Благословение на геноцид - Норман Кон

«Необходимо организовать объединенную христианскую фалангу против страшных опасностей, которыми евреи угрожают не только церквам, но и всему немецкому народу. Нужно говорить об этом откровенно, если мы не хотим жалкой смерти… Народ можно вытащить из трясины… только лишь с помощью энергичной борьбы против отравителей нации; только так мы можем вырваться из их цепких объятий"["Deutsche Zeitung», 31 August 1920.].

Больше всех распространялся на ту же тему, что и Пентатулл, неутомимый пропагандист «Протоколов» граф Эрнст цу Ревентлов. В мае 1920 года он посвятил ей статьи в «Дойче цайтунг», в которых утверждал, что истинность «Протоколов» несомненна, а доказательствами тому служат Пентатулл и «документ Цундера». Все это он делал, не веря ни одному своему слову. Хотя хорошо известно, что большая часть антисемитской пропаганды состоит из заведомой лжи, трудно найти еще одного подобного лгуна, выплескивавшего такое количество клеветы на бумагу. Лишь один раз Ревентлов сделал исключение. В 1940 году отдел службы пропаганды Третьего рейха решил возродить Пентатулла и обратился с просьбой к Ревентлову, который все еще был членом рейхстага. Собрание Фрейенвальда в Вейнеровской библиотеке сохранило его ответ:

«Когда я прочитал памфлет, подписанный «Пентатулл», мне сразу стало ясно, что это — неуклюжая «утка». Тем не менее публично я утверждал его подлинность, так как, по моему мнению, такая тактика в лучшей мере отвечала целям того времени… Хайль Гитлер!"[Копия письма Ревентлова (от 5 марта 1940 года) хранится во Фрейенвальдском архиве (пентатулловский раздел).] Нам понятно, ради чего Ревентлов состряпал эту ложь. В июне 1920 года должны были состояться выборы в первый рейхстаг республики. Изображая республику как творение рук «сионских мудрецов», он заполучил огромное количество голосов для победы антидемократических, правых сил.

2

Не в последнюю очередь с помощью «Протоколов» были спровоцированы два политических убийства, которые произошли в Берлине в 1922 году.

По приезде в Берлин Шабельский-Борк, друг и соратник Винберга, а также активный распространитель «Протоколов», нашел организацию, созданную по образцу «Черной сотни» и хорошо обученную методам террора. Ее главный подвиг был совершен 28 марта 1922 года. В здании берлинской филармонии проходил митинг русских эмигрантов в помощь голодающим Советского Союза. Председательствовал на митинге Павел Николаевич Милюков, известный историк и руководитель партии конституционных демократов (кадетов). Милюков бежал из России, не желая попасть в тюрьму или погибнуть от большевистской пули; так же, как Винберг и Шабельский-Борк, он вынужден был примкнуть к немецким войскам, покидавшим Украину. Но и это не остановило фанатиков. Шабельский-Борк и его банда ворвались в здание филармонии и открыли стрельбу по сцене. В Милюкова они не попали (он бросился на пол лицом вниз), а убили Владимира Набокова (отца известного писателя). За это убийство Шабельский-Борк был приговорен к 14 годам каторги. Его выпустили на свободу задолго до окончания срока, а когда к власти пришли нацисты, он стал получать регулярную пенсию от управления Розенберга. В 1933 году ему было позволено сотрудничать с властями в организации русского нацистского движения. Это было достойной наградой, ибо в своих действиях и в попытке убить Милюкова Шабельский-Борк руководствовался доктриной своего учителя Винберга, который тоже был замешан в убийстве и был вынужден покинуть Германию. Винберг считал Милюкова тайным агентом большевиков, которые в свою очередь являлись агентами «сионских мудрецов».

Несколько месяцев спустя произошло убийство, на сей раз совершенное правыми силами, которое получило широкий резонанс во всей Европе. В июне 1922 года группа молодых фанатиков убила германского министра иностранных дел Вальтера Ратенау. Совершившие убийство были абсолютно уверены не только в том, что Ратенау действовал от имени «мудрецов», но что и сам он являлся одним из них.

Ратенау был человеком незаурядных способностей. Он оставил свой след в прикладных науках, технике, философии, политике и экономике. Кроме того, он был крупнейшим немецким промышленником, выдающимся администратором и талантливым министром иностранных дел. Его заслуги перед Германией были огромны. В самом начале войны он предсказал ту смертельную угрозу, которую могла представлять британская блокада. Для ее предотвращения он в удивительно короткий срок создал мощную организацию, которая, по существу, позволяла обеспечивать Германию сырьем на протяжении всей войны. После войны он неутомимо трудился, чтобы вывести Германию из изоляции и облегчить бремя контрибуции; одновременно он стремился к объединению народов Европы, все еще разъединенных, желая скоординировать коллективные усилия по восстановлению разрушенной экономики. В апреле 1922 года, будучи министром иностранных дел, он подписал Рапалльский мирный договор с Советским Союзом, благодаря которому обе стороны отказались от взаимных притязаний.

Ратенау был страстным патриотом, но это был патриотизм цивилизованного и либерального европейца, который не имел ничего общего с шовинизмом. Ратенау был евреем. Правые фанатики, естественно, смотрели на него с ненавистью, которая все усиливалась по мере укрепления его политического авторитета. В 1921 году пресса блока фелькиш и молодая нацистская партия начали представлять этого великого идеалиста как порождение дьявола. «Вы распространяете вокруг себя сатанинскую справедливость, разворачиваете сатанинскую деятельность, прославляете сатанинскую нравственность», — писала однажды «Дойче фолькише блеттер», а нацистская «Фолькише беобахтер» жаловалась:

«Когда это в прежние времена был у нас Вальтер I из династии Авраама, Иосифа и Ратенау? Грядет день, когда колесо мировой истории будет пущено вспять и покатится по трупам великого финансиста и многих его сообщников"["С. V. Zeitung», 20 June 1921, Band I.].

В то же время Теодор Фритш в «Молоте» представил Ратенау как человека, стоящего за спиной российских большевиков. В 1922 году нападки на него становились все более грубыми… Утверждалось, что, установив контроль над сырьем во время войны, Ратенау намеренно вызвал голод, от которого пришлось столько выстрадать немецкому народу… Что касается его назначения на пост министра иностранных дел, то он его заполучил, представив канцлеру ультиматум, в котором угрожал «принести немецкий народ в жертву всемирной еврейской власти». И на протяжении многих месяцев до убийства раздавались речи, призывающие к расправе над ним.

В этой кампании, конечно, упоминались «Протоколы». Мало того, в ход были пущены две басни, которые особенно тесно связывали Ратенау с «сионскими мудрецами». Одной из них была старая странная история, которую Мюллер фон Хаузен вставил в издание «Протоколов». Эмиль Ратенау, отец Вальтера, однажды купил, а затем основательно перестроил дом в Берлине. Частью такой перестройки был бордюр, установленный на внешней стороне строения. Он состоял из вазочек, узор которых повторялся шестьдесят шесть раз, но в воспаленном мозгу издателя «Протоколов» этот бордюр стал символом шестидесяти шести коронованных отрубленных голов, помещенных на шестидесяти шести блюдах для употребления жертвенной крови. Как можно было усомниться в том, что узор символизировал тайну немецкой и русской революций? Разве Эмиль Ратенау не был одним из наиболее доверенных советников кайзера? «Как часто, — сетовал Мюллер, — мог наш ничего не подозревающий император переступать порог этого дома, не догадываясь о тех «добрых» пожеланиях дому Гогенцоллернов, которые вынашивал человек, называвший себя его другом?"[G. zur Beek. Die Geheimnisse der Weisen von Zion. Berlin, 1919, S. 199.] Сын недалеко ушел от отца, говорили правые. За несколько лет до этого Вальтер Ратенау опубликовал фразу, которая имела долговременные злополучные последствия. В «Нойе фрайе пресс» на рождество 1909 года была помещена его статья, которую впоследствии он включил в книгу «Критика эпохи» (1920). Она главным образом касалась экономики и содержала следующую мысль: «Триста человек, которые знают друг друга, вершат экономические судьбы континента и ищут себе преемников среди своих последователей». Здесь вовсе не упоминаются евреи, а из контекста ясно, что Ратенау выражал свое сожаление в связи с тем, что в это время руководящие посты в области финансов и индустрии практически передавались по наследству. Кажется, Людендорф первым высказал предположение, что эти триста человек фактически являются тайным еврейским правительством[E. Ludendorff. Op. cit., S. 51.].

Предположение было тут же подхвачено профессиональными антисемитами, и те очень скоро вывели следующее заключение: если Ратенау было известно точное их число, значит, и сам он является одним из них. Больше ничего не требовалось, чтобы превратить министра иностранных дел в сверхпреступника.