так кто же у нас тут душегуб? Бахман? Бахман явно не любил Харди. Но неприязнь к человеку – это ещё не повод засовывать кого-то в известь. Иначе каждый мизантроп является потенциальным серийным убийцей. Правда, есть очкастый Никс, который постоянно нарывался на ссору с более счастливым соперником. Ревность – штука опасная. Может довести и до чана в восточном крыле. А плешивый Кельвин? Он признался, что одолжил Харди деньги. Большой долг – это достаточное основание для убийства или нет? Налоговые консультанты тоже люди. Могут и пришить вгорячах. Однако логичнее было бы не резать курицу, несущую тебе золотые яйца. Рубаха-парень Эдик? Штукатуру-маляру тема извести профессионально близка. На стройке он как дома. Правда ли, что Эдик ушёл на курсы? Может быть, просто сбежал? Да и Кокос с хитрыми маслеными глазками мне не очень внушает доверие. Зачем он в такую рань полез в чан? Извести себе набрать? Тырит всё, что не приколочено? Впрочем, найдутся и другие кандидаты на роль убийцы: Эрих, обслуживающий персонал, остальные участники выставки. А вдруг Харди убил кто-то абсолютно посторонний? Полоумная Мария? Ну вот, опять чушь в голову лезет!

Резкий стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть на стуле. Нервы у меня уже совсем не те, что были всего четыре часа назад. Однако пугаюсь я напрасно – это женщина-полицай с головой мужчины пришла звать меня к Сквортцофу. Значит, дошла и до меня очередь.

Глава 10

С неудовольствием понимаю, что сотрудница полиции держит путь в опостылевшую столовую. Заходим. В столовой никакого разнообразия: всё так же мрачно и холодно. Низкие своды давят меня, словно злобный домовой на груди. За длинным столом, как пятая замковая башня, возвышается Сквортцоф. Напротив инспектора сидят Эрих и Бахман. Все трое курят. В сторонке полицай с черепашьей головой перебирает лежащие перед ним бумаги.

– Садитесь сюда, герр писатель, – показывает Сквортцоф на своих визави. Я устраиваю себя на стуле между управляющим и руководителем студии. Теперь я нахожусь прямо перед багровой физиономией инспектора, и могу любоваться его бородавкой сколько угодно.

– Повторяю свой вопрос, – официально басит Сквортцоф. – Что вы можете сообщить по поводу смерти Бернхарда Курца?

Я пожимаю плечами.

– Да, собственно, ничего. С покойным я знаком не был. Даже не обменялся с ним ни единым словом. Кто его мог лишить жизни, не знаю.

Замечаю, что полицай в сторонке прилежно записывает мои слова. Я надеюсь на этом разговор закончить, но от инспектора так просто не отделаться. Он недоверчиво смотрит мне в лицо. Я отвечаю ему взглядом, чистым, как роса на траве. Или опять чересчур чистым?

– Когда вы в последний раз видели Курца?

Я не хочу рассказывать Сквортцофу о моей эротической прогулке, закончившейся наблюдением за дракой Никса с Харди. Неудобно перед Бахманом, да и я сам выглядел не очень красиво, подглядывая за сексом молодых людей. Подумают ещё, что слежу тут за всеми, вынюхиваю, поэтому:

– Последний раз, насколько я помню, мы сталкивались на ужине в среду.

– И после этого вы Курца больше не видели?

– Вроде бы нет.

– Вроде бы или нет?

– Нет.

Сквортцоф морщит лоб. Видимо соображает, о чем бы ещё спросить.

– Уже известно, когда и как был убит Харди? – задаю я вопрос инспектору.

– Заколот точным ударом в левую подмышку, прямо в сердце, – к моему удивлению не скрывает данные Сквортцоф. – Убийца использовал длинный клинок с острым концом. Вероятно нож типа кинжала или кортика. Эксперт предполагает, что смерть наступила больше суток назад, но не более двух. Вскрытие и исследование тканей позволит сказать точнее. Я лично думаю, что Курца убили на рассвете в четверг. В среду после полуночи его видел сосед – толстый албанец. Курц заходил в свою комнату и был вполне жив.

Значит, Харди убили не алебардой. Тогда при чём здесь она?

Сквортцоф умолкает и опять морщит лоб. Я снова прихожу ему на помощь. Есть вещи, которые меня самого интересуют. Например, список вопросов в моём ноутбуке.

– Ещё, герр инспектор, я хотел бы узнать, почему вчера утром доктор Бахман посетил санузел на третьем этаже с алебардой в руках. Какая опасность заставила уважаемого доктора ходить в туалет вооружённым?