Луна во второй четверти - Мария Галина

Сама Катерина сидела рядом, чинно сложив руки на коленях. Когда они, неловко потоптавшись в сенях и задевая за углы, внесли тело в распахнутую дверь, она неторопливо поднялась навстречу.

— Сюда ложите.

Все так же неторопливо она подошла к телу, расправила смявшуюся простынь, лицо ее было странно спокойным.

— Ох, Федя, Федя! Уж до чего ты меня не любил, аж сам извелся… все одно… прощаю…

Странная тихая улыбка застыла на ее губах. Варваре стало не по себе.

Откуда-то выскользнула Авелина, стала рядом, точно так же сцепив руки на животе. Смотреть на это почему-то было жутко.

Анджей издал какой-то неопределенный звук, но закашлялся и умолк.

Кологреев мял в руках неразлучную кепку.

— Чего уж там, — пробормотал он, — пошли, что ли.

— Может, вы, это, — пробормотал Пудик неожиданно застенчиво, — может, к нам пойдете? Все спокойней…

Обе одновременно повернули к нему белые лица.

— Нет! — взвизгнула Лера откуда-то из-за спин, — нет! Я с этими не останусь!

— Ну что ты? — Артем обернулся к ней, потом неловко сказал, — вы ее извините, она испугалась очень.

— Не останусь с этими, — продолжала твердить Лера.

— Так мы пойдем? — Артем стал пятиться, увлекая Леру за собой, пока не оказался в сенях.

Две русые головы согласно кивнули.

— Куда Иван пошел, не знаете? — неожиданно спросил Меланюк.

— Так Хозяин позвал, — пояснила Катерина.

— Что? — удивился Меланюк, — ах, да. Хозяин. Ладно, нам нужно идти.

Он с неожиданным достоинством наклонил голову.

— Примите наши соболезнования.

С точки зрения Варвары это прозвучало более чем нелепо.

Уже выходя в сени она оглянулась — в полутемной горнице у стола неподвижно стояли две белые фигуры.

— Вы правда думаете, Вадим жив? — прищурился Пудик.

— Не знаю, что и думать, — честно сказал Меланюк, — но найти его надо. Так или иначе. Берите собаку. Михаил, как вас по отчеству? Если бы вы согласились помочь…

Кологреев шмыгнул носом.

— Здесь я, вроде, пока не нужон.

И с явным облегчением расправил плечи. Да ему, похоже, тоже не очень-то хочется оставаться с этими!

— Хорошо. Тогда…

— Лера не может идти, — заступился Артем. — Сами видите.

Меланюк поглядел, сощурившись.

— Да. Вижу. Придется их в доме оставить. Хотя я бы предпочел, чтобы все держались вместе. Побудете с ней, Варя?

Варвара кивнула. Дома ей оставаться совсем не хотелось. С Лерой — тем более.

— Закройтесь и не выходите. Пока мы не вернемся. И никому не открывайте. Кто бы вас ни звал. Понятно? Даже… — он запнулся, — даже если это — один из нас. Если он будет один.

Боится, что волк скует себе тоненький голосок?

Пудик отвязал Бардака.

— Ладно. Пошли.

— Прекрати, — сказала Варвара, — ну, пожалуйста, прекрати… Мне самой страшно…

В комнате было душно и почти темно — они задвинули засов на двери, наглухо закрыли окна. Озеро на картине светилось фосфорическим светом.

Лера подняла голову. Глаза у нее блестели.

— Они вот-вот придут за нами, — шепотом сказала она.

— Кто?

— Угрюмовы.

— Да им не до нас!

Впрочем, подумала она, что-то в этом есть. Как они стояли, эти двое… Непонятная семья, страшная…

— Брось! — сказала она скорее самой себе, — просто живут на отшибе, вот и отвыкли от людей. Так бывает.

— Тут нет людей.

— Ну, ты это уж слишком…

— Эти? Да они ж не люди вовсе! А ты что думала? Думала, Шерстобитова найдут? Не найдут. Его забрали. Эти… чужие… к себе забрали.

— Заблудиться он мог, — неуверенно сказала Варвара, — лес, он тут такой, знаешь…

— А я говорю — никогда мы его больше не увидим. Потому что…

— Не хочу слушать!

Варвара зажала уши ладонями, но все равно услышала свистящий шепот Леры:

— Они не вернутся… Никто больше не вернется…

— Ты сошла с ума! — крикнула Варвара, — Замолчи! Ну, пожалуйста, замолчи!

В комнате неожиданно стало еще темней. Она резко обернулась — темное нечто отпрянуло от окна. Кто-то снаружи заглядывал в дом, прижавшись к стеклу…

— Кто там? — взвизгнула Лера.

— Не знаю…

Тень пропала так же внезапно, как и появилась.

— Кто это был?

— Они. Оно!

— Чужие?!

Варвара затрясла головой, отгоняя наваждение.

— Послушай, может, если мы попробуем выскочить отсюда… только быстро… успеем добежать до Катерины.

— Нет! — Лера вцепилась в край столешницы, словно Варвара собиралась тащить ее силой, — Не пойду! Не открывай!

— Ладно…

Они сидели, вглядываясь в равнодушный белесый мир за окном…

— Э-гей! — Артем приложил руки ко рту рупором и вновь воскликнул, — Эй!

— Ветви ближайших деревьев шелохнулись, точно по ним пробежала волна дрожи.

Пудик присел на корточки, охватив Бардака за шею.

— Нюхай, дурень, — бормотал он, — ищи! Ну ищи, кому сказано!

Бардак смущенно отворачивался и жался к коленям.

— Я ж говорил, — Анджей безнадежно махнул рукой, — толку от него…

Кологреев осмотрелся, покачал ветку можжевельника.

— Истоптано тут все, — сказал он, — кругами он, что ль ходил, по этой поляне?

— Ну да, — уныло сказал Артем. — Это у него метод такой.

— Ишь ты! Метод! Сидел бы дома со своим методом, цел бы остался… вон, сапожищами бухал, аж в земле вмятины.

— Погодите, Миша, — Меланюк вдруг застыл, вглядываясь, потом нагнулся. Когда он выпрямился, в ладони у него что-то блеснуло.

— Анджей, это твои часы? — спросил он.

— Ну, мои, — Анджей вздохнул, — точно. Только они у Вадьки были. Потому как электроника сбоит в аномальной зоне. Ремешок тут хлипкий. Расстегнулся, похоже.

— А если собаке дать? — предположил Пудик.

— Так я ж их носил вон сколько…

— Трясина тут где-то поблизости, кажется? — Меланюк обернулся к Мишке.

— Подале она… там, за озером…

— Побежал и провалился, так? Прямо в болото? И крикнуть не успел? — теперь уже Пудик приложил руку ко рту и крикнул, — Э-эй!

— Тш-ш… — неожиданно накинулся на него Мишка, — не ори. Услышит.

— Я для того и кричу.

— Да не ваш, а этот… зверь! Ваш-то, сдается, — он безнадежно махнул рукой, — уже ничего не услышит.

— Зверь? Ну, услышит. Не набросится же сейчас, среди бела дня! Нельзя ж так бояться.

— А как же иначе? — удивился ветеринар, — Его все боятся.

— Все?

Артем внимательно поглядел на него и Кологреев не выдержал первым, отвел взгляд.

— Миша, это был действительно волк? — спросил Артем.

— Волк… — ветеринар искоса взглянул на Артема, — а вы что подумали?