Друзья и любовники - Палмер Диана

— Я не страдаю ревматизмом, — отрезал он.

— Разумеется, тебе об этом лучше знать, — согласилась она, с притворной скромностью потупив глаза. — Хотя не так давно ты жаловался на боли.

Она, удивляясь собственной дерзости, скорее почувствовала, чем увидела, как он ощетинился, — все эти шпильки могли только усугубить и без того невеселую ситуацию.

— Я нашел прекрасное средство от этих болей, — объявил он после минутной паузы и обнял за талию Мелоди, которая тут же прильнула к нему, бросив на Мадлен торжествующий взгляд.

— Идем, радость моя, — сказал Доналд. Он обнял Мадлен и солнечно улыбнулся Джону, глаза которого сверкнули опасным блеском. — До скорого свидания, кузен.

Она позволила Доналду увести себя в круг танцующих. Она шла, точно слепая, ничего не замечая, ничего не чувствуя, кроме боли. Она позволила своему телу перевести эту нестерпимую боль в движение, автоматически выделывая фигуры диско, растворяясь в свете и музыке. Всего две недели назад они с Джоном были так близки, как только могут быть двое, а теперь — будто живут в разных странах. Это разрывало ей душу.

Она почувствовала на себе взгляд и, обернувшись, увидела танцующих неподалеку Джона и Мелоди. Для человека его роста и возраста Джон был непревзойденный танцор. Он без труда мог затмить кого угодно из молодых людей, включая Доналда, и, когда на несколько минут остановилась музыка, он выглядел как ни в чем не бывало — волосок к волоску, никакой одышки.

Молоденькая девушка подошла к Джону и Мелоди, как завороженная глядя на него широко раскрытыми голубыми глазами. Мадлен слышала, как она спросила:

— Простите меня, но вы случайно не звезда из телесериала?

— К сожалению, нет, — ответил он, явно забавляясь ситуацией, а затем улыбнулся точь-в-точь как герой приключенческого сериала, на которого он был так поразительно похож.

— Но неужели никто не говорил вам… — продолжала настаивать девушка.

— ..что я похож на него? — поддразнил ее Джон. — Говорили, отчего же.

— Вы и в самом деле очень похожи, — вздохнула девушка. — Простите меня, я не очень вам помешала?

— Что вы! Напротив, — ответил Джон и еще раз широко улыбнулся.

Мадлен, вздернув подбородок, посмотрела на него, веселые искорки любопытства запрыгали в ее глазах. Он тоже взглянул на нее « поймал эту искорку — на какое-то мгновение исчезла разделяющая их вражда. Как часто, сидя за чашечкой кофе с пирожными у него в квартире или же в ее маленьком домике, они вместе наблюдали за игрой этого непредсказуемого актера, поражаясь их сходству.

Но Джон уже перевел взгляд на Доналда, затем на Мелоди, и снова между ними возникла стена.

Заиграла музыка, и Мадлен целиком отдалась ей, покачиваясь в такт, подчиняясь ей с каким-то сладострастием, заставившим Доналда застыть от изумления. Но она вскоре осознала, что не один Доналд смотрит изумленными глазами на мягкие движения ее тела под весьма смелым, соблазнительным нарядом. Она танцевала и смеялась, а внутри у нее все рвалось на части, ей казалось, что нежный и хрупкий цветок ее души покрывается инеем.

Немного спустя Мелоди, покинув Джона, пошла в дамскую комнату, а Доналд, воспользовавшись моментом, отправился в бар за напитками, оставив Джона и Мадлен одних.

— Так не пойдет, — сказал Джон.

— Что не пойдет? — спросила с наивным удивлением Мадлен.

— Ходить за мной повсюду и пытаться что-то объяснить.

В его голосе снова появилась привычная надменность. Высокий, большой, чувственный — ей так и хотелось броситься ему в объятия…

— Я не хожу за тобой, — сказала она сухо.

— Тогда кто звонил Хосито узнать, где я буду сегодня вечером? — Голос рокотал, серебристые глаза сверлили ее. — Хосито решил, что это ты.

— Это была Мэйзи, — ответила она, не задумываясь.

— Разницы нет, — отрезал он. — Ну так давай, скажи мне, что он явился к тебе в спальню шутки ради.

— Так оно и было, — сказала она холодно, а глаза бессознательно просили снисхождения. — Он пришел только для того, чтобы позлить тебя.

— Это вначале вывело меня из равновесия, но не надолго. — Он остановился посреди зала и посмотрел на нее сверху вниз. — Когда я пришел в себя, то понял, что мне наплевать, что он оказался там. Мне не нужна женщина, которая прямо из моей постели отправляется в постель к другому мужчине.

— А разве ты делаешь не то же самое, общаясь с Мелоди, мой дорогой? — спросила она с легким сарказмом, не ожидая, что ее слова так подействуют на него. У него перехватило дыхание, мощное тело напряглось, все наносное ушло — они снова вернулись в прошлое, к самому началу, и снова так жадно тянулись друг к другу, что весь остальной мир утратил для них всякий смысл. Глядя в постепенно темнеющие глаза, она сделала шаг ему навстречу. И вдруг неловко споткнулась. Она не поняла, что падает, пока он не схватил ее и не поставил на ноги.

— Что случилось? Ты что, пьяна? Она глубоко вздохнула, чтобы унять волнение, испытывая счастье от его объятий, от близости его тела, от того, что она чувствует его и вдыхает его запах.

— Просто поскользнулась, — сказала она, не желая сдаваться.

— Ну хорошо, возьми себя в руки, — пророкотал он, до боли сжав ей локти. — Это не вечер у Элизы, и я не собираюсь выносить тебя отсюда в притворном обмороке. Я тебе уже сказал, что между нами все кончено, и сказал достаточно ясно. Я больше не хочу тебя, Мадлен.

Ничто на свете не могло ранить ее больше, чем эти слова. Она смотрела на него снизу вверх, а в голове все плыло, как в тумане. Глаза се, выдающие боль, зеленые, широко раскрытые, затуманились от внезапных слез, нижняя губа задрожала, и это не укрылось от него — по ею лицу пробежала тень.

Она стала смотреть ему в глаза.

— Прости меня, пожалуйста, — спокойно и вежливо проговорила она.

— Мадлен… — В голосе промелькнула несвойственная ему нерешительность, но она не хотела ждать, пока он соизволит сообщить ей, что еще он надумал.

Она прошла между столиками прямо в дамскую комнату и, проскочив мимо изумленной Мелоди, укрылась в одной из кабин.

После того как она немного отдышалась, успокоилась и перестала бояться, что расплачется, она наконец решилась подойти к большому зеркалу. На бледном лице как-то неестественно блестели глаза.

— Что-нибудь случилось? — спросила Мелоди, едва взглянув на нее, так как красила губы ярко-красной помадой. — Вид неважнецкий.

Мадлен закрыла глаза.

— Немного перебрала вина, — солгала она. Мелоди убрала помаду в сумочку и защелкнула замок.

— Ну хорошо, надо мне скорее идти, пока Джони не хватился меня. Ух, он такой настойчивый… Такой молоток… Мы собираемся на следующий уик-энд в Нассау, у него, оказывается, там дом. Я уже дождаться не могу. Ну ладно, дорогая, до скорого. Надеюсь, тебе полетает. Чао!

Давно сдерживаемые слезы ручьем полились по щекам. Она ненавидела Джона и Мелоди, ей хотелось как можно скорее добраться до дома и забыть этот чудовищный вечер.

Она вынула косметичку, слегка подрумянилась и подкрасила губы, чтобы хоть немного оживить лицо, после чего вернулась обратно к столику, где ее ждал Доналд.

Он пришел в ужас, взглянув на нее.

— В чем дело? Что с тобой? — воскликнул он. Она удивленно вскинула брови.

— Ты о чем?

— Ты похожа на накрашенный труп. — Он взял со стола номерок от гардероба и поднялся. — Едем прямо сейчас.

— Но…

— Никаких «но». Мне не следовало привозить тебя сюда. Прости меня, Мадлен. Пошли.

Он обнял ее за талию и повел к выходу. Она чувствовала за спиной взгляд Джона, но не осмелилась обернуться. Он больше не нуждается в ней. И ей придется привыкнуть к этой мысли.

Доналд довел ее до квартиры в гараже и, взявшись за дверную ручку, помедлил в нерешительности.

— Чем он так огорчил тебя? — спросил он. Она слегка улыбнулась, покачав головой.

— Ничем. Просто нам не следовало встречаться.

Он засунул руки в карманы брюк и произнес театральным шепотом:

— Во всем виноват я! — По его лицу можно было подумать, что он и впрямь стыдится своего поступка. — Ты, пожалуй, единственная слабость Джона. Была все это время, во всяком случае. Единственная по крайней мере на моей памяти. Ты сама прекрасно знаешь, как нынче принято говорить о любви, о войне, о честной игре.