Unknown - Кирилл

Я поднимаю глаза на Брайана, мое лицо излучает восторг, как будто я только что увидела настоящее чудо. Мне действительно кажется, что это знак для меня.

— Ты думаешь, это что-то значит?

Брайан отвечает осторожно.

— Может быть.

— Это изображение Мадонны с младенцем.

Он кивает.

— Да, возможно.

18.

Блейк Лоу Баррингтон

Через двадцать минут после того, как Брайан сообщил мне, что доставил Лану домой, я вхожу в парадную дверь. Я чувствую себя натянутой, как струна, потому что в любой момент ситуация может выйти из-под контроля. Я останавливаюсь у входа в гостиную и смотрю на нее. Она сидит, сгорбившись и уставившись на пятно на полу, и кажется такой маленькой и побежденной. У меня сердце кровью обливается видеть ее такой. Словно почувствовав мое присутствие, она внезапно поднимает на меня глаза, затуманенные слезами. Я направляюсь через всю комнату и заключаю ее в крепкие объятия.

— Никогда не ставь себя под угрозу, — шепчу я, проводя пальцем по щеке.

— Я не была в опасности, — говорит она гробовым голосом.

— Ты не знаешь, на что она способна.

Тут же ее тело становится таким напряженным. Черт, зря я это сказал.

— На что она способна? — спрашивает она хрипло со страхом.

— Она не навредит Сорабу. Он — ее разменная монета.

Ее тело немного расслабляется от облегчения. Она разваливается у меня на глазах на части, а я ничего не могу с этим поделать.

— Почему ты не сказала мне, что собираешься пойти к ней?

— Потому что ты бы сказал «нет».

— Черт, да я бы не пустил тебя.

— Прости. Я облажалась.

— Не извиняйся. Ты не облажалась. Теперь расскажи мне все, что она говорила или делала. Это может быть очень важно.

Мы сидим рядом друг с другом, и она мне все рассказывает спокойно и четко, пока я внимательно слушаю. Когда она заканчивает свой рассказ, я нахожусь в такой ярости, что готов убить эту безумную суку. Я стараюсь изо всех сил не показывать свою ярость.

Она вглядывается в мое лицо.

— Ты был прав — я не должна была идти туда. Или, по крайней мере, у меня должен был быть план. Я боюсь, что все, что я сказала было неправильным и только еще больше разожгло ее ненависть.

Я полностью согласен с ней. Лучше бы было, если бы она не ходила, но я стараюсь подбодрить ее:

— Это не имеет значения. Ничего из того, что ты сказала или сделала не изменило бы результат ни на дюйм. У нее есть план. Унизить и оскорбить тебя это только один маленький аспект.

— Почему ты так говоришь?

— Она хочет видеть меня завтра в десять часов утра.

Ее глаза становятся огромными.

— Когда она связалась с тобой?

— Она позвонила мне сразу же после того как ты ушла. Так что видишь, все было спланировано. Сначала унизить тебя, а потом позвать меня за стол переговоров.

— Что она хочет? Тебя?

Я собственнически обнимаю ее за талию.

— Нет. Не меня, это было бы слишком просто. Она знает, что мне начихать на нее. Она жаждет мести. Я просто не знаю, с чем это может быть связано. Пока.

19.

Блейк Лоу Баррингтон

Я вхожу в здание из красного кирпича, и словно попадаю в другой мир, поэтому останавливаюсь на мгновение у входа. Воздух прохладный и наполненный медлительной дремой, как будто это место стоит в стороне от опасного внешнего мира. Этот воздух отражается и на сонливости персонала, который говорит со мной медленно и четко — все их движения спокойные и неторопливые.

Одна из персонала, находящаяся на ресепшн отводит меня в отдельную комнату, в которой есть окно с цветочными шторами, и несколько низких, серо-голубые мягких сидений. Пластиковый журнальный столик с несколько устаревшими, но хорошо сохранившимися журналами.

— В ближайшее время кто-нибудь ее приведет сюда, — говорит она тихо и так же тихо закрывает дверь. Я направляюсь к окну и смотрю на улицу. Мои мысли начинают лихорадочно метаться. Я понимаю, что нервничаю, слишком многое поставлено на карту. Я думаю насколько хрупкой выглядела Лана сегодня утром, когда я прикоснулся к ее щеке. «Не думай обо мне, — яростно прошептала она. — Думай только о нем».

— Привет, Блейк.

Я поворачиваюсь вокруг, поскольку настолько ушел в свои собственные мысли, что даже не слышал, как она вошла. Долю секунды я смотрю на нее с удивлением, потому что мое последнее воспоминание о ней — как ее сдерживал Брайан и еще один охранник, в тот момент, когда она царапалась ногтями и орала, как резаная. Сейчас она стоит прямо передо мной спокойная и выглядит так, что я даже не могу себе представить. Я ожидал увидеть ее с дикими глазами, бушующей и имеющей жгучее желание отомстить. А не эту «сестру милосердия».

— Здравствуй, Виктория.

Она проходит по комнате и садится, на ней одето синее платье в горошек, которое ей совсем не идет. Платье поднимается вверх по ее бедрам, и она тянет его вниз на колени. Она не кладет нога на ногу, сидит с коленями прижатыми друг к другу. Признаюсь, она вводит меня в замешательство.

Виктория смотрит на меня, в ее глазах читается веселье. Господи, она действительно взяла верх. Меня переполняет гадкое ощущения, что именно сейчас я получил свой первый урок, насколько я ее недооценивал. Я сажусь рядом с ней. Она внимательно смотрит на меня. Я расслабленно откидываюсь на спинку кресла, кладу руки на колени, и позволяю ей осмотреть себя. Я не уверен купилась ли она на мою расслабленную позу, потому что внутри у меня все напряжено. Сейчас я пребываю в такой ярости, что мне хочется врезать ей по ее улыбающемуся лицу.

— Как мой сын?

— Живет в роскоши.

— Если хоть один волосок упадет с его головы, ты пожалеешь об этом.

Она закидывает ногу на ногу высоко, но так медленно и изящно, что застает меня врасплох (я не позволяю своим глазам следовать за ее движением, я просто краем глаза вижу какое-то движение) и улыбается мне.

— Я бы не стала говорить таким агрессивным тоном, если бы была на твоем месте.

— Зачем ты похитила его?

— Зачем ты запер меня здесь?

— Потому что ты испортила мою свадьбу и пыталась искалечить мою невесту?

— Эта история уже стара.

— Поправь меня тогда.

— Я мстила за все, что было сделано со мной. Она украла моего мужчину и мои деньги, — просто констатирует она.

Я чувствую, что на щеках у меня обозначился румянец. Черт. Как только я узнал об этом, мне следовало вернуть ей деньги. Такая мизерная сумма.

— Она не крала меня у тебя…

— Лжец, лжец, под тобой горит земля.

Я смотрю на нее.

— У нас была договоренность.

— Ты изменял мне.

— Я не знал, что ты переживала.

— А если бы знал?

Я чувствую себя дискомфортно.

— Это бы ничего не изменило, правда? Так же, как и то, что, если бы ты отчаянно влюбилась в кого-то, а я бы переживал.

— Я была отчаянно влюблена. В тебя.

— Послушай, Виктория, все это в прошлом. Я хочу, чтобы мой сын вернулся.

— А я хочу, чтобы ты вернулся.

Я не могу справиться с ужасом, отразившимся на моем лице, от ее слов.

Она смеется, играя со мной, как кошка с мышкой.

— Тебе это не нравится.

— Что ты хочешь, Виктория?

— Я хочу выйти отсюда, и я хочу, чтобы ты снял с себя полномочия власти Баррингтона.

Я хмурюсь.

— Снял полномочия власти? Зачем?

— Потому что ты не Баррингтон.

У меня холодеет кровь в венах, и как будто замораживается. Она напоминает мне змею. Оборачивающуюся вокруг тебя. Совершенно не заслуживающую доверия. Мне кажется, что она питается этим всю жизнь, потом, как только вы поворачиваетесь к ней спиной, она готова вас укусить.

— О чем ты говоришь?

— Спроси у своей мамы. Она скажет тебе.

— Откуда ты знаешь?

— У меня свои источники. Я знала это уже очень давно, но тогда мне было все равно. Я хотела тебя, даже если бы ты был не Баррингтон.

Мне совершенно было не до дерьма, касающегося моей родословной, или что она думала о ней. У меня была только одна цель.

— Если я соглашусь на оба твоих условия, ты вернешь мне сына?

— Конечно. Мне не нужно бесполезное отродье.

Во мне вспыхивает гнев. Сука. Я не могу позволить своему гневу, сделать себя не неосторожным. Я повожу напряженными плечами, мой голос звучит совершенно спокойно.

— Как мы это сделаем?

Она внезапно нагибается вперед, так быстро, как змея, впившись в меня глазами, и слегка проведя по моим костяшкам пальцев. Это похоже на ласковое прикосновение любовницы. Я замираю, во мне поднимается невероятное чувство отвращения. Я подавляю вековой инстинкт, который спас первобытного человека от превращения в обед саблезубого тигра. Я целенаправленно смотрю ей в глаза, она чувственно улыбается, и кажется почти опьянена властью, которую испытывает надо мной.

— Я хочу, чтобы бы ты потерял свою славу публично. Я хочу, чтобы ты отказался от всего богатства Баррингтона. И затем я хочу, чтобы ты пришел сюда и забрал меня из клиники.