Зеленый гедонист. Как без лишней суеты спасти планету - Александр фон Шёнбург
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, мы воздействовали бы на климат самым положительным образом, если бы возродили старый-престарый обычай жить кланами и большими семьями. И то сказать: ведь это чушь несусветная, что столько людей проводят жизнь в одиночестве. Говоря языком марксистов, мы стали «отдельными особями». Энергетически это неэффективно. По ряду причин было бы лучше, если бы семьи, которые ладят друг с другом, тесно общались из поколения в поколение. Кристоф Дрексель, величайший авторитет по части климата, чья книга «Два градуса. Одна тонна» была восторженно встречена специалистами, говорит, что будущее принадлежит совместному проживанию и строительству. «Есть вещи, которые мы не смогли бы приобрести, но которые можно использовать совместно: от помещений и предметов бытовой техники до автомобилей (в форме простейшей модели каршеринга). В конечном счете совместное проживание дает возможность обмена опытом, и, может быть, в будущем это будет иметь еще большее значение».
Мало того что из-за глобального потепления в наших городах становится все жарче. Самой большой климатической проблемой в обозримом будущем станет одиночество. Ведь от жары, естественно, страдают люди старшего возраста и социально изолированные. Теперь мы могли бы установить кондиционеры для всех одиноких людей. Или начать с нуля — заботиться о них немного лучше. Легко сочувствовать страдающим от жары белым медведям. Куда труднее в летнюю жару присматривать за одинокой старой соседкой с пятого этажа.
* * *
Вернемся к вопросам меблировки. Прежде чем с энтузиазмом давать конкретные советы, я должен упомянуть несколько чудесных вещей, которые во времена экологической корректности будут, увы, обречены на забвение. Если уж табуреты в баре на старой яхте Онассиса «Christina О», некогда обтянутые кожей крайней плоти кита, теперь обиты дышащими натуральными тканями, то понятно, что новые времена требуют новых ответов. И обои из кожи ската или чучела в гостиных больше не актуальны.
В доме, где я провел детство, на стенах висели бесчисленные оленьи рога. Охотничьим трофеем была также шкура льва, которого мой отец собственноручно застрелил в Сомали (где я родился). Тогда были другие времена. Отец служил в лоббистской Ассоциации немецких охотников. Мы жили в деревне под Бонном, в белом доме с ярко-красными ставнями; у входа стоял желтый жук-кабриолет моей матери; в прихожей была расстелена львиная шкура с головой и раскрытой, рычащей пастью, и я предупреждал о ней школьных товарищей, приходивших в гости. Тогда в рейнской деревне она была экзотикой, но никто не стал бы над ней смеяться.
Сегодня это было бы совершенно немыслимо. Кроме баронов Восточной Вестфалии и крупных землевладельцев Тироля, никто уже не повесит на стены своих жилищ мертвых животных. Как не станет украшать входные двери человеческими скальпами. Лучший аргумент против чучел (вспоминаю множество чучел лис, волков и бурых медведей в родовом замке семейства Вальдбург-Вольфегг) привел мой старый друг, имя которого я не раскрываю по соображениям деликатности. Он сказал: «Не люблю, когда меня пугают по ночам. У меня уже есть жена».
Чучела животных вышли из моды, как выходят из моды открытые камины, что я воспринимаю как значительно бóльшую утрату. Для меня нет выше наслаждения, чем читать книгу в просторной гостиной, сидя в глубоком кресле перед пылающим камином. А если под рукой на журнальном столике стоит тарелка с сандвичами и, возможно, бутылка красного вина, это просто рай. Трудно вообразить загородный дом без камина. Открытый камин в ванной комнате представляется мне верхом роскоши. Крутые хипстеры обожают камины, считают их чем-то первобытным, близким к природе. И часто утверждают, что топка дровами не влияет на климат, ведь при сжигании древесины выделяется столько же CO2, сколько было взято деревьями из атмосферы во время роста. Но, согласно этой логике, для климата было бы лучше, если бы деревья росли, а не сжигались. На тирольском курорте Кицбюэле, где зимой принято вовсю топить камины, загрязнение сажей и мелкой пылью в пик сезона примерно такое же, как в Пекине. Но вред от пылающих каминов можно исправить, установив в дымоходах современную систему фильтрации и используя только сухие дрова. Чем суше, тем лучше. Влажные дрова дают больше сажи и других выбросов. Ни в коем случае нельзя подкладывать в камин обугленные или как-то обработанные остатки дров. Очень важна хорошая вытяжка. Чем больше воздуха, чем ярче и чище горят дрова. Если подача воздуха ограниченна, они будут тлеть, образуя большое количество сажи, углекислого газа и окиси углерода.
Еще одна деликатная проблема: свежие цветы. И они, как и камины, воплощение роскоши. Увы, в эпоху защиты климата эта прелесть подвергается нападкам (вероятно, даже справедливым). На голландских цветочных фабриках урожай собирают каждое утро, и огромные фуры развозят по всей Европе миллионы цветов. Что ни говори, есть в этом нечто абсурдное. Если вы не в силах отказаться от бутоньерок, попробуйте обойтись бутоньерками из шелка; бывают поистине чудесные экземпляры, к ним нужно прикоснуться, чтобы отличить от настоящих.
А как насчет свечей? Они тоже попадают в категорию загрязнителей воздуха. Важнейшее сырье для свечей, парафин, получают из минерального масла. Второе по важности сырье, стеарин, производится в основном из пальмового масла или кокосового жира, то есть во вред тропическим лесам. Более-менее экологичными считаются только дорогие свечи из дефицитного пчелиного воска. Девяносто девять процентов воска для экосвечей импортируются из Китая, Южной Америки и Южной Африки, что весьма отрицательно сказывается на климатическом балансе. Но ведь нужно и честь знать. Леди Диана, например, обожала ароматические свечи. В ее покоях в Кенсингтонском дворце с утра до вечера курились свечи, источавшие аромат тубероз. Это растение из рода агав, чье благоухание слегка напоминает
