Бэламнийская трилогия - Джеймс Блэйлок

Джонатан, которому в его толстой куртке и меховой шапке было довольно тепло, думал точно так же. Но городок Твомбли, сыроварня и уютное кресло с вырезанной на спинке головой оленя были далеки, как и луна. И хотя от дома их отделяло всего несколько дней пути, казалось, будто они покинули некую приятную заморскую страну с жарким климатом.

Джонатан устал, он сидел, тяжело опустив голову, а его подбородок почти касался груди. Но каждый раз, когда его одолевал сон, оказывалось, что наступила его очередь грести. Один раз он все-таки умудрился уснуть, и ему тут же приснился сон про человека с круглым лицом, чье изображение было на четырех монетках; он протягивал ему кусок зеленого сыра на пылающей тарелке, а в это время большие деревянные часы за ним отстукивали время, и солнце и луна, нарисованные на них, бежали в головокружительном темпе, превращая дни в секунды. Но едва Джонатан притронулся к сыру, как из-за маятника выглянуло морщинистое лицо, а затем рука, которая протянулась вперед и схватила сыр с тарелки. И сыр этот тут же превратился в кучку пыли, которая мгновенно разлетелась по широкой пустой равнине. И тут Джонатан повалился на бок и обнаружил, что сидит в лодке и плывет по широкой реке.

Как ни странно, но Дули был единственным из них, кто не проявлял ни малейших признаков усталости. Профессору и Джонатану приходилось заставлять его прекращать греблю, чтобы отдохнуть, и казалось, что чем становилось холоднее, тем энергичнее он работает веслом. К ужасу своих друзей, он без конца привставал на сиденье, чтобы посмотреть, что там творится впереди. И каждый раз лодка начинала угрожающе раскачиваться, а Профессор пускался в рассуждения о законе гравитации, законе равновесия и о том, что случается, когда он срабатывает.

– Уже, наверное, полночь, – заметил Профессор, проверяя себя по карманным часам.

– А мне еще больше так кажется, – произнес Джонатан, сам с трудом понимая, что он хотел этим сказать, – но странно, что мы до сих пор не догнали плот.

– Действительно, это очень странно и потому настораживает, – согласился Профессор. – Мы должны были нагнать его где-то с час назад. Учитывая скорость течения и тот факт, что в лодке на веслах мы движемся раза в два быстрее… Подождите-ка минутку, я подсчитаю… Два, ноль, ноль, пять в уме… округляем до десятых… – Профессор многозначительно посмотрел на Джонатана. – Даже если бы мы отплыли на час позже, плот опережал бы нас не больше чем на четыре часа, и мы должны были догнать его два часа назад.

Внезапно Джонатану пришла в голову ужасная мысль:

– А что если плот прибило к берегу, а мы, не заметив, проплыли мимо?

– Прошу прощения, сэр, – вставил Дули, – я хорошо оглядывал все вокруг, в том числе и берег, и, даю честное слово, нигде плота не видел. Может быть, если только я заберусь на сиденье и осмотрюсь еще раз…

Джонатан и Профессор крепко вцепились в борта лодки. Они были уверены, что сейчас полетят в холодную воду.

– Сядь, Дули! – крикнул Профессор.

– Да, сэр, господин Вурцл, сэр. Сейчас, сэр. Разрази меня гром, сэр, но я действовал, повинуясь порыву, и забыл о том, что вы говорили насчет вращения Земли и “быстрого кружения того и этого”.

– Совершенно верно, Дули. Постарайся не забыть об этом в следующий раз.

– А если мы все-таки проскочили мимо, – задумчиво произнес Джонатан, – скажем, если плот был в тени или еще где-то, тогда, может быть, стоит вернуться и как следует осмотреть берега?

– Ты абсолютно прав, – согласился Профессор. – Но есть один факт, который сейчас не так страшен, как может стать позже.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что мы можем потерять часа два-три, а именно столько времени уйдет у нас на то, чтобы спуститься обратно по реке.

– Тогда давайте развернем лодку и пристанем к берегу, а там обсудим, что нам делать, – растерянно сказал Джонатан.

– Я почти уверен, сэр, что этот славный пес на плоту вовсе не в тени. Я осматривал все затененные места. Нет, сэр, уж лучше нам плюхнуться в воду, чем поворачивать назад, как говорил мой дедушка. Он любил читать мне стихотворение, которое заканчивалось так: “Плюх, плюх, плюх, плюх, Да-да-да-да-да…” – или как-то в этом роде.

– Таких, как твой дедушка, обычно называют мудрецами, – сказал Профессор. – Но что нам делать – довериться глазам Дули и “да-да” его дедушки или все-таки пройтись еще раз вверх по реке? Лично я, учитывая научные факты данного вопроса, склоняюсь к тому, чтобы развернуть лодку…

– А-а-а! – завопил вдруг Дули, взмахивая веслом.

– Это не так уж и плохо, – начал было Профессор, но Дули продолжал махать веслом, указывая пальцем на небо.

– Луна! Луна! – вопил он.

Джонатан, напуганный воплями Дули, взглянул вверх, но не увидел в небе ничего, кроме белого диска, такого же яркого, как всегда, парящего во тьме и окруженного звездами. Хвостик крошечного темного облачка на секунду слегка затмил нижний край диска, но скоро растворился в ночи, оставив лунную поверхность такой же чистой и нетронутой.

– Ты что так орешь, Дули? – спросил Джонатан, снедаемый опасениями, что плот и Ахав остались позади. И словно для того, чтобы еще больше ухудшить положение путешественников, у берега над рекой пополз мутный клочковатый туман.

– Туман, – произнес Джонатан, как бы ни к кому не обращаясь. – Мы заблудимся в тумане.

У него вдруг создалось такое ощущение, что теперь они навсегда потеряли плот.

– Вот опять! – закричал Дули, указывая на что-то пальцем. – Это не облака. Вовсе нет, сэр. Ведьмы, вот что это такое, и не одна, а целый эскадрон. Это ведьмы на фоне луны!

Профессор сплюнул. Его, как и Джонатана, гораздо больше беспокоил туман, который начал застилать реку плотной завесой. Она поднималась снизу, словно серая мантия. Но он заметил и темные фигуры на небе, на которые указывал Дули. На фоне диска луны эти фигуры казались движущимися кусочками атласа, но все же можно было разглядеть силуэты трех ведьм в остроконечных шляпах. Их темные накидки развевались сзади, точно порванный парус корабля-призрака, несущегося в небе. К изумлению Джонатана, ведьмы эти сидели верхом на метлах – о подобных вещах говорили все вокруг, но сам он никогда не верил в эти россказни. Ночной ветер донес пронзительный гогочущий смех, но вскоре ведьмы скрылись в темноте. Затем они опять показались на фоне луны – две впереди, одна сзади. Когда туман уже полностью окутал лодку и вокруг виднелась лишь одна беспросветная дымка, злобный смех еще долго был слышен на востоке – звонкий, как падающие сосульки.