По мирам - Ирина В. Иванченко

Чувствуя себя очень неприятно, неловко, отчужденно, Женя украдкой стала

разглядывать счастливицу. Нет, не сестра. Уж больно непохожа. Смуглая, черноволосая,

личико круглое, выразительные карие глаза под тонкими черными бровями. Маленькие ступни

обуты в бархатные расшитые башмачки без задников. Один уже слетел, и его увлеченно

треплет Макс.

Наконец-то первые восторги встречи поутихли. Игорь очень смущенный, даже уши

порозовели. Обернулся к Жене и севшим голосом, уставясь на пыльные носки своих сапог,

представил:

– Знакомься, Женя, это Алия, моя мама…

– Кто?! – у Жени, по-видимому, сильно изменилось лицо.

Потому что чернокосая весело прыснула со смеху в шитый бисером широкий рукав

рубахи. Кивнула Жене. Что-то спросила у Игоря.

– Нет… Не жена, – ответил он. – Хочет быть проводником, я ее учу…

Женя сидит у костра. Алия – напротив. На низенькой резной скамеечке. На коленях у нее

огромное плоское блюдо, маленькие ручки проворно перебирают длинные сухие стручки.

Лущит фасоль. С трудом подбирая понятные Жене слова, ведет беседу. Игоря нет.

– К отцу ушел, – пояснила Алия.

– А у вас есть дети? – спросила Женя. По ее мнению вопросы о детях очень нравятся

женщинам.

– Да. Двое… – всплеснула руками, попыталась что-то изобразить. – Лицо и лицо… как

два глаза…Вот! – протянула Жене две фасолинки на ладони. – Вот такие

– Маленькие, – подсказала Женя.

– То, то, – она отрицательно качает головой.

– Одинаковые, близнецы, – догадалась Женя.

– Да, да, – и сразу же без перехода и предисловий: – Мой старший сын – сильный

мужчина. У него есть золото… Пойдешь ко мне в невестки?

– Дак он не звал еще, – осторожно ответила Женя и протянула руку к блюду. Отчего бы

не полущить фасольку за светским разговором, к тому же если никто об этом не просил?

– Главное – желание женщины! – подмигнула Алия. – Женщина захочет – Аллах

улыбнется!

– Да как-то все недосуг было. То мы от погони, то она за нами, – пояснила Женя. Ну как

объяснить сидящей напротив женщине, что, несмотря, на все неоспоримые Игоревы

достоинства, замуж за него Жене пока не хочется. Как представишь: носки стирай, котелок мой,

детям носы и попы подтирай! И все! Никакой любви не остается! Считай, парень, что мы с

тобой незнакомы! К тому же, у него ведь и так, небось, девок до черта!

– А разве здесь своих невест мало? – Женя попыталась разведать обстановку.

– И-и! – машет рукой разочарованная Алия. – Одна невестка у меня уже есть. Лун шесть

назад он привел в клан чужекровку… Эльфа, что ли. Ну и толку?! Он бродяжит. Она – в

астрале. Какой прок от невестки в астрале?

– И не говори! – поддержала законное возмущение свекрови Женя, подумав при этом про

себя: «вот так она и про меня будет говорить: одна невестка в астрале, вторая по Степи

шарится, и что толку от них обеих?!»

К костру вернулся Игорь. Вид у него был не сказать, чтобы очень довольный.

– Мама, тебя отец зовет, – сказал он Алие. Все-таки диковато было слышать обращение

«мама» из Игоревых уст…

– Вах, Игорь-джан, сынок… Ты, наверное, кушать хочешь?! – спохватилась Алия. –

Сейчас пришлю кого-нибудь… – и убежала.

Игорь устало плюхнулся на скамейку. Та протестующе заскрипела. Женя не бросила

перебирать фасоль. Из вредности. Она поглядывала на задумчивого Проводника.

К костру приблизилась девушка с огромным подносом. На подносе стояли чашки,

парящий, закопченный на костре чайник и горой навалены лепешки, плети пряного сыра,

сласти…

– Спасибо, Руза, – Игорь принял поднос из рук девушки. Та встряхнула косами, отобрала

у Жени блюдо с многострадальной фасолью и убежала. – Моя сестра…по отцу… – сообщил

верзила с поистине мученическим вздохом. – А вот от какой жены – не скажу, я их всех

путаю… давай быстренько перекусим, дело есть…

В чайнике оказался ароматный зеленый чай. Пить его вприкуску с желтоватым колотым

сахаром, сыром и лепешками оказалось невероятно вкусно. Все кушанья, включая сладкие,

были приправлены дымом костра…

– Игоречек, у тебя такая мама красивая, – медово пропела Женя. – А сколько ей лет?

– Лет двадцать, наверное, – с набитым ртом ответил верзила. Он успешно совмещал

жевание с разговором и при этом даже не давился. – А что?

– Да вот прикидываю, во сколько же она тебя родила? Получается, что ты у нас сильно

недоношенный родился, лет этак на пять минимум.

– На четыре, – поправил ее Игорь, довольно жмурясь на здоровенный кусок халвы у себя

в руке.

– Смотри, ножку кусочком не отбей, – предостерегла его Женя.

– Не…ама…ю, – отозвался он, вгрызаясь в сладкую рыхлую массу по самые глаза.

Когда вынырнул, сообщил грустно:

– Я не родной, меня усыновили. Алие тогда лет тринадцать было. Отец только-только на

ней женился. А тут я…

– А тебя-то каким ветром надуло?

– Служба… Ну, в прямом смысле – Служба. Я тогда в конторе работал. У меня задание

было – внедриться в клан с целью вербовки и выяснения их секретов… – фигурные пряники,

пахлава и рахат-лукум споро перекочевали с подноса к Игорю в рот, но рассказа он не

прерывал. – Отец меня, правда, почти сразу расколол. Ну, я ж тогда еще совсем сопляк зеленый

был…

– С тех пор ты сильно поспел, да, – Женя воспользовалась паузой. Он не поддался на

провокацию.

– Отец посмеялся над умниками из конторы. Сказал, что таким, как я, нужно родиться.

Научить – невозможно. Даже Проводники не всегда рождаются Ведающими Путь. Поэтому

меня усыновили.

– Меня тоже удочерят?

– Тебя? Нет. Какой смысл? Тебя проще замуж взять. Девушка уходит в клан мужа…

– А как усыновляли? Я смотрю, тебя тут все любят, как родного!

– О! Там целый ритуал. Меня сутки морили голодом. Потом отобрали одежду и закрыли

в шатре для рожениц. И я там еще сутки проторчал. Просыпаюсь, а надо мной отец с ножом и

Алия. И он ей говорит: «Женщина! Вот твой первенец! Люби его, заботься о нем и береги на

Пути!» А потом мне: «Это твоя мать, почитай и храни ее». И ножиком по запястью. Там чаша

специальная, а в ней вино. Смешали кровь всех троих, и распили всю чашу… Потом Алия меня

месяца два за руку между шатров водила, как ребенка. Разговаривать учила, орнамент читать,

браслеты расшифровывать. Кто кому кем приходится, рассказывала. Вот этого-то я по сию пору

запомнить никак не могу. Как ни придешь в клан – вечно у них какие-нибудь новости: тот

родился, тот женился…

– Часто же