Знак снежного бога (СИ) - Элевская Лина

«Кем бы он ни был — это не человек», — с ужасом и благоговением поняла Рэлико. Призрак могучего воина, который пришел на защиту беспомощной девушки? Или — чем боги не шутят — могущественный зимний дух?

Дух?..

Она пошатнулась, и жесткая рука незнакомца вновь подхватила ее.

Бледные губы наконец шевельнулись. Приоткрылись. Медленно, словно нехотя, он заговорил.

— Я тот, кто желает тебе лишь добра.

Этот голос едва не раздавил ее. Низкий, хлесткий, как завывания вьюги в третий зимний месяц, удушливый, как густой снегопад, со странным призвуком звенящего льда.

Но она поверила. Поверила мгновенно, целиком и полностью, потому что поняла вдруг: эта жесткая рука не впервые поддержала ее, потому что она наконец узнала это прикосновение — тот невидимый помощник, который когда-то уберег ее от падения…

— Ты поможешь?., - тихо спросила она. — Пожалуйста! Я… я не знаю, кто ты, не знаю, что предложить тебе в награду, прости, но…

Ланеж чуть не рассмеялся про себя, но снежное лицо осталось серьезным.

…Предложить е награду?! Мне?! Ты. верно, шутишь, огненная девушка. Твою просьбу я исполню и так.

— О ком ты хочешь попросить?

…Наверняка о родных… Это было бы вполне в ее характере…

Теперь звук его голоса уже не испугал ее. Напротив, в нем почудилось что-то… доброе.

И Рэлико ответила:

— О многих… обо всех. Я живу с этими людьми бок о бок… я знаю их… там мои друзья, моя семья… там те, кто был добр ко мне… те, кто печет хлеб по утрам и шьет одежду, и я не хочу, чтобы они все…

Беспросветно черные глаза, в которых отражалось сейчас ее собственное бледное, испуганное личико, словно смотрели прямиком в ее душу, и Рэлико умолкла.

…Даже так? Не о родных, а обо всех вообще? Я же не бог жизни… и разве ты не понимаешь, как мне тревожно за тебя? Как я хочу увезти тебя отсюда, ведь здесь ты вновь можешь оказаться в опасности?

Хотя откуда тебе знать, моя огненная девушка?..

Незнакомец медленно кивнул.

— Я понял тебя. Я помогу всем, кому смогу. И позабочусь о твоих родных. Но лишь сегодня. Дальше все будет зависеть от людей.

Незнакомец простер к ней руку — и ее окутал снег. Такой же теплый, пушистый, не жалящийся. И он шепнул: «Ты не замерзнешь. Прячься. Жди».

Словно какая-то сила потянула ее вниз, вынуждая опуститься на колени, а затем и улечься в сугроб, как в теплую постель.

Он отвернулся, и в следующий миг ее занесло снегом с головой.

* * *

Духи, едва рядом со смертной девушкой появился их хозяин, поспешили отлететь подальше, даже отвернулись, не желая ему мешать. Но теперь Ланеж отошел на несколько шагов и бросил взгляд на них, а затем поманил — и они боязливо подошли, с благоговением и доверием взирая на господина, который сейчас был как никогда похож на одного из них.

«Защищайте ее», — одними губами попросил Ланеж.

Слаженный поклон немного успокоил его.

Теперь можно попробовать исполнить ее просьбу.

И все-таки, не выдержав, он снова оглянулся.

* * *

Рэлико уже почти собралась снова рискнуть вылезти из-под снега, как тот же ночной, давящий ледяной голос бросил:

— Побудь здесь. Пожалуйста.

Нотка просьбы в этом властном, бесстрастном тоне?..

Рэлико послушно замерла, и тут же воцарилась мертвая морозная тишина. Лежать так под снегом, совсем одной, было страшновато.

Девушка шевельнулась было под тяжелой белой грудой, но…

«Прячься. Замри. Жди», — напомнил снег. Но теперь он не шелестел. Он скрипел, шуршал, звенел на все лады.

Рэлико, ошеломленная происшедшим, послушалась, хотя в голове кружились сотни вопросов. Она знала, что задать их беловолосому незнакомцу вряд ли осмелится, а потому задавала их себе. Что теперь будет? С городом, с кочевниками, с госпожой Фирс с соседней улицы, которая всегда берегла для нее булочку с изюмом, зная, что нерадивая ученица пансиона непременно заглянет в субботу на чай? С господином Ракие, который только- только открыл новую мастерскую? С До и Шанкой, которые остались без родителей, но не утратили веселого нрава и нередко утаскивали ее в лес за ягодами? С госпожой Харге, к которой она заходила, чтобы помочь вдовствующей старушке с работой по дому?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чем этот незнакомец сможет помочь? Как он будет помогать? Не пострадает ли город от его помощи больше, чем… но нет, хуже кочевников быть не может ничего. Разве что кара богов.

Не пострадает ли он сам?!

И что произошло с ней? Откуда взялся этот снежный вихрь? Почему так быстро похолодало, откуда взялись сугробы — ведь еще утром не было ни снежинки? И наконец, почему этот странный холодный незнакомец спрятал ее здесь, в лесу, велел не шевелиться?.. Нет. Просил не шевелиться. Какое ему дело до нее? Почему пришел ей на выручку и тогда, и сейчас?

Рэлико сжала голову руками.

«Все… будет… хорошо», — многоголосо сообщил сугроб.

Почему она слышит шепот снега? И почему ей не холодно?! Она слышала, что те, кто замерзает до смерти, словно засыпают, но она лежит в сугробе, снег кажется ей теплым, но в сон не клонит совершенно! Как такое может быть? Как?

И главное — кто он? Кто он?

Действительно дух? Или кто-то поопаснее? Но почему тогда она испытывает скорее благоговение, чем страх? Словно перед силой, над которой ничто не властно…

Он обещал помочь ее родным. Но ведь она даже не сказала, где живет, не сказала, как их зовут…

Или он и так знает?!

С замиранием сердца Рэлико ждала хоть каких-нибудь звуков — далеких криков, гула сражения, проклятий, топота кочевников, которые, несомненно, не преминут обыскать и парк, и городские улицы… и разграбить все дома за первой, павшей стеной, не жалея никого. Раз появился один пролом, наверняка скоро возникнут и другие, и взятие города в таких условиях — лишь вопрос времени…

Но вокруг царила оглушительная тишина — и полный покой. Изредка скрипели ветви деревьев. Порой, шумно хлопая крыльями, мимо ее снежного убежища пролетала птица, каждый раз заставляя Рэлико нервно вздрагивать. Но не было ни криков, ни ругательств, ни звона мечей, даже отдаленного.

Что бы ни происходило сейчас в городе, что бы ни делал тот странный незнакомец, она об этом, как видно, не узнает.

Бежать в город Рэлико передумала — разум взял верх над первым порывом, вызванным страхом за близких. Она ничем не могла помочь тем, кто остался там. Сама едва не стала жертвой северных мясников. Она не была воительницей, не была заклинательницей. Смысла идти в город и умирать Рэлико не видела.

К тому же…

Ослушаться его?

«Нет, ни за что!» — воскликнул внутренний голос, и страстность этого ответа удивила даже саму девушку.

«Поспи», — ласково шепнул снег.

Сколько прошло времени, пока она предавалась раздумьям, Рэлико не знала. Но глаза и впрямь начинали слипаться. И, прекрасно отдавая себе отчет в том, что виной тому не холод, но вынужденное бездействие, она отдалась на волю подступившего сна, доверившись пушистому и ничуть не холодному снегу.

* * *

Тем временем…

К елочке, до которой девушка так и не дошла, жался старейший дух Земли, Адаш. Ему больше некуда было отступать. В подходящих людях он чувствовал опасность, она передавалась земле с каждым шагом грубых сапог. Опасность чуждая — и вместе с тем знакомая, сковывающая силу, сковывающая волю…

И они были способны видеть его. Как бы ловко он ни прятался, как бы ни пытался слиться с камнями и корнями деревьев, они видели его. Это дух земли тоже прекрасно понял.

Смазанный бросок, миг неизвестности, мгновенный всплеск страха — и силы стремительно покидают его. Тело деревенеет, как в самые суровые морозы, словно его коснулся снежный бог… но холода нет. Сначала это оцепенение жжет, потом сковывает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тело, голову, сердце, мозг…

Кочевники подхватили окаменевшего духа земли и исчезли.

Еще один из старейших и сильнейших духов. Осталось совсем немного…